– Ты здесь!
Он тоже улыбнулся – куда шире, чем полагалось бы.
– По королевскому приказанию!
– Тогда я очень рада, что король тобою командует.
– Сейчас с тобой трудно не согласиться!
В сопровождении Ника они проследовали в Пелсию, чтобы там объехать несколько деревень и виноградников. Клео только отметила про себя, что к Имперской дороге они не приближались. Неимущие земледельцы встречали их молчаливо. Присутствие Клео неизменно привлекало детей, они во все глаза разглядывали ее нарядное и яркое платье. В детских глазах плескалась надежда, уже утраченная старшими. Это зрелище разрывало сердце принцессе.
В отличие от оранийцев, пелсийцы оказались не очень-то склонны доверять речам короля. Они сами, своими глазами видели его жестокость и вероломство. Такое, чего ни забыть, ни простить было нельзя.
К тому времени, когда корабль новобрачных причалил в Черной гавани Лимероса, Клео пребывала в некотором унынии. Она так и не узнала ничего нового о своем кольце. Как и в день отъезда, перстень с аметистом был лишь бесполезной тяжестью на руке. И о Родичах особо ничего нового выяснить не удалось, все рассказывали одни и те же истории. Между тем времени на поиски с каждым днем оставалось все меньше, и Клео начала всерьез беспокоиться.
Здесь, в Лимеросе, ей приходилось кутаться в теплый плащ, отороченный горностаем. Все здесь было таким промороженным, таким стылым. Оранийский дворец сверкал и переливался под солнцем, словно дорогой самоцвет. Лимерийский замок, напротив, словно вбирал в себя свет, поглощал, не отражая. Громадная черная крепость выглядела зловеще. Шпили вонзались в морозное синее небо, словно когти чудовища. Свет отражали лишь окна, да и те казались глазами ненасытного зверя.
Ничего не скажешь, родной дом Магнуса очень ему подходил.
– Это все? – спросил принц, глядя на чемоданы, выгруженные Ником из карет.
– Так точно, ваша милость.
Надо отдать Нику должное, он произнес это без малейшей язвительности. Между тем юноша был весь в поту, ведь он в одиночку перетаскал багаж в замок.
– Отлично, – сказал Магнус. – Теперь займись лошадьми. Я должен проверить, не ждут ли меня какие распоряжения от отца.
Повернулся на каблуках – и, по обыкновению весь в черном, удалился по коридору.
– Ненавижу… – тихо зарычал Ник.
– А уж я-то как… – ответила Клео.
– На самом деле кто угодно мог обмануться, глядя, как ты к нему жмешься.
Он хотел было идти, но Клео поймала его за руку и, крепко сжав, заставила оглянуться.
– Все между нами – лишь видимость. Так надо. Помни об этом.
– Прости, Клео. – Его плечи обмякли. – Конечно, я понимаю. Тебе, наверное, туго приходится.
– Благодарение богине, ты здесь со мной!
– Вот как? – Он поднял брови.
Клео улыбнулась, уже забыв его ранящие слова.
– Я имею в виду, кто бы еще так хорошо справился со всеми моими сундуками, полными нарядов?
Ник рассмеялся. Клео крепко обняла его. Ей не хотелось разжимать руки.
– Я здесь ради тебя, Клео. Если вдруг понадоблюсь…
Она кивнула, прижимаясь лицом к жесткой ткани его мундира:
– Я знаю.
– Ты такая храбрая. Тебе ведь приходится оставаться с этим чудовищем… постель с ним делить… – Его лицо исказила гримаса ненависти, он чуть отстранился, чтобы посмотреть на Клео. – Я каждую ночь представляю себе, как убиваю его и вызволяю тебя!
Клео схватила его за руки и крепко сжала:
– Обо мне не беспокойся. Все это не так уж и страшно… – Ее так и подмывало сказать, что никакую постель они в действительности не делят, что ночь за ночью она проводит одна. Клео прикусила язык. Об этом не должна была знать ни одна живая душа, даже Ник. – Ты отдохни как следует, чтобы завтра быть рядом со мной. Мне очень пригодится близкий человек рядом!
– Отдохну, – пообещал Ник. – Вот только устрою лошадей его величества!
– До завтра.
Клео поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать Ника в щеку, но в последний момент он повернул голову и подставил ей губы.
За это Клео была вновь вознаграждена зрелищем его улыбки – широченной, от уха до уха.
– До завтра, принцесса!
Наутро после почти бессонной ночи к Клео вновь явились Дора и Элена, столь же непочтительные, как и в оранийском замке. Они помогли принцессе привести себя в порядок и одеться. Поверх одного из лучших новых платьев Клео облачили в теплый плащ на меху. И то и другое было алым, в знак почтения к официальному цвету Лимероса. Цвет крови… Наверняка это не простое совпадение. На рукавах платья были золотом вышиты змеи, эмблема северного королевства. Тоже подходящий символ для такого гадюшника!
Проследовав за Магнусом в наружный двор замка, Клео обвела рассеянным взглядом собрание вельмож, что явились на торжественное вручение свадебного подарка от государя Гарета, близкого друга короля. По левую руку виднелась дорожка; она тянулась через замерзший сад и исчезала в сложном лабиринте заиндевевших кустов. Справа была большая открытая площадка с длинным прямоугольным прудом, тоже замерзшим конечно. Пруд тянулся до самого замка. Ничего не скажешь, красиво. Но все какое-то очень уж голое и безжизненное. Куда ни повернись – нигде ни лучика тепла.
– Говорят, это принадлежало самим Хранителям, – услышала Клео и наконец повернулась к государю Гарету.
Предмет, возле которого они остановились, собственно, и являлся подарком. Это было резное каменное колесо высотой примерно по плечо Клео, торчавшее из земли у входа в сады.
– Самим Хранителям? – удивилась она. – Как это?
– О да, конечно, – сказал Магнус. – Прошу вас, расскажите. Это так занимательно!
Кажется, он редко открывал рот без намерения уязвить собеседника. Еще Клео заметила, что редко кто так велся на его подначки, как она сама.
Ей вспомнилось, как тот мальчик, Тарос, упоминал каменные колеса, вроде бы связанные с Хранителями и Убежищем. Он имел в виду что-то другое? Или…
Лысеющий, важного вида вельможа сложил руки перед собой и стал покачиваться с пятки на носок. Он явно получал удовольствие оттого, что завладел вниманием царственной четы.
– Хранители, – начал он, – наблюдают за нами, принимая облик ястребов…
– Детская сказочка, – отмахнулся Магнус. – Тысячу раз ее слышал.
– Сказка? В самом деле? – Вельможа обрадовался возможности поспорить. – Магия, ваше высочество, более чем реальна.
– Что заставляет тебя так думать? – ровным тоном осведомился Магнус.
– Я видел немало необъяснимого. Встречал ведьм, способных заглянуть в свою сущность и использовать крупицы элементалей, чтобы творить магию в мире смертных.
Теперь все внимание Клео было сосредоточено на этом человеке. Вот оно! Вот кто способен рассказать все, что ей так отчаянно нужно!
– Так Родичи тоже реальны? – спросила она. – Я кое-что слышала о кристаллах элементалей, но думала, это лишь легенды!
Он посмотрел на нее:
– Я верю, что это правда. Ходят глухие слухи, будто существует пророчество: когда возродится волшебница, путь к Родичам проложит именно она.
Клео напряженно вслушивалась в каждое слово. Волшебница? Проложит путь? И еще было кое-что, во что свято верила она сама. В то, что перстень у нее на руке некогда принадлежал волшебнице Эве.
И что, спрашивается, это могло значить?
Сегодня было пасмурно, падал редкий снежок, усеивая белыми крапинками алый плащ Клео и одежды знатных придворных, стоявших кругом.
– Расскажи нам еще об этом колесе, государь Гарет, – попросил Магнус.
Клео с бьющимся сердцем погладила заветное кольцо, такое приятное и прохладное. Потом украдкой посмотрела на Ника. Он стоял навытяжку среди других стражников, неподвижный как статуя. Неприязненный взгляд юноши был направлен на Магнуса.
Гарет подошел к колесу и провел по нему ладонью.
– По всей Митике разбросаны такие же. Много столетий люди не понимали, что это и откуда взялось. Все знали только, что эти колеса очень древние и как-то связаны с Хранителями.
– Сколько же существует колес? – спросила Клео.
– Достоверно известно о двенадцати. Все – совершенно одинаковые и различаются лишь степенью сохранности.
– Откуда же известно, что эти камни связаны с Хранителями?
Придворный все не отнимал руки от каменного колеса, любуясь дивной резьбой.
– На севере Лимероса некогда жил один старец, – начал он. – На закате своих дней он клялся каждому, кто желал слушать, будто является изгнанным Хранителем, навсегда покинувшим Убежище. Оказавшись здесь, он стал смертным, состарился и выжил из ума. Его дети, внуки и правнуки терпеливо выслушивали старческий бред, но особого значения ему не придавали. Он же утверждал, что колеса были здесь помещены неспроста. Он попросил, чтобы его отвели к одному из них и он мог снова соприкоснуться с бессмертием.
Между тем колесо выглядело совершенно безобидным. Ничего такого и не заподозришь!
– Ну и как? – спросила она. – Соприкоснулся?
– Нет. Старец умер, не добравшись до колеса.
– Насколько я могу судить, это был обычный старец, сам не ведавший, что болтает, – сказал Магнус. Его лицо снова было совершенно непроницаемым. – Премного благодарю за столь редкий и дорогой дар, государь Гарет. Уверен, колесо станет достопримечательностью этого сада!
– Всегда рад послужить. Принц Магнус… Принцесса Клео… Совет вам да любовь на долгие годы!
Вельможа поклонился и отошел.
– Принц Магнус! – окликнула седовласая женщина с морщинистым лицом. – Можно вас на два слова? Мой сын еще не помолвлен, и я все думаю о вашей сестре… Мы могли бы поговорить?
– Когда уже наконец завершится эта поездка… – пробормотал принц и пошел к даме.
Оставшись одна, Клео коснулась холодной гладкой поверхности громадного колеса. Чья искусная рука вырубила его много столетий назад?
«Так они проникают в облике ястребов из Убежища в наш мир и обратно, – рассказывал ей Тарос. – У них здесь и там спрятаны волшебные колеса, вырезанные из камня. Для нас это просто какие-то развалины, но без этих колес они бы тут застряли».