Уперев руки в бока, Кива оглядела лазарет и вслух спросила:
– Типп, где же ты?
Но в помещении была только Тильда, так что ответить ей никто не мог. Пожав плечами, Кива занялась подготовкой образцов. Пророческий эликсир у нее почти закончился, поэтому, с трудом напоив Тильду бульоном и проверив состояние карантинных пациентов, она начала готовить новую порцию снадобья по оставленному Мотом рецепту. Большая часть ингредиентов у нее имелась на лабораторном столе, не хватало только вечноягод и снегоцветов, которые росли в саду. Хорошенько перемешав заготовку для эликсира, Кива уже собиралась было отправиться за недостающими компонентами, когда в лазарет зашли Джарен и Наари.
– Вы вовремя, – обрадовалась им Кива. – Помешаете, пожалуйста?
Она протянула ковш подошедшему Джарену. Его, как обычно, с головы до пят покрывала тоннельная пыль, однако синяки и царапины после размолвки с Крестой уже зажили и только над левым глазом остался шрам в виде полумесяца, который достался ему в самый первый день в Залиндове.
– Сейчас вернусь, – Кива указала на дверь в медицинский сад.
– Что, даже не поздороваешься, не спросишь, как у меня дела? – сказал Джарен с усталой, но все же задорной улыбкой.
– Спросила бы, не будь мне все равно, – бросила Кива через плечо и отвернулась, чтобы он не увидел, как она улыбается.
Впрочем, Наари все равно заметила и, сверкнув янтарными глазами, отобрала ковш у Джарена.
– Может, лучше поможешь Киве с… с чем бы ей ни требовалась помощь?
«Да поможет мне вечный мир», – мысленно вздохнула Кива. Чуткости Наари определенно не хватало. Что бы ни происходило между Джареном и надзирательницей, та явно была не прочь поиграть в сваху. Вполне возможно, она все-таки не врала об их отношениях.
– Да не надо, – откликнулась Кива.
– Я готов помочь, – вызвался Джарен, и Кива заслышала его приближающиеся шаги. – Кстати о помощниках. А где Типп?
Кива дождалась Джарена и открыла дверь.
– Олиша сказала, что он убежал этим утром и до сих пор не вернулся. Я стараюсь не переживать, но… – Она вцепилась в истрепанный подол рубахи. – Обычно он так не делает.
– Ты к Моту уже ходила? Может, он снова к нему в морг ушел, – предположил Джарен. Вдруг глаза его загорелись: – Или решил опять его разыграть?
– Боги, надеюсь, что нет, – проворчала Кива, выходя на тропинку между пустотравов. Ночной воздух бодрил, и Кива потерла ладонями друг о друга, чтобы согреться. – Они только-только помирились.
– Но признай, воображение у мальчонки отличное, – усмехнулся Джарен.
– Тут не поспоришь, – согласилась Кива и тихо добавила: – Здесь ему не место. Снаружи нужны такие люди, как он, чтобы освещать своим светом тьму. А тут он только медленно угасает.
– Не будет же он вечно здесь сидеть, – так же тихо ответил Джарен. – Как и ты.
Кива повернулась к его лицу, освещенному лунным светом. Она никогда особо не увлекалась рисованием, но сейчас при взгляде на почти идеальные черты лица Джарена ей до дрожи захотелось запечатлеть их – хоть краской, хоть углем, чем угодно. Интересно, знал ли он о своей красоте? Пользовался ли ей до того, как его посадили в Залиндов? А может, именно красота его сюда и завела – вдруг Джарен кого-нибудь соблазнил или тайком крутил романы? Дочь придворного, сестра стражника, жена аристократа – любая из этих женщин могла стоить ему свободы. Однако почему-то Кива отмела этот вариант. Да, Джарен был до обманчивого обворожителен, однако назвать его обманщиком язык не поворачивался.
– Надеюсь, ты прав, – отвернулась от него Кива и перевела взгляд вниз, на саженцы застойкорня.
Нежные пальцы подняли ее подбородок вверх, и Джарен накрыл щеку Кивы ладонью.
– Думаю, тебе стоит знать, Кива Меридан, – мягко произнес он, – что я всегда прав.
Сердце Кивы вдруг пустилось в галоп, так громко, что она могла поклясться: Джарен тоже услышал. Но он ничем этого не выдал. Он смотрел ей в глаза, и лунный свет струился между ними, заливая все блестящим голубоватым серебром.
Кива замерла, разрываясь между желанием оттолкнуть Джарена и притянуть его ближе. Разум кричал, что нужно держаться подальше, тоннельная пыль на лице Джарена напоминала, где он работает и каковы его шансы выжить. Как и прочие рабочие Залиндова, одной ногой он стоял в могиле, знал он об этом или нет.
Но… Креста годами работала на каменоломне и до сих пор была жива, да и многие другие заключенные избежали смерти. Может, Джарен примкнет к их рядам. Может, он проживет достаточно долго, чтобы стать одним из них.
А вот Киве предстояло еще две Ордалии, и любая могла закончиться для нее плачевно. Если каким-нибудь чудом Кива выживет, она покинет Залиндов и больше никогда в жизни не увидит Джарена.
Их отношения заведомо обречены на провал.
И все же, несмотря на голос разума, несмотря на все правила, которых Кива годами придерживалась, когда Джарен наклонился ближе, она его не остановила. Ее рука сама собой поднялась и схватила ворот его грязной рубахи, колени у Кивы задрожали.
– Кива, – прошептал Джарен, и его дыхание обожгло ей губы.
Он запустил пальцы ей в волосы, коснулся основания шеи, и по позвоночнику Кивы пробежала дрожь. Она закрыла глаза.
– Кива, – снова прошептал он. – Я должен тебе кое в чем… – Он вдруг замолк и напрягся. – Ты это слышала?
Кива распахнула глаза.
– Что слышала? – ошарашенно спросила она.
Но затем и до нее донесся тихий жалобный стон.
Джарен указал куда-то вглубь сада, за пустотравы.
– Он идет оттуда.
– Может, это Лапка? – предположила Кива.
Последние недели она не впускала кошку в лазарет, чтобы та не съела всех крыс, и маленькое чудовище злилось больше обычного. Однако даже от Лапки Кива таких звуков еще не слышала.
– Может, и она, – согласилась Джарен, но как-то неуверенно.
Снова послышался стон, и Киве он вдруг показался знакомым.
Слишком знакомым.
Кровь застыла у нее в жилах, и, не думая, она бросилась в темноту. Следом заспешил Джарен.
Сад был небольшим, и уже за следующим поворотом Кива замерла. В лунном свете она увидела, как на земле возле огромного куста чертополника свернулось маленькое тельце, бледное и дрожащее.
Это был Типп.
И он был болен.
Глава двадцать четвертая
Следующая ночь была худшей в жизни Кивы.
Когда Джарен поспешно занес Типпа в лазарет, Кива, наплевав на все карантинные меры, велела уложить его напротив Тильды, лишь бы не спускать с него глаз. Типп весь горел, цеплялся за живот и стонал, и ответить Киве на вопросы, как он себя чувствует, был не в состоянии.
Одно за другим она пихала в него лекарства, половина которых тут же выходила обратно. Отчаявшись, Кива сделала надрез у Типпа на предплечье и ввела ему в вену маленькую пустую трубку, чтобы влить лекарство напрямую. На других пациентах этот метод она уже испытывала, и результатов он не дал, однако это же Типп. Он должен был выжить. Обязан был.
Прошло три часа.
Шесть часов.
Двенадцать.
Джарен и Наари остались с Кивой – носили ей свежую воду и чистые ткани, готовили лекарства, убирали ведра рвоты. Когда начались рабочие часы, Джарен не ушел в тоннели, а Наари не стала его заставлять. Они втроем дежурили возле Типпа, следили за его состоянием и ждали, когда ему станет лучше. Или же хуже.
Кива не переставая распекала себя за то, что оставила Типпа одного, что отвлеклась на исследование и Ордалии. Если бы только он вчера пошел с ней за образцами…
Но Кива осознавала, что терзаться этой мыслью бесполезно. Она не представляла, почему Типп заболел, почему все ее пациенты болели. Да, Кива называла себя лекарем, но что по правде она умела? Официально никакой подготовки она не проходила, подмастерьем не работала, в академии не училась. Она знала только то, чему научил ее отец с теми ограниченными ресурсами, что у них имелись, и за то недолгое время, что они провели вместе. Никто не готовил ее к бедствию подобных масштабов, к такому количеству необъяснимо погибших… к тому, что, возможно, придется потерять еще одного родного человека.
Отец уже пал жертвой этой болезни. И от мысли, что Типп пойдет по его стопам, Киве становилось тошно.
– К-Кива?
Кива взметнула голову. На мгновение ее разум затуманило замешательство, но потом прилив адреналина прояснил голову, и Кива поняла, что заснула, прислонившись щекой к койке Типпа. Сказывалась усталость, скопившаяся за последнюю бессонную ночь и долгий день.
– Типп, – выдохнула она и схватила его за руки.
Ладони у Типпа были ледяные и вместе с тем липкие от пота. Кива нахмурилась: она не наблюдала подобных симптомов у других пациентов. Однако она откинула эту мысль и посмотрела на Типпа, в синих глазах которого стояли слезы испуга.
– Я ум-ум-умру?
– Конечно нет, – строго ответила Кива, словно сама идея показалась ей абсурдной. Но внутри у нее все содрогнулось.
Сзади послышались шаги Джарена и Наари. Сильные руки легли Киве на плечи, и ее носа коснулся слабый запах меда, имбиря и мяты. Ранее она попросила Джарена приготовить из этих ингредиентов целебный чай, надеясь, что Типп сумеет его выпить.
– Привет, приятель. Отлично выглядишь, – поздоровался Джарен из-за плеча Кивы.
– Дж-Джарен. – Бледные губы Типпа сложились в улыбку, которая придала ему еще более болезненный вид, как будто даже такое простое движение далось ему с трудом. – Ты тоже тут.
– А где я еще должен быть? – Джарен опустил плечи Кивы и присел перед койкой. – Во всей тюрьме не найдешь места веселей.
Типп засмеялся – тихо, почти мучительно. Кива колебалась, стоит ли ей заткнуть Джарена и дать Типпу отдохнуть или же приподнять Типпу настроение, чтобы у него появились силы сражаться.
– И Наари тоже тут, – заглянул Типп за плечо Кивы, где стояла надзирательница.
– Я бы не стал сейчас с ней разговаривать, – заговорщицким шепотом предупредил Джарен. – Она пропустила завтрак, а ты сам понимаешь…