— Я жила там какое-то время, — задумчиво ответила Доэ. — Это удивительное место.
— Правда? Почему же не осталась?
— Там никого нет.
Доэ вытянула руку, указала в темноту.
— Вон. Видишь?
— Что?
— Движение… Фигуры… Это — чернь.
Вадим напряг зрение.
Вначале он заметил едва различимое копошение, затем ему показалось, что по бескрайнему полю маршируют бесконечные колонны солдат — черных, как ночь.
— Кто они? — спросил Вадим.
— Только ты сам можешь ответить.
Она двинулась с места, поплыла навстречу наступающей черни.
— Доэ! — крикнул Вадим.
— Что?
— Как ты собираешься с ними драться?
— Я не знаю, — сказала она. — Это каждый раз бывает по-разному.
— Можно ещё вопрос?
— Угу.
— Как тебе удалось победить тузора?
— Да очень просто. Он…
В эту минуту раздался страшный вой, и тьму искромсали абсолютно черные полосы. Тьма развалилась на части, уступив место черноте.
Чернота била по сердцу и выедала глаза. Вадим не понимал, что за создания беснуются перед ним. Он нанес удар, второй — и только рассек пустоту.
— Доэ!
Сверхускорение!
Расставив руки в стороны, он заработал ими, как пропеллерами и, наклонив голову, бросился в первый ряд. Сопротивления не было, но, оказалось, это только ловушка.
Следующий шаг — и он провалился в бездну.
Глава 32
— Проснись! Открой глаза, Вадим…
К Доэ вернулся её прежний девичий голос.
Расин оперся на локоть, всмотрелся в темноту.
— Ты где?
Странно, но его голос по-прежнему груб. Его защитная оболочка до сих пор не исчезла. Почему он её не истратил? Может, Доэ все сделала сама, и счет опять сравнялся?
Доэ выступила из полумрака. На лице сияла торжественная улыбка.
— Все кончено, — сказала она. — Вставай, идем со мной.
Она протянула руку. Рука её стала чересчур жесткой, и в ней не чувствовалось тепла. ещё бы! Доэ прорубила брешь в стене черни.
Вадим поднялся. Плотный грунт под ногами? Он топнул несколько раз. Похоже на бетон.
— Мы в Алехаре, — сказала Доэ. — Ты сам создал твердь.
Она потянула его за собой. Это было не совсем приятно. Сила, с которой тянула Доэ, говорила о том, что спутница пытается господствовать.
Ну, уж нет, он не собирается уступать. Дело даже не в том, что он кашатер охраны Хомофара (чихал он на эти призрачные регалии!), и не в том, что Доэ — женщина.
Он — следопыт и выполняет свою миссию. Он — главная клетка иммунитета, фагоцит, всю жизнь ожидавший своего часа. И час наступил. Это — его битва.
Доэ почувствовала сопротивление.
— Идем, — сказала она настойчивее.
— Куда ты меня тянешь?
— Я хочу показать тебе этот прекрасный мир! — сказала девушка. — Здесь ты найдешь все, что искал. Но прежде я отведу тебя к Озеру преображения.
— Озеро преображения? — удивился Расин. — Ты сказала, что мы уже изменились.
— Окончательно мы изменимся лишь тогда, когда войдем в воды озера. Твои глаза должны омыться, только тогда ты сможешь увидеть этот прекрасный мир.
Слова её звучали убедительно. Доэ держала Расина обеими руками и, ласково улыбаясь, тянула за собой.
Вдруг сзади раздался треск раздираемой материи. Вслед за ним послышался усталый мужской голос, голос Доэ до того, как она избавилась от оболочки.
— Сражайся!..
— Что это? — Вадим оглянулся, но сзади было темно.
— Призраки, — сказала Доэ. — Они будут следовать за тобой, пока ты не окунешься в озеро. Надо омыть уши, тогда ты перестанешь их слышать. Поспешим же!
— Сражайся же!.. — простонали сзади, и в этом истерзанном хрипе было больше Доэ, чем в голосе рыжеволосой девушки, которая тащила его в пустоту.
— Докажи, что ты Доэ! — крикнул Расин, вырывая руку.
Чернь (в мгновенье ока от Доэ и следа не осталось) распалась надвое. Каждая из половин мертвой хваткой вцепилась в одну из рук. Издавая злобный вой, чернь понесла Расина в темень.
Вадим пытался вырваться, но не мог. Множество когтистых лап хватало его со всех сторон. Тогда на помощь пришли ноги.
Сверхускорение!
Ноги заработали, как мельницы.
В следующий миг он понял назначение защитного слоя. Встретившись с плотной материей черни, оболочка вспыхнула.
Плоть черни превращалась в клочья и разлеталась повсюду, как пепел. Из черного облака навстречу Расину выступил хомун. Он был на две головы выше Вадима.
— Зря сопротивляетесь, Вадим Борисович, — сказал черный хомун голосом Гаерского. — Здесь — ваше окончательное пристанище. Попутчицы нет в живых, и вам некуда идти.
— Тебя ждет озеро преображения, — раздался над самым ухом нежный голосок, и в каждой нотке звучала фальшь.
Гаерский-чернь вцепился Расину в плечи и стал рвать его на части. Оболочка затрещала, тело стало менять форму.
— Вы должны расплатиться за свою ошибку, — спокойно говорил черный хомун.
Вадим ударил его в живот — один раз, затем десяток. Затем сотню. Живот Гаерского раскурочило, оттуда стали вываливаться куски черной плоти, из прорехи хлынул огонь, но чернь не отпускала.
— Следуйте за нами, — говорил Гаерский.
Из-за его плеча выступила рыжеволосая девушка.
— Расслабься, не бойся, — сказала она. — Здесь тебя не ждет ничего плохого. Ты забудешь свою вину, искупишь её в озере преображения и станешь одним из нас…
— Кто ты?! — крикнул Расин.
— Не сдавайся… — долетел издалека глухой стон.
— Доэ! — заорал Вадим. — Где ты?!
— Сжигай их!.. — раздалось в ответ. — Двигай вперед!..
— Ты цела?!
— Вперед двигай!
Вадиму удалось, наконец, сорвать с себя пылающий прах Гаерского.
— Уйди, чернь! — крикнул он в лицо рыжеволосой девушки. — Я сильнее тебя! Если ты была когда-нибудь живой — отступи! Не хочу убивать тебя во второй раз…
— Вадим! — взмолилась девушка. — Прошу тебя, иди со мной… Нас ждет вечность, которую мы проведем вместе.
Она протянула руки для объятий, и Расин увидел катышки на её свитере.
— Прочь!
Он нанес рубящий удар, снес Доэ голову, надплечье и левую руку. Останки тут же почернели и разлетелись.
— Доэ! — опять закричал Расин.
— Вперед! — раздалось из темноты. — Не останавливайся.
Где он, этот «перёд»?
Вадим бросился туда, где только что стояла девушка, выставил перед собой руки и побежал.
— Доэ!
Чернь продолжала хватать лапами.
— Доэ!
— Я здесь! — голос прозвучал рядом.
— Где ты? Как мне к тебе добраться?! Здесь ни черта не видно!
— Сжигай их! — проревела Доэ. — И не останавливайся! Я иду за тобой!
Вадим снова с бешеной скоростью завертел руками. Из тьмы выхватывались шматы горящей черни, и он их отбрасывал подальше от себя.
Иногда он оборачивался назад, окликал Доэ. Она отзывалась, всякий раз наказывая идти дальше. Путь, который прокладывал Вадим, превратился в полыхающую топку. Вновь и вновь навстречу выступали Гаерский и рыжеволосая девушка.
Внезапно впереди, из-за плеча рассыпающегося Гаерского, блеснул свет. Сияние на миг ослепило Вадима, он нанес насколько мощных рубящих ударов, просвет расширился, и теперь стало возможным выбраться на…
Живописный песчаный берег.
Линии невысоких холмов отличаются друг от друга оттенками — бледно-зеленые, синеватые, лиловые. Местами изумрудные шапки невысоких рощ. Но — странность: смотришь на них — и они есть, отведешь взгляд в сторону — исчезают.
Вадим обернулся. Море смолы. Абсолютный штиль.
Сквозь оболочку он чувствовал: в икры ног по-прежнему впиваются цепкие лапы черни. Расин шагнул обратно, в море. Погрузился в густую чернь.
— Доэ!
На плечах и груди амальгама истончилась, кое-где её совсем уже не было.
Обнаженные места особенно ощущали щипки, словно сотни раков цеплялись клешнями.
— Доэ, отзовись! Я нашел берег!
— Я здесь, не кричи. — Доэ стояла рядом.
Увидев ее, Вадим чуть не ахнул. Девушке досталось намного больше, чем ему. Доэ выглядела так, словно её пропустили через мясорубку.
Вадим несколько раз сильно ударил в окружающую чернь и, подхватив девушку под руки, ринулся на берег.
За узкой линией пляжа начинался невысокий косогор, покрытый травой. Вадим с Доэ поднялись вверх, расположились на пологом склоне.
Доэ упала на траву и рассмеялась. Она была такой же, как прежде: старый свитер, потертые джинсы. Все, как после стирки — ни пятнышка.
— Приведи себя в порядок, — строгим тоном, но с насмешкой в голосе, сказала Доэ.
Вадим сначала попытался обрывать струпья амальгамы, но затем сообразил и впитал остатки оболочки кожей, не рассчитал и на какой-то миг снова остался без одежды, Доэ нахмурилась, но в следующий миг на Вадиме красовались черные доспехи, похожие на те, в которых он покинул Кантарат.
Доэ села, сорвала травинку, полюбовалась ею и бросила в сторону моря. Тут же на её месте стали расти кустарники можжевельника — темно-зеленого, с золотистыми вкраплениями. Они поднялись прямо на глазах и скоро закрыли собой неприглядную поверхность моря.
— Что дальше? — спросил Расин. — Ты не забыла, для чего мы сюда пришли? Кажется, ты хотела показать мне место, где находится…
— …твой кашатер, — завершила Доэ. — Можешь не переживать. Я тебе покажу его в два счета. Но что потом? Ты опять отправишься в Кантарат?
— С чего ты взяла? Я пришел не для того, чтобы вернуться назад. Криброк нужен для того, чтобы узнать намерения вримов. А ещё он, наверняка, знает об Захватчике.
— Кто такой Захватчик? — спросила Доэ.
— Я тебе рассказывал. Помнишь, когда мы подошли к Кантарату, в голову мне пришло послание. Захватчик — это вероятная гибель нашей Вселенной. Никто его ни разу не видел. Лучшие математики Кантарата много раз высчитывали его местонахождение, но отправленные в дозор кашатеры возвращались ни с чем.
— Что может случиться с Глубиной или с Алехаром?
— Не знаю. Пока изменения совершаются в оболочке. Там исчезают туманности. Это миллиарды звезд. Другие туманности меняются местами.