голова у него и вовсе бы раскалывалась с самого начала.
Может, это из-за возраста? Типп ведь еще так мал, и болезни требуется больше времени, чтобы захватить его организм. Может, недостающие симптомы еще проявятся.
Но вдруг Кива вспомнила, как отец пытался объяснить ей, что дети и взрослые по-разному переносят болезни.
«Поначалу детям частенько приходится хуже, – проводил он костяшками пальцев по ее розоватой щеке. – Болезнь ударяет по вам сильнее и стремительнее, но и уходит она так же быстро. Только глазом моргнешь – а вы уже скачете вокруг, полные сил и здоровья, пока мы, старички, мучаемся и ждем, когда же наконец эта гадость уйдет из наших организмов. – Он ей подмигнул. – Цени этот дар, пока есть возможность, мышонок».
Если ее отец прав – а в вопросах лекарского дела он всегда был прав – тогда Типп должен себя чувствовать значительно хуже, чем сейчас.
И как бы Киве не хотелось лишний раз льстить себя надеждой, но… вдруг Типп не болен? Или по крайней мере болен не тем, что вызвало в тюрьме эпидемию? Симптомы, конечно, похожие, но в этом-то и проблема, которая не давала Киве покоя с самого начала: тюремная болезнь своим течением походила сразу на все и сразу: и на вирус, и на аллергию, и на банальное отравление испорченной едой.
Узнать наверняка было невозможно. Лишь подождать несколько часов и увидеть, чем все закончится.
Поэтому Кива села обратно на стул, взяла Типпа за руки и стала ждать.
Четыре часа спустя температура у Типпа спала.
Живот перестал болеть.
Он попросил хлеба.
Захотел поиграть с крысами.
Кива заплакала.
Глава двадцать пятая
– Если ты не п-пойдешь, я тебя сам через д-д-дверь вытолкаю.
У Кивы вытянулось лицо. Типп стоял подбоченившись за загоном с крысами и смотрел на нее взглядом рассерженного щенка.
Прошло три дня с тех пор, как Кива обнаружила его без сознания в саду. Первый день был сущим адом: Кива была уверена, что Типпу дорога прямиком в морг. Однако ночью температура у него спала, и вскоре Типп поправился настолько, что уговорить его отдохнуть после непродолжительной болезни оказалось просто невозможно. Впрочем, он согласился оставаться в постели, если Кива протестирует на крысах собранные ранее образцы: она к ним с тех пор даже не притрагивалась, бросив все силы на лечение Типпа.
Днем ранее под его бдительным присмотром Кива накормила крыс образцами. Джарен к тому времени уже ушел в тоннели, а Наари отправилась с ним – уладить любые недоразумения, которые могли возникнуть из-за его отсутствия. Кива уже устала задаваться вопросом, чем руководствуется надзирательница, и просто радовалась столь неожиданному союзнику.
Но сегодня… последние опыты не дали никаких результатов, так что ранним утром Наари явилась в лазарет, чтобы сопроводить Киву за новыми образцами. Кива сопротивлялась, уверяла, что ей нужно остаться с Типпом на случай рецидива, однако тот не захотел, чтобы с ним снова нянчились.
– Твоя Ор-Ордалия уже завтра, Кива, – уперся он. – Тебе осталось п-проверить только подземный водоем и т-тоннели, и все. Я себя нормально чувствую. Хватит обо мне б-беспокоиться, просто иди. – Типп указал на дверь, будто это могло убедить Киву послушаться.
– Да ты не волнуйся, милая, я за ним присмотрю, – вмешалась Олиша, которая вместе с Нергалом как раз заступила на дневную смену.
Ее слова должны были успокоить Киву, но в последний раз, когда Олиша присматривала за Типпом, тот незнамо сколько пролежал на холодной земле без сознания, всеми забытый. А потому Кива совершенно в Олишу не верила.
Типп вздохнул:
– Обещаю, н-никуда я из лазарета не уйду. Даже если начнется пожар.
Кива нахмурилась:
– Нет, если начнется пожар, пожалуйста, уходи.
– Хорошо, н-но в остальном я с места не двинусь. Буду гонять Лапку от крыс и н-накормлю чем-нибудь Тильду. Может, д-даже заставлю Нергала п-поработать.
Упомянутый Нергал фыркнул и продолжил чистить ногти. Олиша рядом с ним сдавленно хихикнула.
– Может, лучше поспишь? – предложила Кива. – Сон пойдет тебе на пользу.
– Да я целыми днями только и д-делаю, что сплю! – пожаловался Типп. – Мне уже л-лучше, Кива. – Он развел руками. – Я здоров как к-к-конь.
Типп действительно выздоровел в мгновение ока; сложно даже поверить, что всего несколько дней назад Кива со страхом ждала его смерти. Однако ее до сих пор всякий раз охватывал всепоглощающий ужас при мысли, что она могла его потерять.
– Если тебе хоть чуточку плохо станет…
– Я попрошу к-кого-нибудь тебя позвать, – закатил глаза Типп. – Знаю, знаю.
Кива, не обращая внимания на закатанные глаза, подступила к нему и крепко обняла. Типп на мгновение замер, а затем поднял руки и обнял Киву в ответ.
– А это п-приятно, – приглушенно пробормотал он ей в рубаху. – Надо чаще так д-делать.
Засмеявшись и отпихнув Типпа, Кива указала на его койку.
– Отдыхай. Серьезно.
Типп снова закатил глаза, но послушно дотащился до койки и сел. Кива не представляла, сколько он там усидит, однако верила, что Типп не станет нарушать обещание и выходить из лазарета, пока Кива в отлучке.
– Я вернусь, как только закончу, – повернулась она к Олише и Нергалу.
Олиша в ответ кивнула, а Нергал безразлично пожал плечами.
Кива поспешила к двери, где ее уже ждала Наари, и они, выйдя на свежий утренний воздух, направились к центру тюрьмы.
– Сегодня воду проверяем? – поинтересовалась Наари.
– А больше ничего и не осталось, – ответила Кива. – Вода да тоннели.
– Значит, и туда тоже пойдем?
Кива кивнула.
– Мы только под землей не все проверили, так что после водоема и насосной станции можем заодно можно заглянуть и в парочку тоннелей. А потом все.
– Все? – повторила за ней Наари. – Прямо совсем все?
– Если только у тебя нет идей, где еще можно взять образцы, тогда да. Совсем все.
Никто из них не озвучил вслух свои мысли: что теперь вся надежда на сегодняшние образцы. Если к завтрашнему дню у крыс не проявятся симптомы, то Кивина затея с поисками источника болезни провалилась.
– Не думай об этом, – прочитала ее мысли Наари. – В воде столько всяких бактерий водится. Уверена, сегодня что-нибудь найдется.
Для Кивы вера Наари много значила, и она уже собиралась поблагодарить надзирательницу, как вдруг услышала резкий гневный окрик. Они прошли полпути от лазарета к куполообразному зданию в центре тюрьмы, где земля была грязной, трава росла неравномерно, а то и вовсе уже засохла. Вокруг не было практически ничего, кроме смотровой башни, и поэтому Кива весьма удивилась, развернувшись и увидев Кресту, которая шагала к ним, сжав руки в кулаки.
– И куда это ты собралась?!
Кива приподняла брови:
– Прошу прощения?
Креста остановилась перед Кивой и чуть не ткнула ей пальцем в лицо. Наари придвинулась ближе, но пока не вмешивалась.
– Мои друзья больны и умирают, – Креста перевела палец на лазарет. – А ты расхаживаешь тут и что? Что ты делаешь, лекарь? Потому что, как по мне, ты ни черта им не помогаешь.
Сперва Кива даже обрадовалась: она-то боялась, что Креста в очередной раз решила напомнить ей про то, что нужно защищать Тильду, потому что если Кива провалит завтрашнюю Ордалию, то Типп обречен. Даром что Кива тоже будет обречена. Они теперь все связаны, и Кресте не было нужды напоминать Киве об этом. Но потом она осмыслила слова Кресты, и в желудке у нее поселилась тяжесть. Речь шла не о защите Мятежной королевы. В ее словах крылось нечто значительное – значительнее, чем один человек, чем все они, и мятежники в том числе.
– Креста…
– Вот не начинай мне тут! – выплюнула та, и на ее лице отразилось столько эмоций, что казалось, татуировка змеи вот-вот сойдет с ее щеки и кинется на Киву. – Знаешь, что произошло? Тикон как кусок люминия свалился на полпути к каменоломне, не смог даже подняться на ноги. Трясся, блевал дальше, чем видел. Харлоу разрешил мне оттащить его обратно, да и то потому что хотел на мой зад полюбоваться, поганый извра…
– Где сейчас Тикон? – перебила Кива. От одной только мысли о невыносимом надсмотрщике каменоломни ее перекосило.
Креста снова указала на лазарет.
– Он там, где сейчас должна находиться ты. Но тебя там нет. Ты тут! – Она ткнула пальцем в землю, безмолвно требуя ответа.
– Я… работаю над лечением, – осторожно проговорила Кива.
– Лечением чего? – Креста откинула за плечо рыжие волосы. – Кишечной инфекции?
– Да, – просто ответила Кива, гадая, когда наконец Наари вмешается.
Креста сощурилась:
– Лжешь.
– Не лгу, – подняла руки Кива. – Как думаешь, зачем я на каменоломню ходила? Я собираю образцы и тестирую их, и сегодня собиралась заняться тем же, – она похлопала по сумке, висевшей у нее на плече.
– Это больше двух недель назад было! – взорвалась Креста. – Каждый день мрет все больше и больше народа. Черт тебя дери, да любой, кто приходит к тебе в лазарет с малейшей болячкой, тут же заболевает! Как ты это объяснишь, лекарь? И ты пытаешься сказать мне, что до сих пор не нашла причину болезни?
Кива не нашлась с ответом, особенно перед лицом такого взрывоопасного человека, как Креста. Если глава тюремных мятежников скажет нечто подобное заключенным, чтобы вызвать среди них разногласия и посеять панику… Ситуация и так принимала скверный оборот: по тюрьме расходились слухи о событиях девятилетней давности, о той же болезни, о тех же многочисленных смертях. Нарастал ропот, усиливались подозрения. Если заключенных ничем не успокоить…
– Думаю, тебе пора вернуться на каменоломню, – подала голос Наари. Похоже, она думала о том же, о чем и Кива. – Где Харлоу?
– А сами-то как думаете? – Креста уперла одну руку в бок. – На кухнях, ворует еду из наших пайков. Как будто вам своей недодают. – Она помрачнела. – Заодно наверняка лапает тамошних работниц, так что вряд ли он скоро освободится.