Сделав большой круг над холмами, они опустились на идеально ровную поверхность Площади Суда.
Гладкое поле. Здесь можно было бы устроить соревнование хоккейных команд.
Криброк достал из кармана Доэ.
— Я доставил Захватчика! — изрек он громким голосом. — Зовите конвоиров и судей!
Тут же под ногами образовался наплыв льда, стал увеличиваться, вздыматься, пока не превратился в высокую трехгранную стелу.
Завороженные зрелищем, кашатеры не заметили, как со всех сторон к ним приблизились ледорубы. На сей раз твари не были облачены в скафандры из льда.
Вспомнив схватку в кратере, Вадим содрогнулся.
— Не путай их с теми снежными дикарями, — сказал Криброк, уловив ощущения Вадима.
Ледорубы-Присяжные не были похожи на спрутов, как показалось Расину в прошлый раз. Гораздо больше они походили на металловидные водоросли. Сотни разветвлений служили для того, чтобы плотнее внедряться в лед.
Окружив кашатеров плотным кольцом, ледорубы остановились.
— Мы доставили Захватчика, — повторил Криброк, сделав в этот раз ударение на «мы».
Один из ледорубов неожиданно метнулся к Криброку и вырвал у него Доэ из рук.
Вадим бессознательно бросился вперед, но путь ему преградили два массивных ледоруба.
Тот, что схватил Доэ, устремился к своим. Он и ещё пятеро или шестеро тварей столкнулись верхними частями и, упершись друг в друга, замерли на несколько минут, образовав подобие шалаша. Наконец, ледоруб, который держал в руках Доэ, обернулся, и ажна перевела:
— Именем Великого Соглашения. Суд провел совещание и признал эту женщину-хомуна виновной в совершении нападения на Мегафар. Согласно статье сорок третьей Великого Соглашения суд приговаривает её к смертной казни. Женщину ждет разъединение крови. Решение суда будет исполнено через… 507365 секунд.
Глава 34
— Я вернулся, как и обещал, — говорил Расин, низко склонившись над персолипом.
За время отсутствия Вадима пусторосли снова успели обвить Странное Создание. Пришлось убирать их, чтобы освободить глаз-объектив.
— Доэ там, — пробормотал Расин после долгой паузы. — Прикована к ледяному столбу…
Вадим беззвучно выдохнул.
— Однако ты выполнил свою миссию, — заметил персолип. — Тебе не о чем печалиться.
— Не о чем, — согласился Вадим. — Возвращаться надо. В Кантарате ждут Эд и Аманда со своим кружком.
— Постой! — попросил персолип. — Расскажи до конца. Что было после того, как вы передали Захватчика ледорубам?
Ох, как не хотелось ни о чем рассказывать.
— За поимку Доэ мы получили вознаграждение, — угрюмо проговорил Расин. — Каждому дали столько «крови», сколько он смог впитать. После этого нас попросили покинуть ледяное сердце. С Криброком мы тут же расстались. Он отправился навестить кого-то. Мне навещать некого, и я решил вернуться в Кантарат.
— А Доэ? Вы обменялись с ней хоть словом?
— Я уже сказал: её приковали к столбу. Я смотрел на это издалека.
— Ясно…
Персолип замолчал. Он был неподвижен. Природа не наделила его ни одной мышцей. Глаз, который персолип называл своим сердцем, смотрел в свод кармана, не мигая.
— Тебя мучают сомнения, — наконец проговорил персолип. — Ты думаешь, что поступил неправильно. Тебе не с кем было посоветоваться, и потому решил лететь ко мне… Что ж, за это спасибо. Ты — первый из разумных существ, кто обратился ко мне за советом. А ведь в моем мозгу хранится бездна всякой информации.
Вадим подумал, что не нуждается в советах. Он даже пожалел, что свернул в карман. Ничего бы не случилось, если бы пролетел мимо.
— Я не понимаю, — сказал персолип. — В чем вина Доэ? Ни единая из рас не пострадала из-за её действий. За что девушку хотят лишить жизни?..
Вадиму стало совсем тошно. Все, пора. От этого места до Кантарата лететь около двух недель (по субъективному времени). Силы, взятой в ледяном сердце, не хватит, но на помощь придут доспехи. Он намеренно сделал их толстыми.
Расин приподнялся, собираясь уходить.
— Ты был прав, когда применил к объяснению устройства вселенной термин «вина».
— Что? — Расин застыл, согнувшись и уперев руки в колени.
— Вина ограничивает наш разум, — проговорил персолип. — Она порождает изъяны. Вина — словно изоляционная лента в обмотке генератора. Благодаря ей работают механические монстры, она — движущая сила внутренней эволюции Вселенной.
— При чем тут монстры?!
— Вина в Глубине Мегафара и бюрократия в оболочке делают мир подконтрольным, подвластным пространству и времени. Изъяны познания и ограниченность разума коренятся в исконной неопределенности нашего выбора. В результате мы получаем не то, чего хотим. Ты был прав…
— Не хочу ничего слышать! — перебил Расин.
Он чувствовал себя потерянным, дальнейшее существование казалось бессмысленным.
— Похоже, я знал девушку, о которой ты говоришь, — проронил персолип. — Правда, она не упоминала имя Доэ, её звали по-другому…
— Знал Доэ?! Почему ты говоришь в прошлом времени?
— Время — относительно. Есть приговор, но нет действий, направленных на его отмену. Выходит, Доэ мертва. Уже мертва.
— Прекрати!
— Хочешь её освободить?
— Ты что, считаешь, я действовал импульсивно, не подумав?.. Черта с два! Я сделал то, что было нужно! А теперь — все! Прошло много времени. Вряд ли я смогу помешать ледорубам…
— Я спрашиваю: хочешь её освободить?
— Я не могу этого сделать. Она — Захватчик. Суд признал её виновной!
— Что такое вина?
— Это проступок! Нарушение закона!
— Закона, говоришь? Трое существ, возможно, таких же, как мы с тобой — не более божественных и не более идеальных — создали эту вселенную. Любые законы не выходят за границы их договора. Разве кто-нибудь предполагал наше рождение? Мы — случайная плесень, выросшая на стенах здания! Наше рождение не было предусмотрено никаким соглашением!
— Да, может быть, ты и плесень… — начал Расин, но запнулся.
— И все же ты явился ко мне за советом, — заметил персолип.
— Только заглянул мимоходом.
— Ты должен освободить Доэ.
— Что?! Как? Я потерял тысячи секунд! — раздраженно сказал Вадим. — Но не в этом дело. Какой бы ни была моя точка зрения на Кантаруат, в душе я чувствую себя солдатом. Может, это заложено в моей природе. Я не философ, не художник, не математик и, как выяснилось, не врач. Я — исполнитель.
— Ты доказал, что можешь считаться ведущим кашатером. Но, если ты — ведущий кашатер, то, безусловно, отличаешь правду ото лжи!
— Все призрачно, черт побери! — крикнул Вадим.
— Призрачно, — согласился персолип. — Её настоящее имя Вероника.
— Вероника? Но как ей помочь? Алехар?
— Почему бы нет? Попробуй выяснить, откуда она пришла. Я имею в виду её истинное происхождение. Начни поиск с имени: это все, что она помнит о своем прошлом.
— Алехар, — Вадим покачал головой. — Не успею. Едва ли хватит времени, чтобы вернуться назад. И освободить её не смогу. Хотя бы потому, что считаю наказание справедливым.
— Хотел бы я посмотреть на этот сад, — мечтательно сказал персолип. — Ты сказал: он прекрасен!
— У меня осталось около трехсот тысяч секунд. Это трое суток.
— Успеешь. Секунды станут работать на тебя.
— Чушь! До сих пор я был на стороне чистых васт. Спасал Мегафар. И время работало на меня. Но каждый из нас находится под постоянным надзором. Все эти персоназы, вримы, шадры имеют своих наблюдателей. Пока иммунитет служит хозяину, они довольны. Но созерцатели следят за каждым действием, готовые в любую минуту вмешаться. И если я поверну против них, они произведут коррекцию иммунитета: исправят ситуацию.
— Сами — нет. Пошлют солдат, подобных тебе. Это — во-первых. А во-вторых, разве кто-нибудь до настоящего времени осмеливался обратиться к чистым вастам и спросить, что они думают по поводу всего этого? Эпопея с Захватчиком для них — буря в стакане.
— Ледорубы-присяжные — исполнительная власть совета стихий. Что имеет значение для трех стихий, то важно и для чистых васт.
— Вижу, ты — настоящий солдат, — сказал персолип. — Если и замечал прежде изъян в фигурах своих генералов, то сейчас они кажутся тебе безупречными.
Расин резко выпрямился и стукнулся макушкой о низкий свод кармана.
«А сколько в общей сложности миров?» — промелькнуло в голове. — «Ты не можешь пока этого понять…» — «А когда я смогу это понять?» — «Когда увидишь мой сад…»
— Черт с тобой! — вдруг крикнул Расин.
……………………………………………………………………………………………..
Вероника?
На этот раз можно всецело довериться ажне.
Подсознание запомнило путь к площадке в горах а-м-Ценра, где Вадим с Доэ запасались «кровью» и создавали защитные оболочки.
Вадим подумал: если попытается выкрасть Доэ прямо на площади Суда, им будет невероятно сложно преодолеть толщу холодовой и сигнальной зон.
Допустим, и получилось бы. А дальше что? Их накроют в колодце или где-нибудь в поясе Иного Понимания. Найдутся силы, которые станут у них на пути.
Наилучший вариант — вытащить Доэ через Алехар!
Во второй раз пробиться через толщу черни было намного легче. Вновь и вновь вставал перед Вадимом Гаерский, но, не задумываясь, Расин обрушивал на призрак тяжелые удары. Огненные брызги и клочки пепла разлетались повсюду. Оболочка трещала, готовая вот-вот прорваться, но все-таки выдержала.
Выбравшись из смоляного моря, Вадим взбежал на пригорок, по пути втягивая доспехами обрывки оболочки, упал на траву, стал яростно колотить рукой. Он пожелал, чтобы земля треснула, а под ней оказалась вершина стелы на площади Суда. Но вместо этого в грунте стали образовываться глубокие вмятины. Целые воронки уходили в почву. Расин скатывался в них, вновь забирался наверх и опять бил рукой.
Но результат был тем же. Осознав, наконец, неэффективность своих действий, Расин стал размахивать руками. То здесь, то там стали вырастать глыбы. Все они были непохожи на ледяную стелу, к которой прикована Доэ.