– Вы на месте, – сказал меркатор. – Не прощаюсь. Мы еще увидимся, Грэй.
– Подожди! – остановил я его, не отпуская руку Алисы. – Чем я могу отблагодарить тебя?
– Не стоит, – спокойно ответил торговец. – Все это пыль. Репутация и хорошие отношения – вот чем дорожат Кошки.
– Не стесняйся, ты заслужил.
– Нет, Грэй, – глаза Кота на мгновение стали очень жесткими, а сам он показался невероятно опасным зверем, замершим в засаде. – Может быть, когда-нибудь я попрошу тебя об одолжении, и тогда уже ты поможешь мне. Это и будет справедливой платой. Согласен?
Я чуть насторожился, потому что меня ловили на слове. Хитрый торговец создавал ситуацию, в которой уже я буду ему обязан, а это одолжение могло всплыть в самый неподходящий момент. И оказаться чем угодно. Хватило с меня непрозрачной сделки с Даат, в которой мой предшественник обещал неизвестно что!
– Не люблю быть должен, – произнес я, ощутив, как железные пальцы Алисы предупредительно впиваются в предплечье. – У меня есть еще азурид…
– Нет, – повторил торговец спокойно. Иллюзия рассеялась, передо мной вновь стоял расслабленный меркатор. – Не переживай, я попрошу не больше, чем сделал для тебя. Договорились?
– Если так, договорились, – кивнул я.
– Вот и отлично. А теперь идите. Тебя уже обыскались. Я слышал, Кастор очень хочет поговорить.
Глава 19
– Значит, ты и есть Прометей?
– Так говорят, – ответил я, присаживаясь за стол. – Не похож?
– Не очень, – кивнул огромной головой Кастор.
– А так? – чуть улыбнулся я, откидывая плащ с руки, скрывающий перчатку из Синей Стали.
– Да, Десница – это, конечно, аргумент, – задумчиво произнес бывший гранд-стратег Легиона. – Мне рассказали твою историю и показали видео. Честно говоря, я в сомнениях.
Кастор – настоящий Инк-Воин, воплощение силы. Он не меньше семи с половиной футов ростом и по физическим габаритам почти не уступает Пороху, Фурию или Эребу. Но в отличие от них, изрезанных шрамам и аугментацией мускулистых гигантов, бывший глава Легиона выглядел гораздо более похожим на человека. Правильное выразительное лицо, изучающий взгляд, волна светло-русых кудрей, соразмерное телосложение античного титана. Несмотря на годы, проведенные в плену Орфея, от Кастора веяло спокойной мощью и чувством собственного достоинства. Его не сломали, и, глядя на него, я сомневался, что существует хоть что-нибудь, способное на это.
– Потеряй память, тело и все знания с опытом, остался бы ты таким же Кастором?
– Таким же – вряд ли. Но рано или поздно старая личность, стержень все равно дадут о себе знать. Некоторые Инки через это проходили, – спокойно ответил мой собеседник. – С другой стороны, прошло совсем немного времени с момента твоего появления. И ты уже добрался в Город, нашел Десницу, вдохновил на мятеж старую гвардию Легиона и до дрожи напугал Шепота. Значит, в тебе есть частичка того, старого Прометея.
– А каким он был, тот, старый Прометей? – не удержался я. Грозная тень моего легендарного предшественника чем дальше, тем больше нависала надо мной, и сравнений было не избежать. Это создавало огромное давление – при всем желании соответствовать, встать в один ряд с отцом-основателем Города и Легиона казалось невероятно сложно. Легенды склонны преувеличивать, людская память – идеализировать, и древние герои всегда кажутся больше, чем были на самом деле.
Кастор ответил далеко не сразу, как будто задумавшись.
– Знаешь, он и сам горел ярко, и другим дарил свой огонь, – наконец сказал он, подобрав нужные слова. – Ведь были Инки и сильнее, и хитрее, и более яркие лидеры. Они вспыхивали и гасли. А Прометей… у него была цель. И сила внутри. Он держал свою линию, не гнулся. Он просто был созидателем, а не разрушителем. Из всех старых Инков Прометей был самым человечным. И честным, не отступал от клятв и обещаний ради сиюминутной выгоды. Он… действительно хотел защищать людей. А ты, Грэй? Чего хочешь ты?
Я нахмурился – этот вопрос уже начинал раздражать. Об этом спрашивал Даат в А-Зоне, Кай в Монолите, Совет Архонтов в Башне-Игле. Каждый раз, когда звучало «чего ты хочешь», перед внутренним взором всплывали одни и те же образы. Умиротворенное лицо мертвой Тары. Кровожадный оскал кибер-варгов. Пожирающие людей чудовища из А-Зон. Кошмарное содержимое лаборатории Орфея. Я не знал, чего я хочу, но точно ощущал, против чего стоит бороться. Вот такого – быть не должно. Люди должны жить, а не умирать в мучениях, как игрушки кого-то свыше. И чтобы предотвратить это, и существуем мы – бессмертные Инкарнаторы.
– Знаешь, я вернулся вообще без памяти. Полный ноль! – ответил я, стараясь сдерживать подступающую ярость. – Я видел, чем живут пустоши, посмотрел на Город изнутри. Что вы сделали с миром? С людьми, с собой? Монолиты заброшены, в А-Зонах полно Тварей, кланы вымирают, а архонты больше озабочены сохранением своей власти. Здесь все прогнило изнутри. Это нельзя терпеть, Кастор. Это нужно менять.
Пульсация моего пси-поля, наверное, дала Кастору даже больше, чем слова. В его взгляде на мгновение промелькнуло понимание и нечто вроде вины. Воин, выслушав, протянул мне широкую, как лопата, и очень жесткую руку.
– Хорошо. Я с тобой, – кивнул он. – Допустим, мы добьемся своего. Победим, сместим архонтов. А что дальше?
– Дальше – Ядро. У Прометея был план. И я должен его исполнить.
– Вот тут скрывается проблема. Мне трудно поверить, что Прометей нарушил свое слово и отправился туда, – Кастор указал на потолок. – Но если это действительно так, а я склоняюсь к тому, чтобы поверить тебе, все становится гораздо опаснее. Наши братья по оружию из Первого Легиона вернулись Одержимыми. Тьма поглотила всех, кто побывал на Черной Луне. Значит, и Прометея тоже.
Я коротко кивнул, соглашаясь. Недавнее видео Арахны отчасти подтверждало, что почти все Инки Первого Легиона были заражены Умброй. Я не знал почему, и как сложилась судьба моего предшественника, но помнил, что тело во вскрытом криосаркофаге, откуда появилась моя анима, тоже было инфицировано Тьмой.
– Если ты вернулся оттуда без памяти, очень велик шанс, что Прометей стал орудием Тьмы, – продолжил Кастор, исподлобья глядя на меня. – Понимаешь? Мы ведь долго пытались разговаривать с Одержимыми, прежде чем поняли, что это бесполезно. Все их аргументы сводятся к одному – мы должны принять Тьму и уничтожить Стеллар. Тьма внушает им эту идею. Сам того не зная, ты можешь быть послан именно для этого.
– То же самое сказала Мора, – медленно произнес я. – Я не знаю ответа – вполне возможно, что вы правы. Но учти, что я вернулся оттуда чистым. Не зараженным Тьмой, хотя прибыл практически в ее объятиях. Значит, Прометей нашел способ очистить аниму. Значит, это в принципе возможно. И мы можем помочь нашим зараженным собратьям избавиться от Тьмы.
– Первым из всех. Я скажу честно, Грэй – мне не хотелось бы останавливать тебя на пороге Ядра, – произнес Кастор. – Стеллар – это все, что есть у Инков. Не станет его – не станет и нас. А тогда не станет и Города.
– Не знаю, каков план Прометея. Но я не собираюсь уничтожать Стеллар, – сказал я. – Кастор, я уже все-таки не он. Я рожден заново и приму решение, основываясь на своей воле.
– Я тебя услышал, – задумчиво кивнул Кастор и добавил. – Хорошо! Что ты думаешь делать с Вороном?
– Хочу вылечить его. Его психика изуродована нечеловеческим обличьем, но, думаю, это обратимо. Зачем вы сделали его таким?
– Ворон… – на лицо Кастора набежала тень. – У нас тогда не было выбора, Грэй. Одержимые наступали, судьба Города висела на волоске. А он был идеальным кандидатом. Но я, клянусь всеми святыми, никогда не думал, что Орфей на финальной стадии сотворит из него такое. А потом – уже было поздно. Ворон сделал свое дело, нам удалось раздавить Одержимых. Я пытался воздействовать на него, но он уже никого не слушал. Как зверь, почуявший запах крови. Если ты сможешь ему помочь, я буду благодарен. Ворон был одним из лучших воинов Первого Легиона.
– Я попытаюсь. Так ты расскажешь о том, как Шепот захватил тебя?
– Нас предали, – Кастор помрачнел, его взгляд стал тяжелым, беспощадным. – Как я сейчас понимаю, все было подстроено заранее. Мы с Агни мешали Шепоту в Совете. Немезида и «Шиноби» Шепота ударили в спину, прямо на боевой операции. Чтобы нас захватить и замести следы, им пришлось зачистить половину моей Когорты. Все потери списали на неудачную ликвидацию Тревоги.
– Почему Орфей не уничтожил ваши носители?
– Несколько причин. Во-первых, Орфей не хотел упускать наши «золотые» Геномы. Во-вторых, тщеславие. Нас сделали частью коллекции «побежденных врагов». Шепот, Орфей и Немезида играли с нами. Они мстили, тешили свое извращенное самолюбие, оживляя и снова убивая нас. Разными способами. Особенно Агни, в свое время она попортила им немало крови. Я не буду вдаваться в подробности. Об этом тяжело вспоминать, Грэй.
– Что сделало их такими?
– Безнаказанность и абсолютная власть развращает. И еще причиной был ты. Вернее, твоя слава. Твоя тень. Прежде Шепот был на вторых-третьих ролях, его никогда не воспринимали всерьез. Он всегда мечтал был похожим на Прометея. Когда дорвался до власти, его тщеславие и эго возросли многократно. Когда он понял, что никогда не станет таким, каким был ты, ненависть и падение были неизбежны. Мы пытались бороться… но нужно было действовать раньше и решительней. Мы проиграли.
– А Немезида?
– Расспроси об этом Ворона. Ему лучше знать – они тайно общались.
– Хорошо, – кивнул я. – Теперь другой вопрос. Кастор, ты долго был гранд-стратегом, главой Легиона. Сейчас Легион прислушается к тебе?
– Прошло много лет, Грэй. Сменилось поколение. Сейчас для легионеров я – просто имя в анналах Легиона, – грустно улыбнулся Воин. – Но многие Инки должны помнить. Я расскажу им то, что знаю. Агни и Мерк тоже. Главное, чтобы мы успели это сделать.
– Что ты имеешь в виду?
– А ты не понимаешь? Ладно, Ракша – горячая голова, а Корвин и Буран никогда не были стратегами, но Прометей всегда думал на два, а то и три хода вперед. Расклад очень простой. Пока ты пропадал где-то, я изучил оперативную обстановку. Хочешь услышать мое мнение?