Что-то в голосе принца явственно сказало ей: эти расспросы порождены отнюдь не праздным любопытством.
– А я и не думаю, что вы верите в сказки. – Принц искоса посмотрел на нее. – Ты вот, например, кажешься мне девушкой с определенными убеждениями, мало зависящими от того, что тебе в детстве внушали.
– Это лишь доказывает, как мало ты меня знаешь. Спроси кого угодно, и тебе подтвердят: ни историей, ни древними мифами я не интересуюсь. Я вообще стараюсь ни о чем не задумываться глубоко, а о надуманных вещах вроде магии – и подавно.
Взгляд принца Ашура остался невозмутимым.
– Родичи существуют?
Ее сердце забилось чаще.
– Мне-то какое дело, существуют они или нет?
– А этот вопрос подтверждает, насколько плохо ты знаешь меня, – ответил он ей почти ее собственными словами. – Ладно, принцесса, нам нет нужды обсуждать все это прямо сейчас. Допускаю, однако, что скоро тебе самой захочется обо всем со мной переговорить. Я собираюсь остаться здесь на какое-то время и провести… некоторые разыскания. Видишь ли, я стремлюсь получить ответы – и нипочем не уеду, пока не добьюсь своего.
– Желаю тебе всяческого успеха, – ровным голосом произнесла Клео.
– Доброй ночи, принцесса, – сказал наследник империи. – Еще раз прими искренние поздравления со вступлением в брак.
Ашур поклонился и покинул балкон.
Окончательно убедившись, что он и правда ушел, Клео положила руки на перила и тяжело оперлась на них. Итак, крешийский принц явился сюда не только на свадьбу. Он собирался еще и о Родичах разузнать.
А это могло означать лишь одно. Он сам хотел их заполучить.
Не бывать этому! Он ими не завладеет. И никто другой тоже. Если Родичи в самом деле не миф, они принадлежат ей, Клео. С ней кольцо, которое поможет их использовать. А уж она использует! Она отвоюет свое королевство!
Она еще повертела и потерла кольцо. Потом сделала над собой усилие и вернулась в пиршественный зал. Прошла к высокому столу, чувствуя на себе неодобрительный взгляд короля. Лоб у него был перевязан, сквозь слои марли проступало кровавое пятно.
– Тебе пора наверх, – сказал он. – Готовиться к брачной ночи.
У нее опять пересохло во рту.
– Но пир…
– Пир для тебя закончен. – Гай улыбнулся. Как же она ненавидела эту его улыбку ядовитой змеи! А он возвысил голос, чтобы слышали все: – Давайте пожелаем доброй ночи жениху и невесте! Не станем более задерживать их – пусть удалятся туда, где, как мы знаем, им не терпится оказаться!
По залу прокатились смешки. Многие среди гостей тоже приняли достаточно пелсийского, чтобы отрешиться от печальных событий этого дня.
– Пойдешь с Кроном, – сказал король, ловя руку Клео и притягивая ее к себе, чтобы не слышали остальные. – Будешь строить из себя пугливую и застенчивую невесту. Никто и никогда не должен узнать, что твое целомудрие растрачено давным-давно. Твое счастье, что ты все еще в какой-то мере ценна для меня и я закрываю на это глаза.
Что до Магнуса, он даже не посмотрел на нее.
Крон шагнул вперед:
– Следуйте за мной, принцесса.
Сказано это было резким тоном, не оставлявшим места для споров.
Клео в последний раз обвела глазами гостей, отмечая про себя их напряженные улыбки. Ник смотрел на нее пристальнее всех. Он стоял навытяжку, его взгляд, полный муки, молил ее о прощении. Он не мог избавить ее от того, что ей предстояло.
Покоем новобрачных служила бывшая спальня для самых важных гостей, нарочно убранная к нынешнему случаю. У дальней стены стояла большая кровать с балдахином, в огромном камине горел жаркий огонь. И повсюду – свечи, десятки и сотни мерцающих огоньков. По полу вилась тропинка, затейливо выложенная разноцветными розовыми лепестками и ведущая к брачному ложу.
Фрейлины уже ждали и тотчас взялись за работу: расплели ее волосы, сняли и унесли платье, заменив его свободной полупрозрачной сорочкой, не очень-то оберегавшей стыдливость невесты. Натерли ей запястья и шею ароматическими маслами, пахнувшими удушливо-сладко, как и розовые лепестки на полу.
– Как же вам повезло, принцесса! – щебетала Элена. – Я бы свою младшую сестренку убить позволила, только чтобы одну ночь с принцем Магнусом провести! А вы с ним теперь каждую ночь будете!
– А я бы свою старшую сестру отдала, – метнув на Элену недобрый взгляд, отозвалась Дора.
– Надеюсь, слухи окажутся ложными. – Элена снова посмотрела на Клео и неприятно улыбнулась. – Очень надеюсь… ради вас!
– Что за слухи? – Клео нахмурилась.
– Элена! – сквозь зубы одернула Дора. – Думай, что говоришь!
Но та лишь легкомысленно рассмеялась:
– Разве тебе не кажется, что принцесса имеет право знать: ее молодой муж питает запретную страсть к принцессе Люции, а та – к нему. Ах эта взаимная тяга брата и сестры… Вот скандал будет, если люди узнают!
– Простите мою сестру. – У Доры к щекам прилила кровь. – Она многовато выпила сегодня за ваше здоровье и сама не ведает, что болтает.
Клео прищурилась:
– Я не забуду, как ты пыталась удержать ее от распространения столь отвратительной лжи.
Не сознаваться же, что услышанное, вне зависимости от правдивости, показалось ей весьма интересным.
Больше они не разговаривали: вскоре девушки оставили Клео и как-то очень тихо вышли. Крон закрыл за ними дверь. Клео подбежала к ней и подергала ручку. Заперто!
Она оказалась в ловушке.
Прежде, пока была возможность свободно разгуливать по дворцу, ей временами удавалось вообразить, будто у нее еще оставалось какое-никакое влияние. Что за глупый самообман! Отныне она была никем и ничем.
Магнус наложит на ее жизнь свою тяжелую руку, не даст и головы поднять. Будет унижать и мучить, как это проделывал сегодня его отец. Пока фрейлины готовили ее к брачной ночи, Клео разглядела в зеркале небольшой синяк на скуле – от королевской пощечины. Синяки были и на шее, ведь он чуть ее не придушил!
Однако Клео сама выбрала эту участь. Она могла удрать с Йонасом, но решила остаться. И тому имелась веская причина. У нее была высшая цель.
Она проскользнула туда, где валялось снятое платье. Ее аметистовый перстень сверкнул при свечах, когда она торопливо вытаскивала подарок принца Ашура. Клео начала медленно разворачивать сверток – и несказанно удивилась, когда перед ней блеснуло золотое лезвие.
Это в самом деле был золотой кинжальчик. Великолепная вещица, с искусной резьбой на рукояти и изогнутым клинком.
«Такое в моей стране дарят невесте в день венчания», – всплыли в памяти слова принца.
Клео похолодела, осознав предназначение золотого оружия. Несчастной невесте давалась возможность наложить на себя руки, если другого выхода не было.
Лишить жизни себя? А может, навязанного силой жениха?
В это время щелкнул дверной замок, и Клео торопливо спрятала кинжал за спиной. Вошел Магнус. Взгляд темных глаз обежал просторную комнату, отметив свечи, розовые лепестки. И остановился на ней.
Клео в который раз пожалела о том, что перебрала вина. Сейчас ей, как никогда, нужна была кристальная ясность мыслей, а после стольких выпитых бокалов…
– Что ж, – сказал Магнус, – наконец-то мы остались наедине.
Сердце у Клео колотилось так, что принц наверняка слышал его биение. Или ей так казалось.
Магнус нагнулся, поднял алый лепесток и смял его в пальцах.
– Неужели они вправду думали, будто все это так уж необходимо?
Клео облизнула пересохшие губы:
– Так ты… не в романтическом настроении?
Он выпустил лепесток, и тот слетел на пол.
– Как будто мне есть дело до такой чепухи.
– Ну знаешь, многим мужчинам очень даже есть – в брачную-то ночь!
– Ты об этих розах и свечках? Нет, принцесса. Мужчины такое чаще всего просто не замечают. В брачную ночь у них на уме только одно. Полагаю, ты очень хорошо знаешь, что именно.
Ее сердце зачастило пуще прежнего.
Выражение ее лица исторгло у него негромкий смешок.
– Видела бы ты себя сейчас! Такой презрительный взгляд… По-твоему, я настолько уродлив?
Вопрос застал Клео врасплох. Уродлив? Ни в коем случае. Если не считать шрама, ничего уродливого в нем не было. В телесном смысле, во всяком случае.
– Гораздо хуже, – честно ответила она.
Он провел пальцами по отметине на щеке, задумчиво глядя на Клео.
Она стискивала за спиной кинжал. Если он сделает хотя бы шаг к ней…
– Поверь, принцесса, никаких иллюзий у меня нет, – сказал Магнус. – Я отлично знаю: ты меня ненавидишь. И никогда не изменишь своего мнения.
– А должна? – хрипло выговорила она. – Я вообще не понимаю, с чего я должна хоть что-нибудь к тебе чувствовать.
– Тут ты в своем праве. В династических браках обычно так и бывает. Однако ненависть – это не отсутствие чувства. Это уже что-то. Вот только ненависть лишает тебя последнего преимущества. Она затуманивает разум не хуже пяти бокалов вина.
И Магнус шагнул к постели. Но смотрел он не на Клео, а на столбики балдахина, сработанные из красного дерева. Вот он погладил пальцем резьбу на одном из них. Он стоял так близко… Слишком близко… Клео не стала отодвигаться. Не будет она показывать ему свой страх. Тем более что здесь никого нет. Никто не вмешается.
– Я поневоле вспоминаю своего деда… – В голосе Магнуса прозвучала тоска. – У него была книга о всяких морских тварях, и он рассказывал мне про них в детстве. Он пробирался ко мне украдкой, чтобы не увидел отец. Приходил уже после того, как нянька укладывала меня спать. Отец никогда не любил забавных историй. На самом деле ему ничто забавное не по нутру. Если в книге не содержалось ничего полезного, ее выкидывали или вовсе отправляли в огонь. Пока дед сидел на троне, все было не так.
Клео до сих пор и внимания не обращала на резьбу. В темном дереве были изваяны рыбы, ракушки, морские девы с рыбьими хвостами вместо ног. Прекрасная работа знаменитого мастера из Ястребиной Брови, сделавшего по поручению отца Клео много замечательных предметов для дворца.