Некоторое время оба молчали.
– Я кое-что слышала о короле Давиде, – проговорила Клео погодя. – Он был не таким, как твой отец.
Магнус негромко фыркнул:
– Мягко сказано… Я временами гадаю, не с демоницей ли какой сошелся мой дед, чтобы породить такое чадо! Дед, конечно, правил твердой рукой. Он был сильным человеком. Но при этом ему была свойственна доброта, и народ его любил. Ему не требовалось держать королевство в железном кулаке и чуть что проливать кровь… – Клео поймала его взгляд и увидела, как в темных глазах промелькнуло что-то вроде настоящего горя. – Он умер, когда мне было шесть лет. Выпил… что-то не то.
– Его кто-то отравил?
В глазах Магнуса стояла все та же неожиданная и странная боль, но губы сжались в одну жесткую черту.
– Не «кто-то». Я видел, как он всыпал яд в кубок, вытряхнув его из полого перстня. Видел, как он передал кубок деду. И как дед пил…
Клео молча слушала.
– А когда мой отец заметил меня и понял, что я все это видел, он улыбнулся – так, словно ждал от меня одобрения. Тогда я не сообразил, но теперь понимаю. Если отец пожелает избавиться от кого-либо, кто встанет у него на пути, он не остановится ни перед чем. Так было всегда, и так будет впредь. Пойми это, принцесса, если желаешь хоть немного облегчить себе жизнь.
Что это было – предупреждение? Или Магнус искренне желал ей помочь?
– Надеюсь, меня ты не считаешь угрозой? – осторожно подобрав слова, спросила она.
Он придвинулся еще ближе. Слишком, слишком близко! Клео так стиснула за спиной узорную рукоять, что выпуклая резьба впилась в ладонь.
– Что думаю я, значения не имеет, – ответил Магнус. – Мысль притягивает магию, только если принадлежит ведьме.
– То есть ты всегда и в любом случае делаешь то, что он говорит.
– Именно. И буду продолжать.
– Он собирается расправиться со мной?
Эта мысль, будучи высказанной, словно выпустила на волю страх, прятавшийся в потаенной глубине ее существа. Но не только. Вместе со страхом на поверхность всплыла клокочущая ярость.
На лбу Магнуса возникла морщинка.
– Да ты, я смотрю, от каждого угла шарахаться начинаешь. Правильные невесты так себя не ведут.
Клео зло смотрела на него.
– Оставь свой снисходительный тон! А то я не знаю, что ты задумал!
– В самом деле? – Магнус склонил голову к плечу. – Прости, но в это я ни за что не поверю. Та единственная, что готова была шпионить ради тебя, ушла навсегда. Надо сказать, ты поместила свою драгоценную Миру очень разумно. Там она могла бы кое-что ценное разузнать.
При мысли о погибшей подруге в груди Клео разгорелась боль. К тому же Магнус был не прав. Она предложила Миру в сиделки для Люции не ради подслушивания, а лишь затем, чтобы помочь той выжить.
– Она погибла из-за тебя! – бросила Клео. В эти мгновения ей потребовалась вся ее воля, чтобы не выхватить кинжальчик из-за спины и не всадить его Магнусу прямо в грудь.
Такое обвинение заставило его нахмуриться.
– Нет. Я защищал ее. По крайней мере пытался. Отец действует не думая, в особенности когда дело касается любопытных служанок. Будь моя воля, я пощадил бы ее.
– Лжешь!
– Нет, не лгу. По крайней мере в этом. Твоя подруга Мира вступила на лезвие бритвы, просто оказавшись в одной комнате с представителем семейства Дамора. И жестоко поплатилась за это. Так же, как твой охранник в Пелсии.
При упоминании о Теоне глаза Клео наполнились непрошеными слезами.
– Никогда больше не упоминай его имени!
– Я ни о чем и никогда не собираюсь спрашивать твоего позволения. – Магнус смотрел в сторону. – Однако я знаю, что тот мой поступок был продиктован страхом и трусостью. Лишь этого я стыжусь.
Горячая слеза скатилась по ее щеке.
– Моя семья погибла, – проговорила Клео. – Мое королевство похищено у меня. Мои друзья один за другим гибнут от рук твоих родственников…
– И ты сама дышишь лишь благодаря нашему мягкосердечию.
– Мягкосердечию? Это слово ни к одному из вас нельзя применить. И я ни единому слову не верю из того, что ты тут наплел мне про своего деда. Если в нем текла та же кровь, значит он был таким же тираном и душегубом. Лимерийцы бессердечны и так же холодны, как сама их страна! Неудивительно, что и у тебя сердце ледяное.
Эти слова заставили Магнуса улыбнуться. Улыбка получилась очень неприятная.
– Раньше ты, помнится, говорила, что у меня вообще нет сердца. Я расту в собственных глазах. – Он изучающе смотрел на нее. – Ладно, хватит старое поминать. Давай лучше обсудим, как мне поступить с нашим общим затруднением в эту судьбоносную ночь?
– С каким? – начала было Клео, но не договорила.
Магнус сгреб ее за плечи и заставил повернуться. Клео вскрикнула: он вырвал кинжал у нее из руки, потом оттолкнул так, что она растянулась поперек постели.
Она лежала, с ужасом наблюдая, как Магнус рассматривал золотое лезвие.
Потом он метнул в ее сторону ледяной взгляд:
– Никак ты собиралась пырнуть меня этой зубочисткой, принцесса? А я-то к тебе со всей душой!
Клео глаз не могла отвести от кинжальчика. Как возьмет сейчас да изрежет ее всю…
Он неторопливо расхаживал по комнате, поглядывая на принцессу, точно хищник, загнавший в угол добычу.
– Кто его тебе дал?
Клео прикусила язык, чтобы не проболтаться.
Магнус снова посмотрел на клинок:
– Это, несомненно, кинжал невесты, сработанный в Крешии. Какой великодушный дар от принца Ашура! Надеюсь, ты должным образом поблагодарила его. – Клео не ответила, и он продолжал: – Молчим, принцесса? Обычно у тебя всегда наготове что-нибудь язвительное. Будем надеяться, теперь, когда я отобрал у тебя все острое, сегодня больше не будет резни?
Он спрятал кинжальчик и шагнул к постели.
Клео поспешно переползла на другую сторону и отскочила к стене. Дальше бежать было уже некуда.
– Не подходи!
Он насмешливо наблюдал за ней.
– Что это тут у нас? Перепуганный крольчонок, прячущийся от волка? Прошу извинить, но что-то меня не впечатляет такой страх за свою добродетель.
– Ты ко мне сегодня не прикоснешься. – Клео изо всех сил старалась говорить веско и грозно. – Ты никогда не прикоснешься ко мне!
Магнус тотчас оказался прямо перед ней, схватил за руки и притиснул к твердому камню стены, так что Клео не могла вырваться. И наклонился, глядя ей прямо в глаза.
– Как видишь, я прикасаюсь. – Его взгляд обшарил ее лицо, задержавшись на неярком синяке возле скулы. Его брови сдвинулись. Он снова посмотрел ей в глаза. – Только не думай, будто станешь указывать мне, что я сделаю или не сделаю. Какая-либо власть здесь у тебя будет лишь с моего позволения. Лучше тебе это запомнить.
– Пусти!
– Погоди.
Он не причинял ей боли, но пошевелиться она не могла. Ей дышать-то удавалось не без труда.
Магнус заговорил медленно и раздельно:
– Вот видишь? Ты в полной моей власти. – Он нагнулся еще ближе и продолжал шепотом: – Все, что я пожелаю с тобой сделать, причинить боль или доставить удовольствие, я сделаю. Тогда, когда пожелаю, и так, как мне будет угодно. Пойми это и запомни.
Клео вдруг обнаружила, что не может больше дышать.
Он усилил хватку, его дыхание обдавало жаром ей ухо.
– Этого союза пожелал мой отец, а не я. Но я должен повиноваться, если хочу остаться наследником. Однажды все то, чем располагает отец, станет моим. Его королевство, его войско, его власть. Этим я не поступлюсь. Ни для чего и ни для кого. Однако давай кое-что проясним до конца: я лучше сойдусь с самым жутким порождением Диколесья, нежели с тобой. У тех тварей и то не такие острые когти.
Магнус наконец выпустил ее и отступил. Клео, вновь получившая возможность дышать, потрясенно глядела на него.
– Я за это мог бы тебя казнить. – Принц коснулся кинжала, спрятанного под одеждой. – Ты это понимаешь, надеюсь?
Клео лишь кивнула, не сводя с него глаз. Потупиться значило проявить слабость.
– Если ты, – сказал Магнус, – ценишь свою жизнь и своего доброго друга… кстати, единственного, то есть Ника, то в свадебном путешествии, которое начнется прямо завтра, будешь вести себя как по уши влюбленная глупенькая новобрачная. Пусть безмозглые ослы, решившие поверить сказочкам моего отца о нас с тобой, получат то, что хотят. Ты меня поняла?
Она даже не кивнула – дернула головой.
– Да.
Магнус повернулся к двери. Но прежде чем выйти и запереть за собой, он чуть помедлил и сказал еще:
– А буде кто спросит, ответишь, что я этой ночью превзошел все твои ожидания, даже самые несусветные.
ЛисандраДиколесье
Когда на рассвете Йонас и с ним два десятка восторженных добровольцев отбыли искать славы на королевской свадьбе, другая половина отряда осталась в лагере. Лисандра ждала новостей, убивая время за охотой и изготовлением стрел. В разные стороны были разосланы разведчики, в том числе Нерисса. Они собирали сведения о строящейся дороге. Лисандра по-прежнему искала какое-нибудь слабое место, возможность запустить коготок. Разыскать и освободить брата. Сделать хоть что-нибудь, чтобы двигаться дальше, если от Йонаса отвернется удача и король уцелеет.
Через какое-то время произошло землетрясение. Никто не устоял на ногах. Брайон тут же бросился к Лисандре, как во время того смерча в Пелсии. И обнял так, словно его сильные руки могли уберечь ее от любой опасности. Когда пугающие толчки прекратились, Лисандра вывернулась из его объятий.
– Я… мне надо еще поохотиться, – сказала она.
– Лис…
– Я просто… – Она огляделась. Другие парни перешептывались и смеялись, отойдя от пережитого испуга. Спасибо Йонасу: о влюбленности Брайона теперь знал весь лагерь. – Просто не души меня другой раз, хорошо?
У него вытянулось лицо.
– Конечно… Прости…
Схватив лук, Лисандра углубилась в лесную чащу. Ну вот почему ее так раздражает единственный во всем лагере парень, который к ней хорошо относился и даже встал на ее сторону против своего лучшего друга?