– Снова ты о святыне, – вздохнул Хаур, – поберечь себя не хочешь.
– Хаур, расскажи мне больше об артефакте Магики, – попросила я.
– А что ты сама знаешь?
– Ну… не очень много, наверное, – я задумалась, — сам жезл создала Фенимола, своим магическим дыханием, на празднике, затеянном в ее честь. А потом каждый из семи демиургов вставил в него свой камень. Верховный бог Амистен взял в свою руку артефакт и вывел им в воздухе символ сэлонимов, дерево с пышной кроной. И сказал, что этот дар будет работать так, как решит Фенимола.
– Верно. А потом Фенимола вложила артефакт своей дочери со словами: “Этот жезл поможет сэлонимам усиливать свои таланты. Мои внучки и правнучки должны оберегать его, чтобы он дождался своего главного предназначения.
– Предназначения? – удивилась я. – Этой части легенды я и не знала. А ты знаешь, о чем это?
– Догадываюсь. Но смертным об этом говорить нельзя.
– Смертным? А жрецы у нас уже к таковым не относятся?
Хаур рассмеялся.
– Подловила, Делла, – сказал он с улыбкой, – я неверно выразился. Это из тех пророчеств, что теряют силу, если их произнести вслух. До них нужно доходить своим умом или получать божественное озарение. Поэтому мыслями я поделиться с тобой не могу. А если ты сама до этих выводов не дойдешь, значит, и не нужно тебе, значит, не имеешь ты отношения к пророчеству.
– Поняла, – кивнула я, чувствуя легкую обиду, совершенно необоснованную. Не всем же быть избранными. Я и так уже принцесса, наделенная магией, что довольно-таки редкий случай.
– А о том, что силы того, кто пользуются артефактом, сгорают, стало известно спустя несколько поколений. Кровь сэлонимов становилась жиже и родство с демиургами все дальше. Только чистый потомок демиургов может использовать артефакт не просто без вреда для себя, а даже на пользу.
– Но сведения о прямых потомках Сэлонимов давно утеряны и поросли слухами, – закончила я, – говорят, ближе всего к ним правители Атеши, живущие на отдельном острове в океане.
– Говорят, – согласился Хаур, – но мы с тобой не о том вовсе говорить собирались.
Да, действительно.
– Послушай, – сказала я тогда, – ты сочтешь меня безумной. Но я должна сначала вылечить Кайю. Если она умрет, Кайтон разнесет Приграничье по кирпичику. А там и так все плохо.
– Безумной? Что ж, это сумасшествие граничит с героизмом. Я помогу тебе, Делла.
– Но времени на долгие сборы у меня нет, коль уж в Даэре траур готовы объявлять. Надо проникнуть в замок под покровом ночи.
– Опасное ты задумала дело. Но и сейчас я тебя останавливать не буду. Я договорился со старостой, он двоих племянников выделить согласен.
– А я видела Итило. Но сроки мы толком с ним не обсудили, — ошарашил он меня.
Хаур взъерошил короткие седые волосы. Пристально на меня глянул и изрек:
– Собирай, что там тебе с собой надо в дорогу. А я пойду за помощью. Вылетаем нынче же ночью, вижу, не успокоишься ты, пока долг свой не исполнишь.
Я благодарно смотрела ему вслед.
В Тайнограде время суток не имеет значения. Если бы не было часов, никто бы и не отслеживал смену дня и ночи. Лучи Ипиро не проникали сквозь скалы, лишь животные чувствовали свой режим и определяли свой сон так, будто видят светила.
Но в то время, когда снаружи вечереет, и тут, в тайном поселении, становилось оживленнее.
После ужина народ выползал из своих пещер, бродя по переходам, навещая друг друга.
Трудный день заканчивался, основные хлопоты по хозяйству выполнены.
Сегодня все было как обычно.
Я услышала шаги по коридору, молодые веселые голоса.
– Эй, Делия, не хочешь сходить к подземному пруду? Староста утром туда выпустил цветных карпов!
Полог отдернула мужская рука, внутрь просунулась голова одного из соседей, Речеали. Сын эльфа и сэлонимки, изгнанной сразу после того, как открылась ее беременность. Мать уже была дряхлой и совершенно беззубой, а Речеали выглядел как шестнадцатилетний юноша, хоть ему и было около полувека.
Полуэльф увидел, что я собираю свой скудный скарб в холщовую дорожную сумку.
– Ты собираешься куда-то? – удивился он.
– Да, – кивнула я, – на моей родине беда и помочь только я могу.
– Но ты ведь еще к нам вернешься? – огромные лазоревые глаза уставились почти жалобно. Хаур считал, что Речеали в меня влюблен. Кажется, он не так уж и далек от истины.
Кожа тайноградцев редко бывает поцелована лучами Ипиро и густой загар только у пастухов и вольнонаемников, которые выходят на заработки за пределы скал. Остальные же выглядят куда бледнее. А у полуэльфов так вообще кожа кажется тончайшим фарфором, налитым белизной. Печальный взгляд и эта бледность вместе смотрелись донельзя жалобно.
– Очень бы хотела, Речеали, – сказала я парню со вздохом, – но из моего Приграничья сюда добраться сложно. Еще не выкопали таких длинных тоннелей под скалами.
– Тогда уж сходи, погуляй с нами, – попросил полуэльф, – рыбки очень уж красивые.
Я не смогла устоять перед его просьбой.
С Речеали было еще двое друзей, полукровка-дракон и грауним, сын полудраконихи и полуэльфа.
Искусственный каменный пруд располагался на три яруса ниже нашего жилья. Оно было подсвечено кристаллами и глубоководными ракушками. Чистейшая вода из горного источника ласково поблескивала, а почти на поверхности скользили гибкие, длинные рыбьи тела.
– Они и правда разноцветные! – восхитилась я.
Это прекрасное зрелище смогло меня расслабить и настроить мысли на спокойный лад. Я смогла начать дышать ровно.
– Покорми их, – Речеали протянул мне миску с какими-то мелкими личинками.
Я посмотрела с легким отвращением.
– Ирония всевышних, – серебристый смех полуэльфа отражался от каменных стен, – столь прекрасные существа питаются червяками. Не бойся, они сухие.Зачерпнув горсть смеси, я поняла, что на ощупь она совсем не противная.
– Кидай, – подбодрил меня Речеали.
– А твой старый муж не станет тебя ревновать? – спросил вдруг его приятель.
– Вот поэтому он ее от нас и забирает, – поддержал его грауним, – здесь столько молодых долгоживущих красавцев.
– Делия! – голос Хаура заставил парней подскочить.
– Вот ты где.
Жрец подошел к водоему, приблизился ко мне и прошептал на ухо:
– Мы отправляемся через час. Я нашел нам троих сопровождающих. Тебя доставят во дворец императора, прямо на крышу. Надо будет выждать пересменок у ночной охраны.
Ледора ворчала, помогая собраться.
– Вот скажи ты мне, зачем вам эта Эмедера? Там же камня на камне не осталось и люд вымирает!
– Знаю, матушка Ледора, – смиренно отвечала я, – плохо там. В Тайнограде спокойно и народ хороший, надежный. Но там мое место.
– Кто ж ты такая в своей Эмедере?
Пожилая женщина готовила нам в путь лепешки с сыром и вяленым мясом. Уверена, она старалась ради Хаура. Жрец сумел и ее обаять, Ледора не скрывала, что по-женски мне завидует, но без злости.
– Я целительница, а там болеют и люди, и скот, – вздохнула я. О своем происхождении молчала и внутри Тайнограда, опасно себя выдавать. И не стоит в искушение вводить никого. За мою голову наверняка в Даэре награда объявлена, как за любого из Атейнов.
– И как муж твой к этому относится? – бросила она на меня хмурый взгляд.
– Признает наш долг перед королевством, – просто сказала я.
Сборы велись в общей кухне, это самое просторное помещение в “ячейке”.
– Вот, я одежду несу, – к нам присоединилась Айри, – у нас с Деллой размер одинаковый примерно. Для дороги тебе самое то.
Полукровка, очень похожая на своего старшего брата, протянула мне рубаху и длинную юбку из грубой мешковатой ткани.
– Только поддень вниз тонкое чего-то. А то кожа нежная у тебя, как у господ. Натрет так-то.
Говорила она тоже как Итило.
– Спасибо, Айри! – я с благодарностью приняла вещи и отправилась к себе переодеться.
Скинула платье, в котором тут ходила, достала с прорубленной в скале полки нижнюю короткую юбку и полупрозрачную рубашку тончайшей ткани, что носила во дворце под верхним невольничьим нарядом. Надела, наслаждаясь легкостью дорогих шелков. Даже рабов одевали в хорошие ткани.
Вскоре мы были готовы.
Хаур, я и трое полукровок, в числе которых был Итило, направились к переходу.
– Отсюда вылетать не будем, – пояснил старший из полудраторинов, Сежело, – уйти придется как можно дальше.
Вещей у нас было немного. Мы с Хауром прикрутили к спинам легкие рюкзаки с перекусом, остатками драгоценностей, ножами и пледами.
Я почти с любовью касалась каменных стен. Местами закопченных, испещренных символами.
За то немногое время, что довелось нам провести в Тайнограде, я прониклась его бытом и порядками. Здесь, среди отверженных, было больше справедливости и порядка, чем в королевских дворцах.
Мы долго спускались, затем шли прямо, снова поднимались и спускались. Я потеряла счет времени.
Наконец, световых ракушек стало меньше, а дальше они и совсем исчезли, погружая коридор во тьму. Я поняла, что выход уже совсем близко.
Итило зажег фонарь из магического кристалла, освещая путь тусклым светом.
Вскоре мы вышли на просторную площадку, заваленную камнями, но все равно было где разместиться.
Потолок был высоким, пришлось задрать голову, чтобы рассмотреть его. Острые камни свисали будто сосульки. Хоть бы не отломились!
Сежело подпрыгнул, выбрасывая вперед руку с привязанным к веревке гарпуном.
Металлический крюк заскрежетал, цепляясь за что-то.
Полукровка плюхнулся на прежнее место.
– Тянем, – скомандовал он остальным. Мужчины схватились за веревку, запыхтели, с усилием сдвигая огромную плиту, заслонявшую ночное небо. Я видела, как оно появляется. Мне казалось, мои спутники освобождают звезды из каменного плена.
– Теперь надо забраться по веревочной лестнице. Кидай, Итило.