Роглар молча довел меня до комнаты, открыл дверь.
– Благодарю вас, дерр, – поклонилась я ему.
Охранник никак не отреагировал, подождал, когда я зайду и удалился.
Итак, я ничего не узнала о храме. Но увиделась с Хауром.
Что мне остается?
Ждать. Я знаю Хаура Гроти, этот человек сделан из крепчайшего металла. Я лишь чуть помогла ему, укрыв от глаз стражи. Дальше он сможет закрепиться сам. Служанке Зенде есть что скрывать, поэтому она не устроила переполоха, когда к ней ввалился изможденный незнакомец.
Жрец поймет, как действовать дальше и выйдет на меня. Да, теперь за моей дверью, возможно, следят более пристально, поэтому я не стану бродить по коридорам, вызывая подозрения. Но продолжу собирать информацию.
К матери повелителя меня пока не звали больше. Кажется, она много времени проводила с потенциальной невесткой. И я этой незнакомой мне пока девушке немного сочувствовала.
После моей вылазки прошло два дня.
Сидеть на одном месте было невыносимо. Еще и Зенды не было видно. Поскольку я находилась на особом положении, мне приносили еду в комнату. И делали это разные девушки, молчаливые, из которых ни слова не вытянешь, с браслетами на запястьях. У одной из них кольцо на правой руке продлено короткой цепочкой. Значит, им пользовались.
При мысли о том, что людей здесь приковывают, стесняя свободу, у меня спина холодела. И я понимала, как мало нас разделяет с этими девушками. Завтра и я могу оказаться в наручниках, стоя на коленях у стены каземата.
А сегодня у меня хотя бы есть возможность пройтись по коридору, посидеть в зимнем саду с фонтанчиком. Полюбоваться на снующих в чаше разноцветных рыбок. Когда я смотрю на воду, мысль работает лучше.
Вот так я в очередной раз обдумывала план побега из дворца, когда услышала ровные, тяжелые шаги. Высокий мужчина, определенно.
– Делия? – император Даэрд возвышался надо мной. Я сидела на теплом шершавом валуне, и постаралась слишком не выдать своей растерянности. Когда Кайтон на меня вот так пристально смотрел, казалось, он способен читать мысли.
Повелитель драконов всего мира сегодня был особенно хорош. Обычно Кайтон одевался в серое или черное. Сейчас же на нем был голубой жилет, очерчивающий мускулистый торс, поверх кремового цвета рубахи с закатанными рукавами. Светло-коричневые кожаные брюки по обыкновению сидели как влитые.
– Что ты делала под лестницей у прислуги? – спросил он вдруг без предисловий, усаживаясь на каменистый бортик фонтанной чаши. Рыбки цветным взрывом испуганно разлетелись по сторонам.
Значит, Роглар ему рассказал все же.
– Мне стало душно и тесно находиться все время в замкнутом пространстве, император, – ответила я, внимательно глядя на него, – с тех пор, как я здесь, еще ни разу не была на улице, не чувствовала дыхание ветра на щеках. Не нюхала цветов.
– И для тебя это важно? Почему? – на красивом, обычно невозмутимом лице Кайтона. – Твое королевство разрушено, ты стала рабыней победителя. И расстраиваешься из-за того, что не слышишь ветер и не чуешь цветочных ароматов?
– Важно, император, – подтвердила коротким кивком, – чтобы чувствовать себя живой. Наш век по сравнению с вашим недолог. Но жизнь куда насыщенней. Мы пользуемся всеми чувствами и проживаем со страстью. В то время, как вы свои страсти усмиряете.
Это было слишком дерзко.
Но я не хотела останавливаться. Скоро я сбегу отсюда и никогда больше не увижу Кайтона Даэрда.
По непонятной причине, мне хотелось сохранить в памяти недолгое знакомство с императором. Как я жалела, что между нами пропасть!
Я чувствовала в этом величественном драторине интересного, глубокого собеседника. Но он не захочет откровенничать со мной. Рабыней, человечкой, женщиной.
– Наши проблемы кажутся вам, драторинам, мелкими, как и наши недолгие годы. Но для нас они значительные. Возможно, мы и любим ярче.
Тут я осеклась.
Нечего говорить с этим ящером о любви. Еще решит, что я о себе.
Его глаза сузились. Сквозь синеву проглядывал драконий янтарь.
– Ты считаешь меня чудовищем, лишенным чувств и способности любоваться этим прекрасным миром, созданным демиургами? – спросил он. И в его голосе прозвучала угроза.
– Повелитель, не знаю, что говорят ваши легенды. А по нашим – когда Амистен создал основу Аперфода, шар, безликий и пустой, с гладкими континентами и одним мировым океаном, он поручил его заполнить демиургам. Тогда Сайтон и Симона Даэрд создали горные хребты, Айсоэрл и Айлэрли заполнили пространство между ними реками и озерами, подвесили облака и зажгли звезды. А Сэлонимы придумали ветер, траву и деревья. И все эти творения соответствовали духу и характеру демиургов.
– И ты хочешь сказать, что драторины воспринимают только горы, как нечто прекрасное?
– А на самом деле это не так?
Он задумался. Удивительно.
Кайтон замолчал так надолго, что я решила – император закончил разговор и теперь созерцает обширные пространства своей души.
Когда он вновь заговорил, я так удивилась, что вздрогнула.
– Я всегда считал, что эта легенда о другом. О том, что у драторинов крепкая вечная основа, эрлины устремлены в небо и похожи на воду, что всегда в движении, но никогда не перестает быть. А сэлонимы – увядают, чтобы возродиться в новых поколениях. Но вовсе не о красоте.
– Нет в мире большей пропасти, чем между людьми и драконами, – тихо сказала я, – мы одни и те же легенды толкуем по-разному.
– Однако телесно драторинов больше общего с сэлонимами, нежели с эрлинами, – заметил император, – у нас даже потомство может получиться.
Кайтон сейчас вряд ли говорил обо мне. Но почему-то это совершенно обычное признание очевидного факта смутило меня!
Только бы он не заметил. На какой-то миг я представила Кайтона и себя в одной постели, меня бросило в жар.
А потом я вспомнила Зенду и ее ребенка-полукровку. Этого хватило, чтобы охладиться.
– О чем ты сейчас подумала? — шепот Кайтона прозвучал вкрадчиво и над самым ухом.
Я и не заметила, как он подался вперед и его лицо оказалось совсем рядом с моим.
– О глупостях, разумеется, – я отпрянула, – мы, человечки, всегда о них думаем. Нет в нас драконьего величия.
– Заметь, не я это сказал, – усмехнулся император.
Он вытянул руку и намотал на палец мой локон. Поневоле пришлось вернуться в прежнее положение.
– Я не считаю тебя глупой… Делла.
Он выдохнул это имя мне в лицо. По телу пробежали искры.
– Уверен, что в твоей жизни была какая-то интересная история, ты очень непростая девушка. И под лестницей тебя охрана неспроста встретила. Мы еще вернемся к этой теме… любительница природы.
Последние слова он прошептал, почти касаясь губами моего уха.
А потом отпустил мои волосы, резко поднялся и ушел, не взглянув на меня.
На следующий день Райко позвал меня к матери императора. Выглядел целитель озабоченным, так что я заволновалась.
– С верховной деррой все в порядке? – спросила я у драторина.
– Да, – кивнул он, – сегодня на утреннем осмотре я заметил, что ее лопатки светятся. Это значит, драконья сила возвращается.
Скоро Кайя сможет взлететь. Тем лучше для меня. Покину дворец при первой возможности, без угрызений совести.
Подальше от Кайтона Даэрда, что играет со мной как кот с мышью. Читает на моем лице потаенные мысли и специально искушает меня.
Опытный мужчина, старше меня на пару человеческих поколений, накопивший привлекательности столько, что хватит с лихвой на пятерых сэлонимов. Он способен всколыхнуть самые потаённые желания у любой из женщин.
Всю ночь я просыпалась, будто бы вновь ощущая его горячее дыхание на своей коже.
Я должна бежать отсюда не только потому, что Кайтон – мой враг. Я начинаю влюбляться в этого могущественного драторина, как совершенно неразумная девчонка. Совершенно без повода, вопреки своим принципам. И за это ненавижу себя и его.
Обдумывая это, я шла по коридору вслед за целителем. По пути нам встретился патруль из двух страшников. Один из них – Роглар. Он глянул на меня с интересом, и я еще раз подумала, как непросто мне теперь будет отсюда выбираться, с таким пристальным вниманием.
У покоев верховной дерры мы притормозили, и я услышала разговор из-за приоткрытой двери.
Глубокий, чуть надтреснутый голос Кайи поучал кого-то:
– Императору нужно полное подчинение, дорогая. Он привык к этому и не приемлет других отношений. Я считаю это совершенно правильным. У повелителя и так забот полно помимо того, чтобы усмирять мятежников в собственной опочивальне.
– Я согласна с этим, дерра Кайя, – отвечал ей молодой, но при этом резкий и довольно скрипучий голосок.
– Кто там топчется на входе! Заходи! – сказала Кайя громче.
Ох уж это обостренное чутье прямых потомков демиургов.
– Не хотел вам мешать, дерра, – почтительно заявил Райко Наирн с порога.
– Лекари, – небрежно кивнула Кайя, растолковывая своей собеседнице, кто к ней пожаловал.
На меня уставились большие карие глаза, в которых были любопытство и… ревность?
В Дейе Гаурн была нездешняя привлекательность, красота с перчинкой и примесью аромата куркумы.
Молодая, даже по человеческим меркам. Этой девушке точно не драконья сотня, а примерно наши сэлонимские двадцать на вид.
– Тебе лучше пока выйти, Дейя, – ласково сказала Кайя, и молодая гостья с почтением ее послушалась.
Когда дверь за драторинской аристократкой закрылась, мы втроем направились в опочивальню из гостиной.
Кайя села на стул с высокой спинкой, прикрыла глаза.
– Надеюсь, ты вернешь мне крылья, которые отобрали твои соотечественники, – произнесла драторинка негромко.
Она по-прежнему принимала мои усилия как само собой разумеющиеся. Я была должна ей, потому что другие сэлонимы вонзили в грудь этой женщины каленую стрелу.
Для нее мы – одна сплошная масса насекомых, примитивных, мало живущих. Горько думать, что это нормальная точка зрения всех драторинов. Начиная с их великого императора.