– Приветствуем, император, – сказал Драйт, – у нас важное известие.
– Какое же? – спросил я, тревожась.
– Ваш приказ казнить на главной площади Даэры любого Атейна, который попадет нам в руки, не позднее, чем Ипиро зайдёт на следующий полуденный круг, все еще в силе?
– Я не отменял его, значит – в силе. Король Атейн все еще военный преступник, как и все члены его семьи. Вы уже во второй раз спрашиваете меня об этом! Да, я подтверждаю свою волю!
– Мы так и думали, – подал голос Таорн, – но в таком деле важно уточнить.
– Неужели удалось поймать короля Приграничья? – я даже забыл об усталости.
– Нет, но в застенках тюрьмы Даэры находится его ближайшая родственница.
– Родственница? – удивился я.
– Да, повелитель, – подтвердил Драйт, – вы ведь помните, что некоторое время назад были перехвачены украшения принцессы Атейн?
– Припоминаю, – согласился я.
– Наши агенты нашли скупщика, который перепродал их дальше. Он опознал хозяйку драгоценности. Это ваша беглая целительница.
Я напрягся.
– Чтобы наши обвинения не были голословными, – продолжал Драйт, – мы навели справки, привлекли нескольких пленных, захваченных в Гардии, пообещав им послабления. Выяснили имя принцессы… раньше оно не особенно нас интересовало, как и порядки этого захудалого края. И один из заключенных узнал сестру своего монарха. Правда, без изысканных нарядов и прически ему далось это с трудом. Но он вполне уверен, что девица, которую ему предъявили для опознания – ее высочество Адела Атейн.
При звуке ее имени словно чья-то железная рука перехватила мое горло.
Стало ясно все.
Я молчал чуть дольше положенного.
Адела. Вот как тебя зовут. А я просто слепец, если не связал ее царственную осанку и выдержку с королевским воспитанием и благородным происхождением.
Просто не мог предположить, что человеческая принцесса сочтет нужным подвергнуть себя смертельной опасности и броситься за святыней в пасть огромного злого дракона.
Я вспомнил сцену в сэлонимском храме.
– Стой, вор! – кричала мне в спину богато одетая светловолосая девица, которой я тогда не успел разглядеть. – Верни святыню, гад чешуйчатый!
Вот оказывается когда случилась первая наша встреча с тобой, принцесса Приграничья.
Храбрая, самоотверженная.
Как я тогда сказал? Она заслужила шанс выжить.
– Повелитель! – Драйт напомнил о себе. – По вашему закону принцесса Атейнов будет казнена не позже завтрашнего полудня.
Могу ли я отменить собственное повеление?
Ни один император не делал такого… хотя нет. Пятьсот лет назад этим завершилось правление моего прадеда, Крайтона Даэрда. Он велел забыть о собственном постановлении и его совет взбунтовался. Ночью дворец был захвачен и предок мой убит.
Потому что слово императора должно быть незыблемым, как горы Драторина, как несокрушимая воля правителя.
Я не должен знать пощады. Если даже моя мать нарушит закон и подвергнет опасности порядок, на котором держится этот мир, я обязан предать ее казни как любого другого гражданина империи. И в себе мне придется раздавить то, что мешает исполнить Закон. Моя роль в этом мире – сохранять порядок.
– Адела Атейн должна умереть, – веско произнес Таорн.
И я приложил все усилия, чтобы не вздрогнуть.
– Но для лекарки есть смягчающие обстоятельства, – сказал я.
Со стороны советников послышался шепот.
– Для лекарки есть, но не для принцессы Атейнов, – вмешался Ортес Гуирн, хранитель внешних связей. К этой истории будут прикованы взгляды всей империи. Послаблений быть не может.
– Я услышал вас.
Больше мне им сказать было нечего.
Совет это не только помощь императору. Одна из его задач – охранять закон. У правителя не должно быть слабых мест, а если они появятся, совет их тут же должен подлатать.
Оставшись в одиночестве, я схватился за голову, до боли сжав виски. А затем попытался выйти на связь с Кайей, надеясь, что она не спит.
– Кайтон?
Мать была встревожена, но не спала.
– Прости, что поздно, – повинился я.
– Это не страшно. Я не спала. Ты знаешь новости?
– Да. Ты не хочешь ее пощадить?
– Что? – Кайя, сидевшая на краешке мягкого кресла, вскочила. – О чем ты, император? Адела Атейн – государственная преступница. И разве не ты сам распорядился казнить любого, кто носит эту фамилию?
– Я был в гневе. Нельзя было допускать такого состояния. Но тогда я думал, что тебя убили. И отмщение в этом случае может быть лишь кровавым. Если погиб родственник королевской семьи, истребляется род убийцы.
– Я осталась жива, но это не отменяет поступка короля Атейна.
– Поскольку приговор касался тебя, ты можешь подать прошение о помиловании, – напомнил я, – императору и совету. Считай, я эту просьбу уже одобрил. Осталось поставить в известность моих советников.
– Нет, император, – ответила Кайя твердо, – меня устраивает исполнение приговора. Я нахожу его справедливым.
– Но Адела исправила ошибку короля! – воскликнул я, впервые вслух назвав ее по имени.
– Адела Атейн – принцесса. Уверена, она сама прекрасно понимает последствия решений своего брата и смирилась со своей участью. Император не должен разбрасываться своими словами, Кайтон. А от того, что она сумела меня вылечить, нападение на члена императорской семьи в мирное время никуда не делось. Оно было. И должно быть отомщено!
– Почему ты настолько непреклонна, мама? – вырвалось у меня.
– Потому что хочу добра не только империи, но и своему сыну. А он сейчас вступил на опасный путь.
– Дай мне решить это самому!
– Кайтон, ты изменился с тех пор, как в твоей жизни появилась Адела Атейн. Сначала я думала, что сделать ее наложницей и держать в твоей спальне, пока она тебе не наскучит – неплохой вариант. Главное, не допустить рождения полукровок. Но сейчас подтвердилось, что эта лекарка – принцесса. Такая скорее выберет смерть, чем согласится служить драторину для утех.
Кайя замолчала.
Я ждал, что она скажет дальше, и ей пришлось продолжить.
– Возможно, ты меня сейчас ненавидишь, сын, – сказала она, и была в этом права, – в тебе взыграли страсти человеческой половины драторина. Ты очарован этой женщиной так, что не можешь увидеть достоинств лучших девиц империи. Увлечение принцессой Приграничья несет смерть тебе и гибель государству. Нарушает устои Аперфода. С ней у тебя нет будущего.
Кайя отпила воды из высокого кубка. Ее горло пересохло от горячих речей. А я чувствовал, словно врезался грудью в валун во время полета.
– Адела Атейн – твоя слабость. А у императора не может их быть. Если ты поддашься – нас всех ждет беда. Я спасаю тебя и Драторин, Кайтон. И отказываюсь просить помилования для принцессы Приграничья. Оставляю ее судьбу на усмотрение Сайтона Даэрда.
ГЛАВА 15. Адела. Казнь принцессы Приграничья
После того, как сам великий император Кайтон Даэрд навестил меня в темнице, обстоятельства моего содержания изменились.
Уже через час я переехала в другую камеру, более просторную и с прикрытым стеклом окном. Там была деревянная кровать с настоящей периной. Не особенно мягкой, но и не каменной, как в прошлом пристанище.
Мне выдали одеяло, подушку и даже постельное белье. В углу стояла ширма с мойкой и отхожим местом. И воду не в ведре приносили, была небольшая цистерна под потолком, с проведенной в рукомойник трубой.
Я с удовольствием освежилась, вытерлась грубым полотенцем и залезла в кровать. Следующую ночь мне удалось выспаться.
И снился мне поцелуй императора. Терпкий, страстный и полный огня.
Дни текли неспешно. За окном пели птицы, временами стучался дождь. Питание мне назначили вполне приличное. И хоть душа моя рвалась и тосковала, тело в каземате драторинской тюрьмы было в полном порядке.
Иногда у меня бывали посетители. Обходительные дознаватели с вкрадчивыми голосами. Они задавали вопросы об Итило, но я твердо стояла на том, что это простой наемник, которого я не посвящала в свои планы. Просто заплатила, используя как грубую силу, и даже имя его с трудом вспоминаю.
Один раз зашел Райко Наирн. Спросил, как мне живется в императорской тюрьме и осмотрел на предмет недомоганий.
В новых условиях я провела уже несколько дней, когда за мной пришел дознаватель в сопровождении двух охранников.
– Прогуляемся, – сказал дознаватель, пристально на меня глядя.
Я с радостью вышла на тюремный двор и жадно вдыхала горный воздух, пока меня вели в допросную.
Что меня там ждало? Я старалась не тревожиться. Кайтон сказал, что оставит в живых, его слова достаточно.
Один из стражей открыл кованую дверь.
– Входи, – велел дознаватель, подталкивая меня в спину.
– Да, дерр, это она, точно она!
Из-за серого унылого стола вскочил мужчина. Я сразу его узнала. Скупщик, что дал за мои фамильные серьги пятьсот драт.
– Кто она, повтори, – велел дознаватель, надавливая мне на плечи, чтобы я села на стул.
– Девка, у которой я те серьги купил. Вот как знал, что краденые, клянусь бородой Гарда Сэлонима и хвостом Сайтона Даэрда – заплатил ей по-честному. Принял ее за приличную.
– Проводите его, – велел дознаватель, – хотя стой, вот тебе пятьдесят драт за помощь.
– Спасибо, дерр! Да славят небеса великого Кайтона Даэрда.
– Иди, иди, – подталкивали мужичонку охранники.
Дознаватель придвинул стул ближе ко мне, сел и бросил на стол мои серьги.
– Чье это украшение, сэли?
Уважительное обращение. Я напряглась. Стоит ли отрицать, что я из благородных? Сейчас он попытается поймать меня на лжи, не иначе.
Я молчала, не зная, что сказать.
В дверь постучали.
– Заводите! – зычно крикнул дознаватель.
И уже другие охранники втолкнули в допросную заключенного в кандалах.
– Давай, пошевеливайся! – рыкнул на него драторин, небрежно толкая.