евле свойственно отворачиваться от того, чего мы не хотим видеть. Тошнит меня, когда я на это смотрю!
Улыбка цветочника сделалась вымученной.
– Мне жаль, что ты отказываешься разделить нашу общую радость… Я вот, например, с большим нетерпением жду венчания принца Магнуса и принцессы Клейоны. И конечно, предстоящей им поездки по королевству. Я знаю, большинство сограждан согласилось бы со мной…
– Принцесса покамест в заложницах у бунтовщиков. Ты в самом деле думаешь, что венчание состоится?
Люди в таверне поневоле притихли. Глаза цветочника увлажнились.
– Я не теряю надежды, – сказал он, – что ее вызволят целой и невредимой.
Старик опять фыркнул:
– Надежда! Приманка для дураков! Настанет день, когда вы все убедитесь: я был прав, а вы ошибались. Когда померкнет золотой блеск и Кровавый король явит свое истинное лицо. Снимет маску, что носит для утешения слабых душ, населяющих эту некогда великую страну!
Чем дольше говорил этот человек, тем угрюмее становились люди в таверне. Магнус отвернулся от спорщиков – как оказалось, только затем, чтобы поймать пристальный взгляд Баши из-под напряженно сдвинутых бровей.
– Так вот кого ты мне напоминаешь, парень! Ты здорово похож на принца Магнуса, сына нашего короля…
Она произнесла эти слова достаточно громко, чтобы ее услышали за соседними столиками. На Магнуса устремилось не менее десятка пар глаз.
– Мне и раньше говорили подобное, но я не принц. – Магнус поднялся. – Благодарю тебя за рассказ, Баша. – Хотя на самом деле ничего особо ценного он не узнал, только изведал новое разочарование. – Счастливо оставаться.
И он вышел из таверны, не глядя по сторонам и придерживая у лица капюшон.
Во дворец Магнус вернулся с головной болью. Час был уже достаточно поздний, солнце садилось. Когда он выходил из конюшни, ему навстречу попался Эрон Лагарис.
– Принц! – окликнул его Эрон каким-то уж больно необычным, уверенным тоном.
Неужели мальчишка так серьезно отнесся к новому назначению, что отказался от ежедневного ушата вина?
– Где ты был? – дерзко продолжал тот.
Магнус посмотрел на него сверху вниз:
– Кажется, мой отец испытывает странную привязанность к своему новому вассалу. Неужели он назначил тебя еще и моим опекуном?
– Нет…
– Моим личным телохранителем?
– Э-э… нет…
– Ну значит, тебя решительно не касается, где я был.
– Конечно же нет. – Эрон прокашлялся. – Я лишь пытаюсь сказать, что твой отец желает видеть тебя немедленно по возвращении из… оттуда, где ты был.
– Так он знает о моей отлучке? Что ж, не стану заставлять его ждать более ни мгновения.
Эрон отдал было неуклюжий полупоклон, но Магнус даже внимания на него не обратил – просто шагнул мимо.
День, начавшийся жуткими снами и продолженный разочарованиями, грозил обрести столь же неприятное завершение.
Король стоял у входа в тронный зал, у его ног сидел любимый охотничий пес. Гай негромко разговаривал с Кроном. Заметив Магнуса, он движением руки отослал стража.
– Что случилось? – Магнус нахмурился.
Король приветствовал сына легким кивком:
– Следует тебе знать, что принцесса Клейона вернулась.
– В самом деле? – Вот уж чего Магнус совершенно не ждал. – Каким образом?
– Она сбежала от мятежников вчера вечером после налета на их стоянку. Ускользнула в лес и спряталась от похитителей, после чего предалась в руки моих стражей, высланных на ее поиски. Она пережила немалое испытание, но ничего плохого с ней не случилось.
Принц помимо воли испытал странное облегчение.
– Прямо чудо! – вырвалось у него.
– Да? – Король плотно сжал губы. – А вот мне что-то не верится.
– Я был уверен, что они расправятся с ней.
– И я. А они не расправились. И это вселяет в меня определенные подозрения. Девчонка шестнадцати лет, отнюдь не приученная выживать в любых обстоятельствах, оказывается в лапах разбойных бунтовщиков, свивших гнездо в глуши Диколесья. И с такой легкостью удирает от них? Не получив ни царапинки? Я ведь знаю, кто именно возглавляет эту шайку язычников. И поэтому у меня возникает масса вопросов…
– Кто же главарь?
– Йонас Агеллон.
– Сын виноторговца из Пелсии. – Магнус мгновенно все вспомнил. – Тот, у которого брата убили. Он у вождя Базилия разведчиком был.
– Верно.
– От кого ты узнал? От принцессы?
– Нет. Она, кстати, рассказывает, что в плену ее держали взаперти, так что лица заговорщиков она не особенно рассмотрела. Мои стражники, не сумевшие обнаружить ее, тем не менее почерпнули немало улик и многое разузнали. Имя главаря – частица добытых ими сведений.
Магнус обдумал услышанное.
– Ты хочешь сказать, что она успела снюхаться с бунтовщиками?
– Давай лучше договоримся, что в дальнейшем я собираюсь глаз с нее не сводить, и тебе следует делать то же. Особенно учитывая, что на носу свадьба.
– Ну да… конечно. – У Магнуса едва заметно дернулась щека. – Свадьба.
– Что, есть сомнения?
– Ни в коем случае. – Магнус рассматривал лимерийский герб, с некоторых пор украшавший дворцовую стену. Кобра и скрещенные мечи. – То, что она вернулась, не опоздав к свадьбе, заставляет меня думать, что она как раз никоим образом не связана с бунтовщиками. Я думаю, будь ее воля, этого события она как раз попыталась бы избежать, даже если ей пришлось бы остаться жить с ними в лесу!
– Возможно, ты прав. Так или иначе, она вернулась. И еще тебе следует знать, что мы ждем на твое бракосочетание очень важного гостя. Сегодня утром я получил весть, что на свадьбе собирается присутствовать принц Ашур Кортас из Крешийской империи.
Это имя было очень хорошо знакомо Магнусу.
– Немалая честь!
– Действительно. Я весьма удивился и очень обрадовался, что от имени своего отца наше приглашение принял принц.
Король произнес это таким неестественным тоном, словно имел в виду нечто совершенно другое. Крешийская империя лежала за Серебряным морем и была больше Митики раз в десять. Отец принца Ашура, император, считался самым могущественным человеком в мире.
Правда, Магнус весьма остерегся бы говорить такое вслух в присутствии Гая.
– Есть еще кое-что очень важное, что я должен с тобой обсудить, – произнес король после некоторого молчания. – Пожалуйста, иди за мной.
И король, повернувшись, первым проследовал в тронный зал через высокую дверь. Когти охотничьего пса, державшегося рядом с хозяином, цокали по мраморному полу.
«Пожалуйста!» Отец настолько редко употреблял это слово, что в его устах оно казалось иностранным. Принц медленно двинулся за ним в зал…
– Что случилось? Что-нибудь с Люцией? – Голос Магнуса прозвучал напряженно.
– Нет. Несчастье действительно произошло, но не с ней.
Ужас, нахлынувший было, отпустил, в груди словно бы разжался плотно стиснутый кулак.
– Но если дело не в Люции, что же ты хочешь мне рассказать?
Король повернул голову влево. Магнус проследил направление его взгляда. На мраморной плите неподвижно лежала королева. Ее руки были сложены на животе. Она лежала так тихо…
Магнус сдвинул брови. С чего бы ей спать в тронном зале?
В следующее мгновение он понял.
– Матушка… – выговорил он уже на ходу. Учащенное дыхание так и рвалось из груди.
– Дело рук мятежников, – негромко, ровным голосом произнес король. – Видно, то, что мы ответили отказом на их требование остановить строительство Имперской дороги, вконец их обозлило. И вот каким образом они решили меня наказать…
Лицо королевы покрывала смертельная бледность. Магнус мог бы поклясться, что она всего лишь спала. Он потянулся было к ней… но, не донеся руки, стиснул кулак и опустил его. На светло-сером платье матери была кровь. И так много… Его собственная кровь обращалась в лед от этого зрелища…
– Мятежники, – повторил Магнус. Слово царапало горло. – Как ты узнал?
– Оружие. Убийца бросил это. – Король держал в руках драгоценный кинжал с волнистым серебряным клинком и самоцветами на рукояти. – По этой улике мы может совершенно точно установить его личность.
Взгляд Магнуса переполз с богато украшенного оружия на лицо отца.
– Кто же он?
– Этот кинжал когда-то принадлежал государю Эрону. Им он убил сына виноторговца на рыночной площади в Пелсии – брата Йонаса Агеллона. В тот день государь Эрон видел свой кинжал в последний раз.
– Значит, по-твоему, Йонас Агеллон в ответе за это убийство?
– Да, так я думаю. И еще мне сдается, что, оставив кинжал, он сам хотел сообщить нам о своей причастности.
– Я убью его, – выдавил Магнус, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал.
– Без сомнения, парень дорого заплатит за свое злодеяние… – У короля вырвался свистящий вздох. – Я, оказывается, недооценил повстанцев. Обнаглеть до того, чтобы поднять руку на королеву… Это преступление дорого обойдется Йонасу Агеллону. Он долго будет молить о смерти, прежде чем я ее к нему допущу…
Женщина, восемнадцать лет назад давшая принцу Магнусу жизнь. Женщина, читавшая ему сказки, танцевавшая с ним, пока он был ребенком. Утиравшая ему слезы… Выказавшая вроде бы давно похороненную любовь к сыну – в тот день, в храме…
И вот ее не стало. Навсегда.
– Но вот что странно, – нарушил тягостное молчание король Гай. – Поблизости нашли тело еще одного человека, также заколотого. Это была изобличенная ведьма, содержавшаяся в наших подземельях в Лимеросе. А я-то о ней давно успел позабыть…
Магнус с сердечной болью рассматривал поседевшие прядки на висках матери, выделявшиеся в черноте волос. Он помнил: седина не нравилась королеве. Ей вообще не нравились внешние признаки старения, особенно потому, что любовница Гая благодаря своей магии была избавлена от власти времени.
– Не понимаю, – сказал он. – Какое отношение ведьма имела к восставшим?
– Боюсь, это так и останется тайной.
– Что ж, приступлю к поискам Агеллона. – Магнусу пришлось силой выдавливать эти слова, говорить ему совсем не хотелось. – Безотлагательно.