И разумеется, «свет» нейтринного поля от них заведомо продолжал бы поступать в эту область, поскольку его тут банально нечему было загораживать, пусть он и начисто терялся в огненных недрах фотосферы, где сейчас полоскался «Эпиметей». Изображения на проекции были лишь реконструкцией квантового эха из недр дипа. Приборы были в порядке. Но две звезды погасли. Нет, уже три.
Ковальский включил общую тревогу. Пусть, тьма подери, кто-нибудь из гостей ему сейчас же объяснит, что за бредятина творится.
И тут пространство дипа полыхнуло уже буквально от горизонта до горизонта.
«Там же два наших саба!»
Почему-то именно эта мысль сейчас показалась Ковальскому особенно важной.
На его глазах дип набухал угрозой. Где раньше ритмично бился пульс бортовых эмиттеров, прощупывающих топологическое пространство вокруг, теперь начало ворочаться что-то грандиозное в своём безумии. Дип, обычно пустой, но и в таком виде безмерно опасный, стремительно заполнялся чуждой ему жизненной силой. Звёзды не просто так пропали, их кто-то явно пустил в ход вот так, целиком. Астрогатор Ковальский не знал даже, как такое возможно.
Сабы.
Первая мечущаяся в поисках спасения тень погасла спустя считанные секунды, навсегда оставшись там, за спасительным файерволом субсвета. Вторая ещё держалась, но и её шансы таяли с каждым мгновением. Да что же это…
Сверкнула яркой злой искрой и снова пропала из виду точка автоматической капсулы. Ловушки «Эпиметея» успели уловить от неё информационный импульс, и квол уже принялся за расшифровку. Кажется, что-то дайверы успели там найти в своих треклятых квантовых запутанностях[44]. Что-то, что стоило им всем в итоге жизни.
Ковальский скрипнул зубами.
И тут уже он сам увидел. Как всегда, если знать, куда смотреть, становилось непонятно, как они раньше не заметили.
Так вот что искали всё это время гости. И тоже не видели в упор.
— Астрогатор, чего вы ждёте?
Голос Превиос был как всегда холоден.
— Я?.. — он не удержался и нервно сглотнул. — В смысле, каков будет приказ?
— Согласно протоколу, разомкнуть якоря, на накопителях вывести «Эпиметей» за пределы ЗВ Альционы D, совершить короткий аварийный прыжок вдоль оси, всё остальное потом.
— Беспилотники?
— Если не успеют на предельном ускорении догнать своим ходом вдоль траектории ухода — бросаем.
Ковальский уже тараторил команды кволу.
— Но вы уверены, что стоит покидать фотосферу, нас же сразу обнаружат…
— Они обнаружили нас сразу, по эху от якорей, это море энергии в дипе… нужно быть слепым, чтобы нас сейчас не видеть, вы что, ещё не поняли?
Что-то тут не так, что-то они упускают… Даже Превиос.
И тут Ковальский, наконец, увидел, как на реконструкции поплыли незыблемые границы внутренних ячеек Альционы D. Огромные, накрепко закованные в ловушку гравитационного колодца звезды, они не менялись миллионами лет. Но сейчас их словно что-то начало сминать, перемешивать, уплотнять.
У Ковальского на затылке зашевелились волосы.
Звезда под ними прямо сейчас вознамерилась стать релятивистским объектом. Война в недрах дипа не собиралась останавливаться, а только прибавляла обороты. Кому-то понадобилась ещё одна звезда. Если она попутно заберёт с собой в небытие пару-тройку живых душ — тем лучше.
Нужно скорее убираться отсюда.
Сирена маневровой тревоги взвыла во внутренних каналах.
Золотой шар «Эпиметея» на полном ходу попёр наружу сквозь беснующийся хаос звёздной короны. Его силовая броня сверкала в ультрафиолете подобно новорождённой нейтронной звезде. Но Альциона D позади станции безжалостно перебивала жалкие потуги человеческого артефакта соперничать с величием собственной гибели. Звезда спешила отдать Скоплению Плеяд поспешно синтезированные тяжёлые элементы. Как будто чувствовала, что иначе от неё не достанется этой вселенной совсем ничего.
Перворанговый ПЛК «Тимберли Хаунтед» массой покоя 52 мегатонны покачивался в гравитационных токах подобно невесомому перу, не оставляя за собой ни малейшей ряби в метрике пространства. Режим максимальной изоляции превращал и без того малозаметную на фоне черноты глубокого космоса изломанную внешними плоскостями призму в мираж.
Однако в топологическом пространстве не спрячешься, если наблюдатель внимателен и терпелив. И да, если за тобой наблюдает сама Вселенная, она неминуемо окажется достаточно внимательна и предельно терпелива. Случайные блики вспышек далёких сверхновых, всё-таки отразившиеся от бортов крафта, будут ещё долгие годы ползти сквозь вакуумную пену субсвета, чтобы получить шанс достичь чьих-нибудь случайных глаз, но замкнутые через дип генераторы корабля всеми своими тридцатью двумя петаваттами на воротах накопителей уже сейчас отдавались в недрах дипа гулким эхом, и было лишь вопросом времени, когда его локализуют, и главной задачей стояния в барраже было максимально оттянуть этот момент. Требовалась плотная завеса, что размывала бы проекцию флота на высшие измерения, так что большая часть получаемой извне энергии всеми наличными крафтами тут же отправлялась обратно в голодное топологическое пространство, оживляя его, питая его, создавая непреодолимый туман войны в его фрактальных глубинах.
Корпус «Тимберли Хаунтед» судорожно передёрнуло, субсвет покинул очередной залп главного калибра.
Тщательно распылённая по вероятностному полю, дабы не выдать реальное расположение своего источника, клякса фрактального энергетического спрайта, на дайверском жаргоне именуемого «шевелёнкой», принялась пережёвывать очередной вероятностный коридор, по которому субсвет покидали каналы ухода.
Один ПЛК мог гарантированно контролировать вокруг себя сферу радиусом в полтора декапарсека — в пределах этого объёма ни одно макроскопическое тело не смело погрузиться в субсвет, не рискуя схлопотать на выходе фатальную декогеренцию[45]и превратиться в квантовый ливень бессмысленно распадающихся экзотических частиц.
Таких ПЛК в составе Лидийского крыла насчитывалось шесть, не считая крафтов прикрытия и двух припрятанных на краю тактического поля и тоже дрейфующих сейчас с заглушенной ходовой боевых кэрриеров[46]. И все их зенитные орудия методично отрабатывали кулдаун[47] по горизонту, пока укомплектованные сдвоенными экипажами разведсабы «Джайн Ава» и «Махавира» рыскали в недрах дипа в поисках неуловимого фокуса.
Могучий флот, скользящий в темноте едва заметными бликами на гранях бритвенно-острых чёрных призм, и две крошечные искорки жизни, размашисто исчеркавшие собой всё топологическое пространство вокруг. Занесённый над пропастью титанический ледяной молот и два светлячка, указывающие ему путь. В этом была сокрыта своя поэзия.
Пятизвёздный контр-адмирал Молл Финнеан скользил глазами по проекции тактической гемисферы. Кромешная чернота пространства, пропущенная через когнитивные фильтры, отсеивающие незначительное и масштабирующие до макроскопических величин далёкие искорки горячей материи, которые доставляли в итоге его незрячим зрачкам тщательно отпопулированную[48] сопутствующей информацией сводку. Состоявшую, впрочем, из голой пустоты.
Этот сектор был самым ненаселённым в пределах прыжка от потенциального расположения фокуса, даже на фоне привычной для внешних биогенных поясов Галактики разреженности звёздной фауны здесь царствовало практическое ничто. На фоне молодого суб-скопления на границе Плеяд, где, как предполагалось, и скрывался фокус, южный завиток Выступа формировал обширную воронку предельно возможной пустоты в жалких тысячу частиц на кубический метр, так что в отсутствие удерживающих галактические пряди уплотнений тёмной материи вокруг за миллиард лет не зажглось ни единой звезды второго поколения, и только тусклые угольки вездесущих первичных бурых карликов мерцали где-то в отдалении, будто готовые вот-вот угаснуть окончательно.
Так казалось, но в реальности этим суждено было пережить смерть Ядра, навсегда оставшись призраками прошлого в тенётах постепенно остывающего Суперкластера Девы[49], бесконечно тянущегося в сторону Великого Аттрактора[50] и в итоге лишь от него всё больше удаляющегося вослед расширению Вселенной.
Если не считать горячей пустоты между Рукавами Галактики, в этом секторе пространства не нашлось более пустого и безжизненного объёма, и более удобного места для засады было не придумать. Но здешняя мертвенность тревожила контр-адмирала сама по себе. Потомок переживших Век Вне беглецов со Старой Терры, он не мог унять дрожь, которую порождала в нём эта окружающая бездна.
— Контр-адмирал.
— Майор.
Томлин появился в пространстве для брифингов в своём обычном образе — грохочущие железом о железо хитиновые жвалы «защитника» хоть и не производили никакого впечатления на навигаторов, но без них аватар был бы неполным. Разве что для удобства собеседника верхняя часть лицевой брони нелогично переходила в наголо бритую голову. Уж лучше бы просто полевую форму нацепил, смертничек.
— Мои мозголомы опять требуют определённости.
Финнеан поморщился.
— Скажи, что они узнают первыми. Если охота ускорить процесс — пусть подключаются к акустикам[51], там аналитиков в дежурные смены всегда не хватает.
Томлин усмехнулся.
— Скажу. Я смотрел сводки, две сотых омеги — это что?
— Максимум крупный протуберанец вот одной из тех малявок. У нас разлёт плеча детекторов сейчас — почти полтысячи. С таким рычагом мы в теории способны обнаружить столкновение двух крупных ледяных комет, если встречными курсами сойдутся.
— А в инфразвуковом?