Вот вся эта отчётливая интонационная капитализация звания «магистр» Райдо уже прилично выводила из себя.
— Нет, откуда, он покинул прыжковую зону и должен быть сейчас расположен…
— То есть, отсутствие его на борту «Принсепса», равно как в пределах какой-либо из подконтрольных человечеству пространств и территорий, подтверждается?
— Эм, да, наверное.
Трое немедленно кивнули друг другу с омерзительно важным видом и тут же засобирались на выход.
Да что ж такое-то!
— Стоять. Кру-гом.
Хорошая студота, послушная. Вот и послушаем, что они сейчас начнут плести.
— Подробности. Коротко, Ёмко. По делу. Ты.
И ткнул пальцем в правого студиозуса, он казался из всей троицы самым разумным. Секунду подумав, тот выпалил:
— Согласно Проскрипциям, в случае, когда кто-либо из рукоположенных Коллоквиумом Эру полноправных Магистров Памяти более пяти часов находится вне подконтрольных человечеству пространств и территорий, и жизнедеятельность его носителя не может быть подтверждена документально, должна быть начата экстренная реанимация подходящего носителя и активизация его матрицы с последнего доступного бэкапа в архиве Магистрата.
Поморгал некоторое время, как бы ожидая от Райдо какой-то ответной реакции. Но капитан молча ждал продолжения.
— Последний доступный бэкап расположен у нас на «Принсепсе», в архиве бортового квола, Магистр сделал его перед отбытием.
Тут до него начало доходить.
— Вы собираетесь… как бы это сформулировать, вернуть магистра к жизни?
— Реанимировать да. Точнее, как я говорил, процесс уже запущен.
— И у вас есть, хм, «подходящий носитель»?
— На борту «Принсепса» есть минимум шесть подходящих по параметрам носителей. Ещё вопросы, капитан?
Святая Галактика…
— Можете идти.
Приплыли. Интересно, что они собираются делать, когда их трёпаный магистр благополучно вернётся обратно?
Да какое кому дело. Кажется, «Принсепсу» в срочном порядке готовили нового старшего научспеца.
— Сколько времени займёт процесс?
— Со всеми необходимыми тестами, восемнадцать часов, сорр.
Как уже было сказано, обещанные студотой восемнадцать часов ожидания казались капитану Райдо бесконечными.
И хуже того, он толком не представлял, что именно его ждёт в результате.
Как-то не приходилось до сих пор задумываться, почему магистра никто ни разу не назвал по имени, и причём тут вообще какая-то «память». Если попытаться представить, что там сейчас у студоты творилось за священнодействие, почему-то на ум приходили исключительно картинки из неолитических страшилок про зомби и вампиров.
Помнится, ходила на Эру байка про одного мозголома, который раскопал какие-то древние гены, безумно активизирующие церебральный поток, никакой премедикации когнитаторами не снилось, да ко всему индивид приобретал невероятную скорость обмена и топологическую эпилепсию при взгляде на прямые углы. В общем, собрал он эти гены в кучку, а кучка возьми и сожри создателя с потрохами. Не хватало ей микроэлементов каких. Топологическую эпилепсию зверушка обошла, банально зажмурившись, с тех пор бегает по лесам и воет там ночами, скучая об ужине семейкой заблудших гейдельбергских человеков[152].
Глупость, конечно, в реальности из такого кадавра ничего путного бы не вышло, он бы банально спёк себе все синаптические щели, а даже если бы не так, то всяко не успевал бы консолидировать воспоминания, обрекая себя на полурастительное существование, не говоря уже о том, что подобный организм бы непрерывно жрал как не в себя, только подноси. Оптимизировать человеческую нейрофизиологию — занятие тонкое, вот и пойми, как спецы Эру добиваются того, чтобы даже девственно чистый, предположим, мозг носителя за жалкие 18 часов мог принять в себя бэкап, видимо, целых поколений Магистров Памяти при естественном лимите в полторы сотни килобайт в секунду.
Райдо от нечего делать принялся шарить по обширной бортовой библиотеке и ничего там не понял, тогда догадался просмотреть пару обзорных статей и дело пошло лучше. Шардинг гиппокампа, преордер соматосенсорной системы[153], иконическая память[154] как твёрдый носитель, эффект обратной маскировки[155] и прочая.
От всего этого пухла голова, но по крайней мере было нескучно.
Если вкратце, получалось, что в отличие от обычных человеческих особей, погружённых в криосон до момента пробуждения в качестве полезного члена общества, носители содержались в депривированном[156] состоянии, по сути это была искусственная корковая кома, во время которой им постепенно восстанавливали базовую матрицу личности, примерно соответствующей восемнадцатилетнему индивиду, по какой-то причине лишённому долговременной памяти, но с сохранением всех моторных функций и социальных навыков. Делалось это специальными техниками парамнезии[157] или ложной памяти. Без поддержки такая память быстро распадалась, а порождённая ею уже непроизвольная память как раз и готовилась принять Магистра.
Всё это изрядно коробило даже капитана Райдо, человека всё-таки привычного к довольно свободным нравам господ трансгуманистов с Эру. Как эта история стыковалась с научной и тем более бытовой этикой, вот вопрос.
На деле получалось, что сложность тут была именно в подготовке носителя, потом же, стоило начать фазу гипертимезивной консолидации, гиппокамп, фронтальная и нижневисочная кора молниеносно принимались структурироваться, за те самые 18 часов под лошадиной дозой стимуляторов теряя половину инфантильных нейронных связей и съедая почти весь накопленный запас стволовых клеток в мозгу. Так на свет рождался новый Магистр Памяти, обладающий теми же знаниями, что и предыдущий. Хотя в целом и являющийся совершенно иной личностью.
На этом месте капитан вновь задумался, что же будет, если оба магистра вдруг встретятся, но тут рявкнул алерт.
— Капитан, сорр, акустики засекли сигнал.
— Детали.
— Идёт вне штатной проекционной зоны. Если честно, вообще поверх всего.
— Масса?
— Мелочь, судя по частотной модуляции, не более двадцати килотонн.
Двадцать килотонн — это не спасшлюпка и не разведбот. Так, погодите.
Райдо развернул обратно стратегический скин гемисферы на весь квадрант.
— Флот прикрытия начал движение.
— Апро, вижу.
Три перворанговых ПЛК и один оставленный в резерве кэрриер все как один начали разворачиваться бортами к пришельцу. Зачем? Если эта козявка принесёт на хвосте угрозу, ей хватит одного чиха от любой из этих громад, с любой проекции, да что там, факельная зона генераторов того же носителя с его энерговооружённостью спалит что угодно на расстоянии в два тика одним только тормозным излучением на внешнем конусе гиперболоида сжатия. Даже целых атомных ядер крупнее натрия на выходе не останется.
Между тем маркер уже штурмовал файервол.
— Феху, какой тут макет на уплотнение, это же Третья цепь?
— Апро. Макет вроде динамический с третьей по седьмую, а что?
Голос в канале был сонный. Ну извини.
— Какие шансы у этой штуки?
— Раз мимо прыжковой, потому всяко пассивный, и радиант не от ворот Танно, значит…
— Значит, это куда флот умотал.
И откуда он, стало быть, теперь мотает обратно. Шансы между тем у крафта минимальные. Разве что операторы Цепи сжалятся.
И тут до капитана дошло. Из восемнадцати часов прошло всего-то восемь. И, похоже, ещё десяти у них в запасе просто не было.
— Экипаж, боевая тревога. Старпом Феху, мин-три-мин быть на мостике. Дежурной смене — штатная премедикация, остальным занять места по аварийному расписанию, полная готовность к включению. Энергетики — расширенный состав принять, распределить посты. Карго-персоналу быть готовым к экстренному маневрированию, научспецы — пониженный приоритет.
И тут гравидиапазон замолчал.
Увы, у парней не срослось. Заморозка — не самое плохое, что бывает на выходе из пассивного прыжка. Хуже бывает декогеренция при обратном проецировании. Чужак угодил в плоскость внешнего фронтира ближайшего к «Тсурифе-6» Додекаэдра и на выходе схлопнулся в яркую вспышку каскада. По сути своей, неуправляемые крафты, выходящие на околосветовой из заморозки, сами по себе были взведёнными кинетическими снарядами титанической мощности, но после такого распада от крафта разве что гамма-всплеск на решётках детекторов останется.
Но если двадцать килотонн попёрлись в пассивный прыжок, вне ордера, без прикрытия первторангов, значит, дело там приняло плохой оборот. И значит, будут ещё крафты. То есть они наверняка уже есть, рассеянные в толще субсвета на тысячу-другую тиков вокруг. Специально целить в «Тсурифу-6» никому не надо, просто чем ближе к очагу, тем легче потом собирать угольки. Мать твою канистру. Они там что, рехнулись?
Закон прыжковой декогеренции довольно прост — относительное время запаздывания сигнала есть «о большое» от логарифма расстояния плюс логарифм массы. Если двадцать килотонн обернулись первыми, значит скоро посыплются среднетоннажники. И спасибо, если не кэрриеры и первторанги.
— Энергетики, полная мощность на воротах накопителей, навигаторы, готовиться к манёвру уклонения, аналитики — к обсчёту трансдукции щита, отрабатываем вероятность импакта, повторяю, вероятность импакта.
«Принсепс» здесь как в тире, огромная неповоротливая туша с бесценным грузом на борту. И навстречу валится в субсвет хаотичный метеорный рой из человеческих крафтов на релятивистских скоростях.
Так, радиант мы знаем, надо уходить. Райдо бросил тоскливый взгляд на беспомощно болтающийся в обратной полусфере одинокий всеми брошенный рудовоз. Придётся потерпеть такое соседство.