– Допустим… – Она злобно смотрела на него.
– Значит, все в порядке.
– А вот и нет. Не все. Ему не помешало бы умереть. Но ведь это будет твой первый серьезный шаг – не считая уничтожения фресок с его рожей. Ты, значит, намерен в мгновение ока заделаться тайным убийцей, способным просочиться в тщательно охраняемый храм и подобраться достаточно близко, чтобы пырнуть и принца, и короля, – все это прежде, чем тебя заметят и остановят. Это при том, что объявления с наградой уже расклеены в Ораносе на каждой стене.
– Заботишься о моей безопасности? – Йонас выдавил весьма неискреннюю улыбку. – Как мило с твоей стороны!
– Я просто знаю, почему ты делаешь это! – Лисандра повысила голос, чтобы слышали все. – Наш предводитель желает вести нас маршем на тщательно охраняемое венчание, чтобы вызволить из беды прекрасную даму!
– Это неправда! – прошипел Йонас сквозь зубы. – Я хочу избавить Пелсию от тирании Кровавого короля! Освободить наш народ! Я думал, и ты хочешь того же, как и все мы. А ты, смотрю, на что угодно готова, только бы меня удержать!
– Я и не утверждаю, что увидеть своими глазами смерть короля не было бы для меня величайшей радостью. Пора ему уже и заплатить за все свои зверства! Его смерть в самом деле здорово облегчила бы нам жизнь…
– Тогда что ты тут несешь?
– Я лишь пытаюсь объяснить, что у тебя ничего не получится. Ты, может быть, и дотянешься, но не сумеешь его схватить. Ты и сам бы это понял, но тебя слепят золотые кудри и аквамариновые глаза.
Между прочим, Йонас ни единой живой душе не рассказывал о поцелуе в пещере. Даже Брайону. Он сам был не вполне уверен, что именно означал тот поцелуй – и означал ли вообще. Он знал только одно: провожать глазами Клео, уходившую к лагерю стражников, оказалось невероятно трудно. Так трудно ему, пожалуй, мало что в жизни давалось.
Другие повстанцы переговаривались и шептались. Йонас не мог разобрать слов, но, кажется, общее настроение было не в его пользу. Слова Лисандры, будто острый клинок, рассекли отряд мятежников надвое, причем как раз тогда, когда их единство было необходимо как воздух.
– Хватит препираться! – проворчал Брайон. – От ваших стычек никакого проку! И никогда не было!
Свернув объявление о награде, он бросил его в костер.
– Принцесса здесь ни при чем! – зарычал Йонас, хотя сам понимал, что это была если не откровенная ложь, то полуправда. – И я не собираюсь действовать наобум! Нерисса передала нам очень ценные сведения. Она утверждает, со слов по крайней мере двоих охранников короля, что большая часть стражи во время венчания будет находиться снаружи – сдерживать толпу. Внутри будут только гости, служители храма, священник. А стражников – раз-два и обчелся. Я могу устроить так, что мы проберемся туда и исполним задуманное!
Лисандра упрямо скрестила на груди руки:
– И как же это Нерисса добыла подобные сведения? Погоди, дай угадаю! Совратила охранников? Или она умеет что-то другое?
По части совращения Нериссе действительно не было равных. После похищения Клео она не смела показаться в Ястребиной Брови и из кожи лезла, доказывая свою полезность мятежникам. Нерисса самого Йонаса чуть не совратила. Кое-как отделавшись от ее знаков внимания, он только рад был перенаправить ее любвеобильность на других.
– Брайон, – негромко позвал Йонас, – не поможешь чуть-чуть?
– Нерисса меня в постель не затаскивала, – сказал Брайон. – Ну, в смысле пока, хотя продолжает над этим работать. По-моему, у нее есть список очередности.
– Брайон!
Друг Йонаса испустил долгий вздох:
– Слушай… Я знаю, до чего тебе охота сделать это. Мы так долго не предпринимали дерзких вылазок, и у тебя свербит – такая возможность! Но… Слушай, я правда не знаю. Не оказалось бы, что Лис права… Риск слишком велик. Если ты сам как следует подумаешь…
Йонас уставился на друга так, словно в первый раз увидел.
– Верно, риск есть, – сказал он. – Но если сработает… все сразу изменится!
– А если не сработает, значит все пропало, причем впустую. И ты будешь убит.
– Значит, ты на ее стороне?
Судя по взгляду, терпение Брайона было готово иссякнуть.
– Дело не в том, кто на чьей стороне. Я просто пытаюсь трезво смотреть на вещи.
– Раньше ты готов был первым ввязаться в любую схватку. Что случилось? – Разочарованный Йонас начал сердиться и окончательно перестал выбирать слова. – Хотя, постой, я знаю, что случилось. Это все Лисандра!
С лица Брайона мигом улетучилось все дружелюбие.
– Это уже удар ниже пояса…
– А ты перестал головой думать, когда дело касается Лис. Прости за неприятную новость, но то, что ты все время на ее стороне, не привлечет к тебе ее любви. Может, хватит уже строить из себя потерявшегося щенка и повсюду ходить за ней по пятам?
Он посмотрел Брайону прямо в глаза, и весьма вовремя. Кулак лучшего друга врезался ему в лицо. Йонас пошатнулся, делая шаг назад.
– Когда мне понадобится твое мнение, – прорычал Брайон, – я его из тебя выколочу!
Йонас провел ладонью под носом:
– Стукни меня еще разок, и посмотрим.
Брайон так оттолкнул его, что Йонас ударился спиной о ствол дерева.
Кругом сразу зазвучали громкие голоса:
– Вперед, Йонас! Нечего ему спускать!
– Вышиби из него дух, Брайон!
– Надери ему задницу! Пусти кровь!
Пелсийцы неизменно радовались хорошей потасовке.
– Остановись! – проворчал Йонас.
Брайон наступал на него, сжав кулаки:
– А то что будет?
– А то я тебя остановлю.
Брайон был порядочным забиякой, но с Йонасом не дрался еще ни разу. Невзирая на предупреждение, он шагнул вперед, но на сей раз Йонас был готов к встрече. Он нанес два быстрых удара – в живот и под подбородок. Брайон отлетел и растянулся на земле. Лисандра бросилась к нему, ошпарив Йонаса злым взглядом.
– Я все равно считаю, что она права, а ты – нет, – кое-как простонал Брайон. – Можешь отправляться убивать короля посреди свадьбы, но – сам по себе!
Йонас обернулся к остальным, свирепея от мысли, что лучший друг, которого он привык считать почти братом, отказался поддержать его в столь важный момент.
– Мой план вы знаете, – сказал он. – С вашей помощью или без нее, но на королевской свадьбе через четыре дня я буду обязательно. И сам, своими руками убью короля Гая. Если кто добровольно решит присоединиться ко мне – буду рад. После этой вылазки мы не окажемся на объявлениях о розыске. Нас будут чествовать как героев. Подумайте об этом!
И, повернувшись к своему отряду спиной, ушел в чащу – проветриться и собраться с мыслями.
ЛюцияОранос
С тех пор как ее мир поглотила тьма, Люция пребывала наедине с двумя ужасными мыслями. Они звучали снова и снова, сталкивались, порождали эхо во мраке.
«Моя мать думает, что я – зло».
«Моя мать хочет моей смерти».
И вот после бесконечного ожидания в удушливой темноте забрезжило что-то вроде рассвета. Люция огляделась и вновь обнаружила, что вокруг роскошный зеленый луг. Драгоценная трава, хрустальные деревья…
Убежище.
То есть не само Убежище, а его сновидческая ипостась. Другое дело, все здесь казалось таким настоящим: от теплого ветерка и изумрудной травы под ногами до сверкающего города вдалеке, под беспредельными синими небесами. Все было таким реальным, что трудно было поверить – это лишь сон.
Она ощутила за спиной присутствие Алексиуса, но не обернулась.
– Тебя не было слишком долго, – негромко проговорила она.
– Приношу извинения, принцесса.
До нынешнего дня у них было четыре общих сновидения. Они гуляли по этому самому лугу, достигая инкрустированных бриллиантами колес и беседуя буквально обо всем. О детстве Люции, о ее отношениях с Магнусом, омраченных недавно возникшими сложностями, о матери, об отце, о ее магии… Возможно, она была слишком откровенна, но с Алексиусом она чувствовала себя так спокойно! Даже странно, учитывая, кем была она и кем – он.
А он был бессмертным Хранителем, прожившим уже две тысячи лет.
Так, как с ним, она никогда еще себя не чувствовала. И ни с кем.
Он расспрашивал ее, и она отвечала на все его вопросы. А он в свою очередь весьма искусно уклонялся от ответов на встречные вопросы Люции. Она даже не знала, зачем он ее сюда приводил. Каждый раз, когда она оказывалась на этом лугу, ее разум словно бы окутывал некий туман. Сколько она ни старалась, вещественность ее дневной жизни словно бы меркла, когда она попадала сюда.
Смерть. Разрушения. Пророчества. И Магнус.
Ей нужны были ответы. И быть может, Алексиус нарочно избегал ее со времени их последнего общего сновидения. Она с тех пор так и плавала в бесформенном мраке.
Стало быть, сегодня ей представился шанс узнать больше. Она не позволит этому золотому существу навеять на нее обычную рассеянность. Сказано – сделано. Люция повернулась к нему лицом:
– Чего ты от меня хочешь?
Прекрасный юноша так улыбнулся ей, словно не смог сдержать улыбки – та сама собой возникла на его лице.
– Я тоже очень рад видеть тебя, принцесса.
Эта улыбка… Ее взгляд невольно задержался на его губах, потом вновь метнулся туда, где блестели серебряные глаза.
– Моя мать хочет убить меня из-за моей связи с элементалями.
Его улыбка сразу погасла.
– Уверяю тебя, она ничего подобного не сделает.
Люция посмотрела на свою ладонь, пытаясь усилием мысли вызвать огонь. Пламя тотчас вспыхнуло.
– Неужели эта сила, которой я располагаю, уничтожит меня? Обратит во зло?
– Элементали сами по себе не добро и не зло. Они просто существуют и лежат в основе сотворения мира. Я тоже создан из них.
– И ты не злой.
Пламя горело ярко, но, когда он придвинулся ближе, на Люцию напал озноб.
Он вновь улыбнулся:
– Зло или добро – выбор самого человека, а не что-то обусловленное его природой.
– Это всегда так?
– Ты беспокоишься из-за этого? – Он сдвинул брови.