– Отойди от ворот, Арелл, – прорычал Рук. – Это приказ.
– Я тебе не подчиняюсь. – Наари выступила перед Джареном и Кивой, перехватив поудобнее клинки. – Больше не подчиняюсь.
Брови Рука взметнулись вверх, он переглянулся со своими надзирателями.
– Вы что, правда думаете, что я вас отпущу? Что я просто дам вам сбежать? – Он покачал головой. – Боюсь, я не могу этого сделать.
– Жаль только, придется, кретин безмозглый!
К ним быстро хромал Мот с пузырьком, как оружие зажатым в руках.
– Но-но-но! – цокнул он языком, когда один из надзирателей двинулся в его сторону. – Видали, что со сторожевой башней сталося? Коль не хотите ее судьбу повторить, – Мот насмешливо потряс пузырьком, – отпустите Киву с еейными друзьями.
Сердце у Кивы сжалось: Мот, видимо, не собирался бежать с ними.
– Мот…
– Выбирайся отсюда, Кивушка, – взгляд Мота смягчился, когда он посмотрел на нее, а затем на Типпа в ее руках. – Пускай у него все хорошо будет, поняла? Вам с ним обоим счастья положено.
– Пойдем с нами, – взмолилась Кива, хотя по его взгляду она уже видела, что Мот все твердо решил.
– Я ж вас только замедлю. Да и к тому же, у меня здесь дел еще – непочатый край, – он подмигнул и улыбнулся почерневшими зубами.
– Мот… – снова попыталась Кива, но ее перебил смотритель.
– Что вы встали? – закричал он на надзирателей. – Сделайте что-нибудь!
По его команде надзиратели снова двинулись к Моту с поднятыми мечами, а Рук тем временем направился к Киве.
– Ты никуда не уйдешь, – выплюнул смотритель.
– Нет, это ты никуда не уйдешь! – закричал Мот и прежде, чем кто-нибудь успел вставить хоть слово, кинул пузырек к ногам Рука.
В отличие от того пузырька, что обрушил башню, этот разбился без взрыва, но его мощи хватило для яростного пламени, необъятной стеной внезапно вставшего между Кивой и смотрителем. Наари выругалась и вместе с Кивой и Джареном отпрянула назад к известняковой стене, подальше от нестерпимого жара. Рук отступил, чтобы не сгореть заживо.
– Беги, Кива! – взревел Мот с обратной стороны огненной стены. – Я их задержу! Только беги!
Наари потянула Киву за рукав, и та поняла, что пора идти, что нужно уважить жертву Мота, хотя ей всей душой хотелось спасти, освободить его.
– Извини, Кива, но нам надо…
– Знаю, – перебила Кива. Голос ее дрогнул. – Я иду.
И она двинулась за Наари.
Надзирательница повернула медный ключ и открыла дверь. Кива сжала Типпа покрепче и, пошатываясь, шагнула в дверной проем. Следом за ней последовал Джарен.
– Сюда, – почти бегом повела их Наари к конюшне, как только они оказались по ту сторону стены.
Кива проглотила все вопросы и чувства, надеясь лишь, что у Наари имеется план.
А потом они вошли в огромное здание и увидели карету.
Кива бы расхохоталась, если бы так не боялась разрыдаться.
Ну чем не блестяще – сбежать от надзирателей, стоявших на стенах, на личной карете смотрителя?
– Джарен, можешь… – начала Наари, как вдруг ее прервал чужой голос.
– Что вы тут делаете?
Кива резко развернулась – ноги Типпа взметнулись вверх – и увидела, как из пустого денника выходит Разз с вилами наперевес.
Полсекунды спустя вилы отлетели в сторону, конюх оказался прижат к полу лицом вниз, а Наари встала коленом ему на позвоночник и прижала клинки к его горлу.
– Двинешься – и ты труп, – прошипела надзирательница.
– Наари, не надо! – закричала Кива.
Разз что-то тревожно проклокотал, но Наари его не отпустила.
– Он мой друг, – Кива, конечно, преувеличивала, но и причинять вред Раззу ей не хотелось. – Пожалуйста, он не создаст нам проблем. Правда, Разз?
Разз снова проклокотал в ответ, но, похоже, Наари это удовлетворило, поскольку она поднялась на ноги и убрала мечи в ножны.
Побледневший Разз тоже медленно поднялся, потирая шею.
– В тюрьме сейчас бунт, – сказала Кива, пока Наари и Джарен принялись подготавливать карету к отъезду. – Ужасный, по-настоящему жуткий.
– Знаю, – голос у Разза дрожал, но не от известий о бунте. – Они закрыли ворота. Никого не выпускают, никого не выпускают.
Кива не стала пускаться в объяснения, как им удалось перебраться за стену. Вместо этого она предложила:
– Мы уезжаем. Поехали с нами?
Раззу потребовалось несколько секунд, чтобы ответить – он никак не мог оправиться от нападения Наари.
– Здесь, снаружи, я в безопасности. Я не могу потерять работу, Кива.
Она так и знала, что он это скажет, но все равно должна была предложить.
– Я не буду вас останавливать, – понизил голос Разз, словно боялся, что смотритель подслушает. – Кто как не ты заслуживает свободы?
Киву накрыла новая волна чувств, но она подавила ее. Сейчас не время – ей надо сосредоточиться на побеге, и только потом она будет думать обо всем остальном.
– Если ты серьезно, – проронила она, – то можно последнюю просьбу?
Разз вздохнул, заранее догадываясь, о чем Кива попросит.
– Только быстро, – кивком головы он указал на Наари и Джарена, которые пытались заманить двух лошадей в упряжь. Джарен морщился от боли, но все равно двигался быстро.
Времени у них осталось немного, так что Кива осторожно уложила Типпа на тюк сена, затем поискала взглядом какой-нибудь кусочек бумаги и что-нибудь, чем можно писать. Ничего не найдя, она обернулась к Раззу, но тот лишь беспомощно пожал плечами. Тогда Кива, сжав зубы, оторвала подол грязной рубахи, стерла мокрую кровь с кожи и написала свое последнее письмо из Залиндова:
– Мы гото… Что ты делаешь?
Голос Джарена прозвучал так близко, что Кива подпрыгнула и смазала последнюю букву, но прочитать послание все еще было возможно.
– Пишу семье, – она не видела смысла врать. Кива собиралась было рассказать, что все эти годы Разз передавал для нее записки от семьи, но в этот момент Наари поторопила их, и Кива, оторвав взгляд от Джарена, отдала пропитанную кровью ткань конюху.
– Пожалуйста, передай им как можно скорее.
Киву не волновало, отправит ли Разз послание как есть или перенесет его сперва на лист бумаги, – лишь бы оно дошло.
– Передам, – пообещал Разз, пока Кива поднимала Типпа. – Береги себя, Кива.
– И ты себя, – прошептала она, развернулась на каблуках и последовала за Джареном к карете, у которой нетерпеливо переминалась с ноги на ногу Наари.
– Быстро, внутрь. – Наари запрыгнула на козлов. – Надо пересечь стену прежде, чем Рук сообщит обо всем стражникам. За стеной они уже не рискнут нас преследовать, и мы будем свободны.
Воздух между ними звенел от напряжения, пока Наари обустраивалась на козлах, а Джарен, открыв дверь, помогал Киве занести Типпа внутрь. Когда наконец они, тяжело дыша, уселись, Джарен крикнул Наари, что все готово, и спустя буквально несколько секунд карета сорвалась с места и понеслась по грязи к свободе.
Отчасти Киве хотелось оглянуться назад – всего на одно мгновение, чтобы увидеть, поднялся ли Рук в свое убежище на стене, чтобы сверху наблюдать за развернувшимся внизу адом. Или же он следил за тем, как маленькая карета уносится к внешней стене, за горизонт?
Но Кива не оглянулась.
Даже чтобы посмотреть на убийцу своего отца.
Залиндов остался позади.
Она была свободна.
В носу защипало от подступивших слез – на Киву разом нахлынуло все, что только что произошло, словно она переживала все события заново. Смерть Тильды. Жертва Мота. Все, что было до и после.
Опустив взгляд, она устроила мирно сопящего Типпа поудобнее. Мальчик отсыпался после раны, которая должна была оказаться смертельной, не подозревая об их побеге. Он понятия не имел, что он больше не заключенный. Когда он проснется, его ждет совершенно иная, новая жизнь.
Как и Киву.
– Что ты написала семье? – поинтересовался Джарен. Он сидел напротив, прижимая руки к животу, с лицом бледным как смерть. Но он был жив.
Они оба были живы.
Несмотря на все, они выжили.
И сбежали.
– Что со мной все хорошо. Что я свободна. – Кива сглотнула ком в горле, глядя на Типпа, думая о Тильде, чье тело осталось в тюрьме, и закончила: – Я написала, где они могут найти меня, если понадобится. Что я буду в Валлении. С тобой.
Взгляд Джарена согрел ее от того оцепенения, что овладело Кивой, когда она вошла в лазарет и увидела окровавленное тело Тильды.
Никогда в своей жизни она не оправится от этого зрелища. Но когда озноб прошел, Кива откинулась на стену кареты и вспомнила свою записку. Все ли она сообщила брату и сестре? Даже сейчас, сидя в карете, она мысленно переводила свое послание, повторяя его снова и снова:
«Мама мертва.
Скоро буду в Валлении.
Пора вернуть нам королевство».
Нежно гладя крепко спящего Типпа по голове, Кива подняла взгляд на Джарена. Его голубо-золотые глаза светились невероятной нежностью. Кива застенчиво улыбнулась в ответ, ни словом ни жестом не выдав, ни кого он везет в город… ни кого пригласил в свой дом.
Кива Меридан.
Урожденная Кива Корентин.
Возможно, Мятежная королева и погибла в Залиндове, но ее дочь жива, здорова и свободна после долгого десятилетия в заточении.
Настал час Мятежной принцессе явить себя миру.
Благодарности
Я нечасто употребляю слово «восторгаться», но именно этим я занималась с самого рождения «Мятежной королевы». Я восторгалась тому, как все сложилось, и восторгалась людьми, которых «Королева» привела в мою жизнь.
Благодарю моего литературного агента Даниэль Берб за то, что решился взять мою книгу всего по нескольким странницам, которые я набросала в самолете. Ты прыгнул со мной в самый омут, удочерил автора со столькими тараканами – я удивлена, что ты не сбежал от меня с криками. Ты – чудо, и я вечно буду благодарна тебе за твой тяжелый труд, понимание и в принципе за меняпинание. Спасибо также Кристин Нельсон за то, что прочитала те первые шероховатые страницы и сразу сказала, что мы с Даниэль отлично сойдемся. Я так рада, что ты с самого начала присоединилась к нам в этом путешествии!торам, Эмилии Роудс и Зои Уолтон – девочки, вы