Своего водителя попросил пересесть на заднее сиденье, сейчас важна быстрота и нельзя терять ни минуты. Анзор сел рядом со мной и мы рванули в штаб нашей армии. По дороге уточнил есть хоть с кем-то в столице связь. Советник меня обрадовал, что до своих осведомителей он может дозвониться, а вот с резиденцией или тем же генеральным штабом соединять барышни-телефонистки отказываются, ссылаясь на распоряжения господ эсеров и лично на товарища Чернова.
— Это кто такой? — поинтересовался я.
Мой советник вытащил из кармана обрывок газетного листа, на котором что-то от руки записано и зачитал:
— Виктор Михайлович Чернов, тридцать четыре года, лидер и один из руководителей партии социалистов-революционеров, выходец из зажиточной семьи и старинного дворянского рода, уроженец Саратовской губернии.
— Откуда сведения? — поинтересовался я.
— А из революционной газеты, — хмыкнул Анзор. — Мне зачитали по телефону, сейчас в Москве чуть ли не все улицы усеяны «Революционной Россией»!
— Прям-таки и усеяны? — недоверчиво переспросил я.
— Говорят, что даже пачками лежат, — мрачно подтвердил мой советник.
Это плохо, Ларионов проморгал поставку такого огромного тиража и допустил, чтобы газету где-то напечатали. Из этого можно сделать определенные выводы и они, как ни прискорбно, печальны. Кто-то в генеральном штабе и ведомстве ротмистра целенаправленно закрывал глаза на подготовку переворота. Да что там закрывал! Помогали и готовились! Предателей вокруг Ольги навалом, чудо, что покушения на нее не завершились успешно. Впрочем, следует отдать должное охранителям, те свою работу выполняют, но их не так много и противостоять многочисленным боевикам эсеров они не смогут. Да и, честно говоря, у охранителей совершено другие задачи.
В штабе уже собрались офицеры, слухи распространяются как пожар. К сожалению, ходят и сплетни о количестве жертв с той и другой стороны. Якобы резиденцию уже несколько раз пытались брать штурмом, а в данный момент идут переговоры о отречении от власти императрицы. Эти разговоры мы с Анзором услышали, еще не войдя в зал совещаний. Конечно, такой поворот событий в столице вполне возможен, чего не хотелось бы.
— Здравствуйте, господа офицеры! — вошел я в зал и направился к сидящему во главе стола Гастеву.
Шум немного стих, шепотки остаются, но выкрики прекратились. Обменялся приветствием с Иваном Матвеевичем, повесил шинель на спинку стула и посмотрел на собравшихся. Лица встревоженные, чувствуется, что за будущее империи переживают и это хорошо. Собрался я с мыслями и начал с того, чего не планировал:
— Господа, как понимаю, о бунте все наслышаны. Конечно, враги России пытаются назвать происходящее революцией, однако, с этим готов поспорить после того, как мы отстоим Отчизну с помощью своего оружия и помощью Господа. У меня ко всем вам есть один из главных вопросов и заключается он именно в отношении к происходящему. Если кто-то считает, что назрели в империи радикальные перемены и власть должна перейти к социалистам, то, прошу, — указал на дверь, — предоставить рапорт. Его незамедлительно рассмотрим, выдадим полный расчет, после чего сдаете оружие и офицерскую книжку, а потом можете отправляться на все четыре стороны!
Возмущенные возгласы проигнорировал, прошелся по комнате, а потом стал тихо говорить:
— Господа, Россия на пороге гражданской войны, этого от вас скрывать не собираюсь. Сумеем ли остановить братоубийство? Постараемся сделать все, что от нас зависит. Придется уже идти под пули своих же соотечественников и проливать русскую кровь. Не остановить бунт другими путями, никакие мирные переговоры, и уступки со стороны императрицы и высших чинов империи не помогут.
— Капитан Маликов, — поднялся один из офицеров, — Иван Макарович, разрешите уточнить?
— Спрашивайте, — кивнул я.
— Неужели вы считаете, что собравшиеся готовы предать? Простите, но вы нас обижаете! Не так ли, господа? — заявил капитан, смотря мне в глаза.
Раздались одобрительные выкрики, это напоминает не совещание в штабе армии, а какой-то базар-вокзал.
— Тихо! — поднялся со своего места Гастев. — Что вы как дети малые, ей-богу! Устроили гвалт! Иван Макарович дело говорит! Сами подумайте в какой опасности империя!
— Мы присягу давали! — возразил ему все тот же капитан.
— Алексей Миронович! Не забывайтесь! — повысил голос Иван Матвеевич на своего офицера. — Не посмотрю на ваши заслуги и отправлю на гауптвахту, чтобы в тишине подумали о субординации!
— Господин генерал, — посмотрел я на Гастева, — спокойнее, вопросы поднимаются острые и сажать кого-то на губу не собираюсь. Заранее прошу у всех прощения, за следующие слова, — вздохнул, поморщился, а потом продолжил: — Если в наших рядах окажутся те, кто начнет агитацию против сложившегося строя, будет саботировать, то наказание одно – расстрел. В данной ситуации вынужден объявить военное положение на территории Урала и в том числе Сибири. Указ подпишу сегодня. Предлагаю всем успокоиться и перекурить, обдумайте мое предложение, если кто-то, — вытащил часы и откинул крышку, — через десять минут не вернется, то жду рапорта. Разойтись!
Офицеры вновь зашумели и потянулись к выходу. Им необходимо переговорить между собой. Возможно, действую неправильно, мог бы приказ отдать и без разговоров. Об этом мне и Гастев сразу же попенял, мол в армии не устраивают диспуты. Ничего ему не ответил и объяснять не стал. Господа офицеры люди чести, если кто-то сочувствует революционерам, то они сейчас уйдут. Нет, рад что ошибся, ни одного рапорта, все с перекура пришли и уже какими-то притихшими.
— Рад, вас всех видеть, — сказал я офицерам. — Теперь приступим непосредственно к делам. Бунт в Москве и еще нескольких крупных городах России. Захвачены телефонные станции, телеграф. Какая-то часть армейских подразделений перешла на сторону революционеров. Императрица в резиденции и с верными ей войсками отбивается. Не вижу иного выхода, как поспешить и помочь Ольге Николаевне в подавлении бунта. Прошу в кратчайшие сроки, — вновь вытащил часы, — даю два часа, предоставить предложения и план действий. Задавайте вопросы, если смогу – отвечу.
Как и ожидалось, офицеров больше интересует, что творится в центральной части России. Каковы силы у революционеров, как себя ведет генеральный штаб. Нет у меня ответов, как и связи со столицей. Не говорить же, что мой советник связывался со своими людьми, которые далеки от армии и являются преступными элементами. План у нас, конечно, тот еще, больше похож на авантюру, но ничего другого никто предложить не может. Приняли решение отправиться в сторону столицы на эшелоне, загрузив бронемашины и личный состав вооружив автоматами. Этакая мобильная группа в количестве почти трех сотен бойцов. Артиллерию не берем, рассчитываем на нашу технику и должны наскоком прорваться в резиденцию императрицы, а потом уже действовать по обстоятельствам. Остальные наши войска приводятся в полную боевую готовность, способные отразить тот или иной удар или же выдвинуться на помощь ударной группе.
— Возглавлю данную операцию лично и этот вопрос не обсуждается! — сделал я заключение, зная, что начнутся возражения со стороны Гастева и моего советника. — Господа офицеры, прошу разойтись и ускоренно готовиться к выступлению, через три часа мы должны уже грузиться в вагоны.
— Иван Макарович, ваше высокопревосходительство, — обратился ко мне один из штабных офицеров в чине полковника, — дозвольте пару слов сказать.
— Михаил Ефимович, если не ошибаюсь, — посмотрел я на убеленного сединами офицера, которому шестой десяток пошел, — давайте коротко, если можно.
— Гм, Иван Макарович, вы занимаете чин наместника Урала и негласно, хотя ни для кого не секрет, что являетесь хозяином Сибири, — начал полковник, нахмурил свои густые брови, а потом махнул рукой и в сердцах продолжил: — Нельзя командиру покидать и бросать на произвол судьбы находящихся в подчинении и поверивших ему людей! Конечно, все понимаю, в том числе и то, что Ольга Николаевна притягательная и обаятельная женщина. Однако…
— В первую очередь она императрица, — перебил я полковника. — Продолжайте, вывод-то понятен: мобильную группу должен возглавить кто-то другой, а я дожидаться результата в тылу. Верно?
— Ну так да, вы все правильно подметили, — твердо посмотрел на меня полковник.
— Это не обсуждается, — покачал я головой. — Ситуация намного опаснее и серьезнее, чем вы ее представляете. Ответственные решения предстоит принимать на месте. Возможны какие-то переговоры, но не исключаю и того, — щека даже дернулась, — что придется отдавать приказ открывать огонь на поражение. Господа, у нас мало времени и тратить его на диспуты я не желаю. Будьте любезны исполнять приказы!
Ну, после моих слов все понимают, что спорить я не готов, да и на уступки не пойду. Согласовал несколько предложений, после чего с хмурым Анзором отправился в управу, следует выпустить несколько указов, согласовать линию поведения с газетчиками, договориться с священнослужителями о том, чтобы они благословили поход во спасение империи и императрицы. Нельзя забыть и про главного конструктора, с которым мы не договорили. Обязательно переговорить с губернаторами городов, которые мне принесли присягу. Дел столько, что голова кругом! А скоро выступать!
Добрались до управы, дал указания своей секретарше напечатать тексты указов, которые успел в дороге в блокноте набросать. Анна Максимовна не удивилась, коротко доложила о несмолкающем телефоне и попыталась узнать, что же теперь в империи будет. Успокаивать ее не стал, не до этого, лишь строго-настрого запретил паниковать и если кто-нибудь будет интересоваться настроением, то ничего кроме победной риторики не говорить.
Прошли с Анзором в кабинет, секретаршу попросил организовать кофе и никого не пускать и не с кем не соединять.
— Иван, ты отправь состав, а сами мы их потом на машине догоним, — порекомендовал Анзор.
— Кто это «мы»? Ты останешься в Екатеринбурге и…