Дроу переглянулись. Их лица оставались непроницаемыми, но молчаливый диалог, возникший между ними, мне крайне не понравился.
— Он… задерживается, — Оассис подошёл ближе и опустился рядом на корточки. — Мы условились ждать три дня и время на исходе.
От этого известия заныло в груди. Бесконечная усталость обрушилась на мои плечи, руки словно опустились сами собой.
— И… — голос дрогнул, выдавая подступавшие к горлу слёзы. — Что мы будем делать потом? Если он… они не вернутся.
— Отправим разведку на поиски. Два отряда в открытые тоннели и один к завалам. — раньше Оассис смотрел на меня с лёгким пренебрежением, сейчас говорил спокойно, как с равной. В нём что-то переменилось с нашей последней встречи.
— А если разведка вернётся ни с чем?..
— Уходим, — отрезал он. — Продолжим переход по подземелью в другой лагерь.
Дальнейшая дискуссия не имела смысла.
Оставаться здесь, во временном пристанище, без достаточной воды и провизии было бы глупо. Это я понимала сама.
— Встать можешь? — Юан протянул руку. — Нужно вернуться к остальным. Разделить паёк и обсудить план. Твоё мнение, как… полноправного члена восстания, — он сделал акцент на этом слове, но на лице Оассиса это никак не отразилось, — будет принято во внимание.
Полноправный член восстания.
Вот так я, Гвилисс Торальфин из Ливенора, не знавшая лишений превратилась в участника мятежа чужой страны.
Чудно́!
Опершись о плечо Юана, я поднялась. Мы оказались в той части подземелья, который тёмные эльфы называли перевалочным пунктом. Здесь были запасные части телег, рваные куски брезента, которыми укрывали скарб, небольшие палатки и место сбора отряда вокруг дорожных кристаллов, мерцавших флуоресцентным светом.
— Спасибо, — шепнула я Юану, когда его товарищ отошёл от нас. — Без твоей помощи я бы вряд ли осталась в живых.
Дроу еле заметно кивнул мне.
— Правильно сделала, что пошла. Не воспротивилась. Использовала иллюзию в бою и показала парням характер. Оассис выбрал не самый гуманный способ, но цель достигнута — ты больше не игрушка командира в глазах других. Поверь мне, это важно.
И радостно от этой вести, и жутко. Душа маялась, в сердце свербело от тревоги.
— Разве не такова ваша традиция? — на моём лице возникла кривая улыбка. — Превратить раненого Леона в живую бомбу, а меня — в приманку?
Юан озадаченно нахмурил брови, потёр подбородок, словно мои слова не сразу достигли его сознания.
— Леон сам так пожелал. Никто никогда не вынуждал его сводить счёты с жизнью. Своё предложение Леон озвучил на совете. Эолис трижды давал ему шанс передумать и лишь после третьего отказа — одобрил.
Я уставилась на свои руки, сжимая и разжимая пальцы. У Леона был выбор. Мой любимый — не монстр, цинично толкнувший товарища в объятия смерти.
Отрадно.
— Что касается тебя, — Юан подвел меня к кристаллам, мерцавшим подобно костру. — Считай это проверкой. И не тревожься: одна ты бы всё равно не пошла на задание.
Вокруг уже собрались все члены восстания, покинувшие город во время осады. Парни приветствовали нас кивками и жестами, мне предложили место на сложенном из плащей сиденье.
Речь держал Оассис, как первый заместитель командира.
Говорил о необходимой экономии, о возможных трудностях перехода, о приоритете сохранения раненых. Выделил по паре разведчиков в каждый из коридоров.
— Нужно решить сколько мы будем ждать возвращения Эолиса и остальных. Находиться здесь возможно не больше недели, потом наш провиант оскудеет и, если мы не желаем добраться до лагеря в качестве скелетов, придётся сниматься с места. Сохраняется угроза со стороны пауков, и следует учитывать возможность того, что наш противник мог продвинуться дальше.
Тут я поёжилась. Действительно, армия канцлера могла одержать победу…
— Посему предлагаю выделить разведке те же три дня на поиски, но не более. Как только срок истечет, мы отправимся в путь.
Если бы мой голос был решающим, я бы призывала ждать столько, сколько это вообще возможно. Так страстно я желала, — и верила! — что Эолис вернётся. Но мой голос, хоть и был учтён, не повлиял на всеобщее решение.
В разведку меня тоже не взяли.
Дроу оценили мужество и бесстрашие, с которыми я отправилась в логово шепчущего ткача, но отпускать в лабиринт подземелья не стали.
Три дня тянулись невыносимо медленно. Каждый шорох, каждый отдалённый звук заставлял вскакивать и вглядываться в темноту тоннелей. Спать почти не удавалось, тревога грызла изнутри, не давая расслабиться. Днём я помогала, чем могла: делила провиант, размешивая муку с водой и взбалтывая до кашеобразной консистенции, раздавала воду, штопала плащи. Ночью — ворочалась, закутавшись в плащ, и читала не то заклинание, не то молитву.
Первая группа разведки вернулась ни с чем.
С тем же результатом пожаловала вторая.
А третья… О, их появление было эффектным.
К исходу срока задрожала земля. Завибрировали стены, послышались звуки ударов откуда-то из глубины подземелья. Мятежники обнажили клинки, приготовили последний фиал со взрывной субстанцией…
Стена разлетелась, являя нам новый, не существовавший до сей поры тоннель, и в проёме показался он — Эолис. Весь грязный, чумазый, в крови и копоти. За ним, словно из преисподней, выползли остальные. Живые, но покалеченные, измученные, но с триумфом в глазах. Двое наших разведчиков шли позади, дав возможность магам трансформации прокладывать новый путь.
Эолис остановился.
Нашёл глазами меня.
И прежде всяких дел подошёл ко мне, чтобы… обнять.
Глава 42
Звук копыт отдавался эхом по всему подземелью.
Отряд ехал медленно. Кто-то верхом, но большей частью в пешем строю. Все чумазые, покрытые копотью и сажей с запёкшейся кровью. После радости воссоединения и объявления об успешно отбитой атаке командир дал четыре часа на отдых и перевязку. Дроу умылись кое-как, сменили бинты, обработали раны, а затем, не мешкая более, отправились в путь.
Мы с Эолисом оказались вдвоём на лошади. Одной рукой он держал поводья, другой — поглаживал меня, делая это незаметно под дорожным плащом.
Переход обещал быть долгим, но пейзаж не менялся. Сизые стены, флуоресцентные грибы, выступы и неровности, кристаллы, объятые камнем. Изредка встречалась паутина и копошились по стенам маленькие шустрые паучьи лапки.
У развилки тоннеля Эолис велел остановиться.
— Мы с Гвилисс поедем другим путём. Приказ неизменен — добраться до города. Оассис за главного, Юан его заместитель.
Дроу зашептались, зашушукались. Оассис, недовольный таким положением дел, обратился к командиру на вольмондском наречии. На языке, который я до сих пор не понимала.
— Ах’раван ла ширн’иманх? Ах айлан х’арим.
— Ай’за, — последовал ответ, не допускавший возражений.
С той минуты Эолис повернул лошадь в другом направлении. Сменил маршрут, оставив меня в слепом недоумении.
— Почему мы едем отдельно? — не удержавшись, спросила я, когда стихли отдалённые звуки отряда. — Разве нам не следует как можно скорее добраться до лагеря?
— Придётся сперва завершить одно дело, — туманно изрёк эльф. — Оно тоже не терпит отлагательств.
Мы ехали молча. Звон копыт раздавался слишком громко в тишине подземного коридора. Вдалеке звучно капала вода. По моим ощущениям мы двигались в гору или эти хитрые тропы сбивали с толку. Наконец, кристалл осветил широкие пещерные своды. Лошадь ступила на узкий каменный мост, где в самой низине темнел водоём.
— Что это? — спросила я, указав на него.
— Подземное озеро. В этой местности породы сплошь пористые. Вода, проникая в них, частично разрушает рельеф и образует подобные водоёмы. Они холодные и пить из них нельзя.
Цоканье резонировало от стен и потолка, усиливая эхо.
— Твоя таинственность меня изводит, — нахмурившись, прошептала я. — Зачем мы здесь? Что это за место?
Любимый, сидящий позади, потёрся носом о мою шею. Поцеловал. Вдохнул мой запах. Большим пальцем поглаживал мне живот.
— Это наша тропа. Не бойся, любовь моя. Ты в безопасности. Я твой защитник, твой возлюбленный, твой преданный слуга. Моя беспечность напугала тебя, моя королева. Моё никчёмное малодушие подвергло риску, но не тревожься. Всё закончилось.
Слова его показались мне странными.
Он был со мной нежен и мягок. Признавался в любви, обнимал и прижимал к себе близко. Целовал в шею и в висок. Управляя поводьями, умудрялся подарить ласку. Он дышал мной, как будто не мог надышаться. Успокаивая, гладил, словно не мог остановиться.
Мы ехали молча в интимной неге, но отчего-то беспокойство свербело внутри.
— Я очень волновалась за тебя, — призналась я, стараясь прогнать тревогу. — Боялась за твою жизнь. Рвалась с разведкой разыскивать тебя.
— Взаимно, моя Гвилисс. Сам думал, что сойду с ума. Мы отбили атаку великой жертвой, разрушили город, потеряли всё, что строили. Своей беспечностью я подверг тебя риску.
— Ничего, любимый мой, всё позади, — я погладила под плащом его руку. — Ты дал мне выбор и я решила остаться. Здесь нет твоей вины.
— Выбор без выбора, — хмыкнул эльф. — Такой судьбы, как наша, ты не выбирала. А я был обязан защитить тебя. Был эгоистичен и труслив.
Становилось прохладнее.
Мои руки коченели, замерзали пальцы ног. Я обдала дыханием ладони, растёрла их, стараясь согреться. Заметив это, Эолис остановился, спешился. Достал тёплый плащ, закрепил его на мне широкой латунной фибулой. Под кожаную обувь нашлись носки и тёплый платок на голову.
Дальше коридор сужался, тонкие прозрачные сталактиты усеяли потолок, слишком сильно петляли тропы. Пришлось продвигаться пешком, ведя лошадь за поводья.
— Позволь завязать тебе глаза? — озвучил любимый внезапную просьбу.
— Что?.. — Терпеливая по натуре, воспитанная в строгих традициях Ливенора я уже не выдержала. Таинственность возлюбленного, его отрешённый вид и печаль в голосе страшно пугали меня. — Эолис, всё выглядит очень странно. Пожалей меня, объяснись. Прошу. Мало я натерпелась страха за эти дни?