Расин ступил внутрь и… оказался в богато обставленной квартире.
Он повернулся назад, торопливо прикрыл за собой дверь (при этом ему мешала занавеска, которой он не видел, стоя на балконе) и принялся исследовать помещение.
Достаток человека, проживающего в этой, как выяснилось, четырехкомнатной квартире, был по земным меркам выше среднего. То же можно было сказать и о вкусе. Стиль интерьера спецы назвали бы хай-тек, а более широкие массы ограничились бы словом модерн. Всюду пластик, хром, цветное стекло…
Вода?
Вадим вышел в коридор, затем свернул направо, оказался в кухне. Совсем недавно кто-то разогревал на газовой плите сковородку с нарезанной колбасой. Несколько ломтиков по-прежнему лежало на ней, а рядом обрезок расплавленного и чуть уже подсохшего сыра. Пахло так, как должно было пахнуть.
Вадим схватил со стола чашку, подошел к раковине и открыл кран. Струя воды шумно ударила в дно. Наполнив чашку, Вадим поднес её к губам.
— Стой!
Рука вздрогнула так, что половина воды (пять минут назад он отдал бы за нее костюм!) выплеснулась на стену и потекла по фиолетовому кафелю.
Он резко обернулся, приготовился сражаться, не понимая еще, что голос совсем не похож на бас-сопрано красных контролеров.
— Не пей! — мужчина средних лет в белом халате из микрофибры вытянул вперед растопыренные пальцы. — Не пей, пока все не проверим!..
Вадим впервые в жизни вошел в чужую квартиру без спроса, к тому же через балкон. Он понимал, что, если не выпьет сейчас воды, то хоть и не умрет от обезвоживания, зато наверняка спятит от жажды; надо бы послушать этого человека, поскольку, возможно, он и есть тот, кого Вадим искал.
Продолжая удерживать в руках чашку, он сказал осипшим от жажды голосом:
— Я ищу человека, который когда-то был знакомым Ивана Пиликина… но потом его за… потом он был направлен в командировку…
— За всякие аферы, — сказал отправник. — Это я и есть.
Халат некрасиво облегал полное тело, снизу выглядывали тонкие голые ноги.
Вадим посмотрел в чашку, и, поймав его взгляд, отправник снова сказал:
— Воду пить нельзя. Это может быть опасно. Поставь.
Он подошел и забрал у Вадима чашку, вылил остаток воды в раковину.
— Есть тоже нельзя, — сказал он и, опустив Расину на плечо руку, вывел его из кухни.
— Вы не мертвец, верно? — спросил он, предложив предварительно присесть на мягком удобном диванчике; сам он расположился в кресле напротив.
— Думаю, пока нет, — сказал Вадим. — Этот костюм…
— Лишних объяснений я от вас не требую, — перебил отправник. — Давно вы на пятом уровне?
Вадим только провел сухим языком по губам и пожал плечами.
— Больше недели?
— Вряд ли, — ответил Расин. — От силы дня четыре.
— В лагерях были?..
— Как вы ска…
— В Западный — Восточный Карманы вас не кидали?
— Нет.
— Хорошо, — мужчина потер рукой об руку, нахмурил брови. — Да-а… шуму вы наделали…
Он надолго задумался.
— Почему воды нельзя? — спросил Вадим.
— А вам известно, куда вы идете и зачем?
Щеки стали наливаться теплом. Вадим не ожидал вопроса, вернее того, что отправник задаст его так прямо. Он почувствовал себя набедокурившим школьником.
— Я буду рад, если вы… — Расин попытался говорить непринужденным тоном, но отправник опять оборвал:
— Этого я знать не могу, но теперь мы выяснили, что воду вам пить нельзя. У вас начинается привыкание. Если бы вы шли на пятый уровень, то будь вы беглец-проводник, или разоритель государственной казны, или хоть сам черт — вы за четыре дня пребывания, извините меня, уже сто раз поняли бы, что находитесь в пункте назначения. И мы с вами были бы уже знакомы и сидели бы сейчас в ресторане, который называется… Впрочем, названия здешних злачных мест я вам выдавать не буду — в ваших же интересах. Знакомиться нам также излишне. Благодарите судьбу, что нарвались на меня и вовремя назвали фамилию Пиликин.
Он подмигнул.
— Кибальчича, пятнадцать? Верно? — спросил отправник.
— Это мой адрес, — сказал Расин.
— Там сейчас красных сотен пять собралось, — отправник покачал головой. — Немедленно отправляйтесь туда. Если вы туда сегодня уже проникали, значит, это и есть место вашей силы. Все, что я могу вам сказать полезного: не ешьте, не пейте, не смотрите по сторонам, иначе останетесь здесь навсегда. Вас затянет энергополе пятого уровня. В конце концов, вы даже забудете собственное имя. Я свое имя помню, потому что продолжаю поддерживать определенные контакты. А вы забудете. Поэтому срочно отправляйтесь домой… мощь у вас, насколько я понимаю, есть… и держите там оборону. Закройтесь обязательно. Если вы будете заперты изнутри, никакая красная тварь к вам не пролезет. Сидите и ждите. Ответ там. Все. Больше ничем помочь не могу.
Он поднялся, подошел к балкону, открыл дверь и жестом головы указал на темнеющее небо.
Вадим летел так быстро, как мог. Солнце уже село, дома резко изменили контуры и, хотя он и ночью с закрытыми глазами отыскал бы дорогу домой, ему не хотелось смотреть на Город Подсознания в час, когда его поглощает тьма.
Толпа внизу мерно двигалась. Наверное, она будет продолжать свой ход и ночью.
Сейчас Вадима интересовало, не проник ли кто-нибудь из красных в квартиру.
На полной скорости он влетел во внутренний двор и понял, что сведения о пяти сотнях не были преувеличением. Красные знали, что он вернется. С одной стороны, это навевало ощущение какой-то неотвратимости, с другой, радовало, ибо подтверждало правильность слов отправника: ответ там.
Ответ действительно был там. Однако два контролера уже повисли на перилах балкона и ещё семь или восемь стояли этажом ниже.
Вадим пулей влетел на балкон. Один из контролеров, обнажив в улыбке зубы, сделал выход на две руки и, получив могучий удар в нижнюю челюсть, полетел назад.
Расин на миг обернулся, но в комнате было слишком темно. Он поднялся в воздух и, дождавшись, пока голова второго контролера поднимется над уровнем перил, стукнул её носком туфля в лоб. Это длилось ровно одно мгновение, но Расин успел заметить: контролер улыбался.
Резкий поворот назад… Никого. Вадим перегнулся, посмотрел вниз. Трое красных уже стояли на перилах балкона девятого этажа.
Дав им тридцать секунд на подъем, Вадим бросился в спальню.
Один, два… Пирамиды. За ними может быть засада. Он взмыл вверх, пролетел под самым потолком… Никого.
Шесть, семь… Дальше… Кухня… Пусто.
Одиннадцать…
Коридор совсем темен. Расин внутренне напрягся, выставил вперед кулак… Нет, это не кулак, это молот. Пятнадцать, шестнадцать… Серия ударов в пустоту… Никого.
Туалет — удар ногой… Ванная — серия ударов…
У него остается несколько секунд. Он выскакивает в коридор и видит: там, на балконе из-за перил вырастают одновременно две головы.
Еще одна комната… Вадим влетает в нее, не успевая изогнуться, и больно ударяется коленом. В комнате никого.
Он вновь бросается в коридор, в спальню, огибает пирамиды и в прыжке наносит удар ногой.
В груди гермафродита что-то щелкает, и он улетает на улицу, задевает перила, переворачивается через них, ноги исчезают в сумерках.
Вадим успевает остановить собственное тело, которое по инерции движется за поверженным контролером. Силой воли втягивает себя обратно, захлопывает дверь перед скалящейся физиономией одного из красных, защелкивает замок.
Тяжелый кулак контролера обрушивается на стекло, но почти не вызывает сотрясения.
Глава 18
Вадим провел ночь на ногах. Было холодно, и становилось ещё холоднее. За окном, по меньшей мере, август, хоть и трудно достоверно определить время года. К сожалению, балконную дверь нельзя открыть. Там, за стеклом, постоянно дежурили гермафродиты. Совсем стемнело. Один раз Расин подошел к балконной двери вплотную, и ему показалось, что во мраке он различает зловещую улыбку.
Среди ночи, когда температура стала приближаться к нулю, он отворил форточку на кухне. Наружный воздух повалил горячим потоком, и Расин протянул к нему озябшие руки. Он стоял долго, наслаждаясь теплом, чувствуя, как унимается дрожь, но вдруг встревожился, вообразив, что коварные гермафродиты, раскусив его хитрость, сейчас опускаются по веревке сверху. Проверить это нельзя: за окном слишком темно. Пришлось форточку закрыть.
Было уже далеко за полночь (впрочем, он не имел представления о времени), когда Расин трясущейся рукой вновь распахнул форточку и, отойдя на шаг назад, ринулся в темноту. Вылетев наружу, он словно окунулся в парное молоко и завис тут же, в метре от форточки. Прищурив глаза, Расин стал затравлено осматриваться. При этом он держал руки полусогнутыми перед грудью, кулаки крепко сжатыми.
Небо было беззвездным, но все же обладало слабым свечением. На этом фоне можно было различить контуры стен и крыши. Вадим долго смотрел вверх, но никакого движения не заметил. Тогда он обнял себя за плечи, подтянул колени и замер.
С теплом возвращались силы. Расин думал о том, что перепады температуры здесь вряд ли имеют отношение к привычным представлениями о кинетической энергии молекул, а процессы, происходящие на пятом уровне, едва ли можно объяснить при помощи второго начала термодинамики.
Думая о воде, он задремал. Но через мгновение его разбудил громкий многоголосый призыв:
— Вадим Борисович! Прошу вас опуститься на землю. Вы должны быть срочно переведены в Западный Карман!
Светало.
Небо было серовато-румяным, и по нему ползли маленькие тучки. Расину это показалось хорошим знаком. Вчера небо весь день было одноцветным.
Бывает ли здесь дождь?
Вадим медленно влетел в кухню, сделал сальто, стал на подоконник, плотно закрыл форточку.
Спрыгнув на пол, он прошел в спальню, бросил по пути взгляд на закрытую дверь туалета. Физиологические потребности не давали о себе знать.
На балконе находилось пятеро гермафродитов. Увидев Расина, они перестали разговаривать и приосанились, один из контролеров поднял рупор.