Закрыв глаза, я призвала дух Феничели, старшей дочери Фенимолы. Покровительницы целительства. И почувствовала, как лучи стихийной силы входят в мое тело, через макушку середину стоп, сверху и снизу, делая меня своим проводником. Проходя сквозь мои жизненные точки, превращаются в целебную Магику, которой можно делиться.
На это преобразование требуются мои собственные силы. Вот почему потом я так истощена.
Магика бежала под моей кожей, стекала с пальцев.
Голова кружилась и ноги подкашивались.
И, снова теряя сознание, я услышала слабый женский стон.
Когда я открыла глаза в очередной раз, мне показалось, что повторный поход к верховной дерре мне приснился.
Все было то же самое.
Нога, прикованная к спинке кровати, ощущение опустошенности, боль во всем теле и два суровых гостя, что возвышались надо мной.
– Ей каждый раз будет настолько плохо? – спросил император Кайтон Даэрд. Если подумать, невероятная честь встречать его у своей постели при каждом пробуждении.
– Она теряет много сил, – ответил целитель Райко.
– И сколько я спала на этот раз? – мой голос был хриплым, а губы еле разлепились.
– Два дня и две ночи, – доброжелательно произнес Райко.
Кайтон же просто внушительно возвышался над нами и ничего не сказал.
– Как здоровье дерры Даэрд? – спросила я уже чуть громче. Пить хотелось неимоверно. Но отчего-то я не хотела показывать свою слабость при Кайтоне.
– Лучше, – отрывисто ответил император. Надо же, сам снизошел до комментария.
– Дерра Кайя открыла глаза и даже заговорила с сыном, – сказал Райко, с опаской поглядывая на своего повелителя.
И потом добавил, словно оправдываясь:
– Делия занимается исцелением вашей матушки, владыка. Ей нужно знать, как оно продвигается.
– Занимается исцелением – слишком громко сказано, – левый уголок губ великого повелителя драторинов дрогнул, словно Кайтон сдерживал улыбку, – как по мне, этот процесс происходит по наитию. Врачеватель и сам не знает, какой эффект произведет его лечение.
– Но ведь помогает, – тихо сказала я и кашлянула. Горло было сухим, как пески острова Пустыни на Горячем континенте.
– Тебе, верно, нужно попить, – спохватился целитель.
Я благодарно приняла из его рук сосуд со свежей прохладной водой.
– Кайя все еще лежит, – вдруг сказал император, глядя на меня. Его взгляд выдержать было тяжело. Но я старалась не моргнуть и не отвести глаз, – пока еще не может сесть и тем более, встать. Но пьет воду и молоко горных кобылиц. И время от времени она говорит со мной. Так что полагаю, Кайя выжила.
По удивленному виду Райко я догадалась, что подобное красноречие с рабами да и вообще сэлонимами, для императора редкость.
– Я отблагодарю тебя, Делия, – он обратился ко мне по имени, – а если тебе удастся поставить мою мать на ноги, дам должность целительнице при дворе.
Затем, не дав мне ответить, повелитель повернулся к лекарю.
– Сообщишь, когда она будет готова продолжать.
Развернулся и вышел, не взглянув на меня.
– Ты совершила чудо, Делия, – Райко присел на край моей кровати, – недолго тебе осталось пребывать в оковах. Как только ты получишь должность, сможешь передвигаться в пределах своей части дворца.
– Я слышала, дерр Наирн, – робко начала я, – от стражников, которые нас сюда доставляли, что во дворце недавно появился новый трофей. И мне кажется, я знаю, что это.
– И что же? – Райко Наирн кинул на меня быстрый, настороженный взгляд.
– Святыня королевской семьи. Она могла бы помочь быстрее вылечить верховную дерру.
– Эти остолопы слишком много болтают, – недовольно проворчал драторин, и я испугалась, что он подскажет Кайтону устроить дознание среди обслуги. Расчет лишь на то, что император не станет заниматься такими мелочами.
– Но если это поможет, – я смотрела на лекаря умоляюще. Мне так важно было получить подтверждение тому, что артефакт Магики здесь, во дворце. И я не зря добровольно отдалась в рабство.
– Я попробую поговорить с императором, – сухо ответил Райко, – но обещать ничего не могу. Да, я тоже слышал о сэлонимской святыне, но не более.
– Использовать ее по назначению может только сэлоним, – на всякий случай предостерегла я, хотя и сама в точности не знала, правда ли это или только легенды, – в руках драторина это просто красивая и бесполезная вещь.
– Для бедной ученицы знахаря ты что-то больно много знаешь, – заметил Райко.
– Просто слышала от старших, – поспешно сказала я и заткнулась. Не хватало еще вызвать подозрения у единственного расположенного ко мне дракона.
Райко Наирн пожелал мне скорее восстанавливаться и вышел.
Я же прикидывала, что делать дальше.
Где-то в императорском дворце должен быть и Хаур, если ему удалось пробраться. Мы с ним решили, что в рабство пойду сдаваться я одна. Потому что у невольников забирают все личные вещи, а нам еще могут понадобиться мои драгоценности. Поэтому жрецу предстояла сложная задача, каким-то образом незамеченным проникнуть в логово главного дракона.
Доставка в рабский корпус дворца была унизительной.
Меня и остальных осматривали как скотину, вертели, щупали. Драторины низшего звания обменивались сальными шуточками. Но хоть руки излишне не распускали. Говорят, сам император Кайтон запрещает слишком вольное обращение с пленниками. Если это так, правитель заслуживает уважения.
Иглу, а точнее, заостренную до ее состояния спицу, мне удалось найти и закрепить под юбкой уже после того, как я попала в общий “накопитель” во дворце. Большой зал, где распределяли рабов.
Стражник, которого подкупил Хаур, ослабил мои оковы, я смогла сбежать глубокой ночью, спицу нашла тогда же. Кто-то явно припрятал ее для себя между двумя кирпичами. Я заметила, что раствор, скрепляющий их, раскрошился и там что-то торчит. Поковыряв пальцем, вытащила ценную находку. И, улучая момент, когда никто не видел, затачивала ее, как меня в детстве научили мальчишки, дети слуг.
Тогда я правда готова была пронзить сердце Кайтона Даэрда, если удастся застать его врасплох. А сейчас… сейчас не знаю, смогла бы или нет это сделать.
И дело даже не в том, что я никогда никого не лишала жизни.
Было что-то в императоре, вызывающее почтение на бессознательном уровне. И невозможность причинить ему вред.
Я должна исцелить Кайю Даэрд, чтобы получить возможность двигаться без оков. Дальше моя задача – найти артефакт, забрать его, выбраться из дворца и вернуть святыню в Приграничье. С ней мое государство сможет восстановиться быстрее. Для нас этот артефакт – благословение демиургов. Без него не только Приграничье, но и в целом сэлонимы осиротели.
И если на пути домой мне встретится Кайтон, я не должна останавливаться. Ради всего, во что я верю, того, что мне дорого.
Мы с братом ненавидели драконов. За их высокомерие, их желание подчинить себе весь мир, не считаясь с его желаниями.
Эту ненависть нам внушил не отец, а сама жизнь. Исторические книги и рассказы странников, которым довелось побыть в рабстве у драторинов. Самая страшная участь у тех, кто попадал на Холодный континент. Им приходилось работать в шахтах, где добывают орикоты, кристаллы, проводящие энергию на огромные расстояния. Из орикотов делают шары для связи, орины, позволяющие передавать голос с одного континента на другой.
Раньше на Холодном континенте, состоящем почти сплошь из льдов, были города сэлонимов и велась разработка орикотов. Оттуда люди везли кристаллы, делая из них устройства связи. Могли общаться между собой моментально. Правители разных стран поддерживали контакт, да и среди простых людей начинали распространяться артефакты связи, хоть и стоили недешево.
Но драконы решили, что не стоит ни с кем делиться этим сокровищем и захватили Холодный континент полностью, подчинив некогда сэлонимские города, поставив там своих наместников.
Стоимость оринов для сэлонимов подскочила до небес. А эльфам они без надобности. Те настраиваются на волны друг друга и общаются телепатически.
Людям по большей части осталась только обычная почта. Медленная, ненадежная. И у драторинов появился новый повод смеяться над нами.
– Посмотрите на них, живут меньше всех, а на то, чтобы передать весточку друг другу, тратят полжизни! – эту присказку я уже успела услышать во дворце Кайтона.
Помимо оринов, из орикотов делаются и прочие проводники Магики. Двигатели для дирижаблей, самоходных колясок, приборов освещения и много чего. Все это для сэлонимов стоит теперь баснословных денег.
Драторины захватили полмира, а остальной половине диктуют свои условия, особенно издеваясь над более слабыми сэлонимами.
Лежа в постели, я вспоминала все поводы для ненависти к жестоким ящерам. И сопоставляла все услышанное мною об этой расе, с увиденным в Даэре.
Сэлонимы, живущие под гнетом драторинов, вовсе не грезили свободой и не собирались радостно встречать армию Приграничья, сумей она дойти до столицы. А ведь мой брат наивно полагал, что порабощенное человечество откликнется и поддержит его.
Но некогда захваченные сэлонимы свыклись со своим положением. Ведь они стали даэрцами уже не в первом поколении.
Возможно, драконы хорошие управленцы. Ведь любой их наместник имеет возможность накопить большой жизненный опыт. Это то, чего демиурги лишили нас, людей.
Я понимала, что решение Матиаса отвоевать когда-то принадлежавшую сэлонимам прибрежную границу было неправильным, опасным. Возможно даже преступным.
Но при этом знала, что им двигало.
Желание справедливости. Уязвленность. Стремление доказать, что считаться нужно не только с драконами.
И еще эта информация, полученная Матиасом из разных источников…
Я напрягла память, стараясь воспроизвести его слова как можно точнее…
“Реку Фенимолы переименуют в Драконью. Самых сильных заберут в рабство и увезут в шахты, на Холодный континент, добывать орикоты. Воды закроют для наших кораблей”.