- Обещаю, - пробормотала я. До "воссоединения" с супругом ни у меня, ни у окружающих не возникало сомнений в моей адекватности, но Дик в очередной раз поставил мой мир, мое сознание с ног на голову.
Впрочем, наверное, я действительно ненормальная. Иначе почему я могу сидеть и относительно спокойно разговаривать с ним?
Дик встал с кровати и подошел ко мне. Я подняла голову, заглядывая ему в лицо. Маска вежливо-безразличного ожидания, которую я часто видела на балах, и протянутая рука. Предложение перемирия? Я с сомнением посмотрела на протянутую мне ладонь и снова подняла взгляд, пытаясь прочесть что-нибудь в его глазах. На что я сейчас соглашусь, если приму эту руку? Только ли на возможность переехать, или я невольно распишусь в своем намерении (несуществующем, но все же...) поверить своему мужу?
Сомневаясь, но все же желая разобраться во всем, узнать правду и понять саму себя, я вложила ладонь в протянутую руку. Дик легко поднял меня на ноги и повел к двери из моей камеры.
- Не шуми, - предупредил он. - Сейчас ночь, дом спит.
Дик привел меня в комнату, смежную с его спальней. В любом другом случае эти покои принадлежали бы жене владельца, но в этом доме подобный вариант не предусматривался. О том, что в его крепости когда-нибудь появится хозяйка, при планировке и меблировке муж явно не думал. Эта спальня предназначалась, скорее всего, для брата или близкого друга. Я не уверена даже, что Мелисса оставалась ночевать в этих покоях. Они были типично... мужскими. Обстановка, цветовая гамма, стиль - все почти в точности копировало спальню Дика. И высокий камин, способный обогреть всю комнату, и столик со свечой в изголовье кровати, и банкетка у окна... Даже странные шторы, полосками свисающие с гардин, были такие же. Разве что выглядело все это немного нежилым. Пыли, конечно же, не было, но ведь не обязательно ее наличие будет говорить об отсутствии жильцов. А вот пустой стол, чисто вычищенный камин и немного спертый, застоявшийся воздух громко заявляли о том, что данной комнатой уже давно никто не пользовался.
Сквозь ленты-шторы видно было луну. Неполную, бледную и частично скрытую облаками - но все-таки луну. Последний раз ночное небо я видела во время исполнения проваленного задания. Я хотела подойти ближе к окну, раздвинуть плотные полосы и выглянуть на улицу, но Дик удержал меня, мягко обхватив запястье:
- Не стоит.
Я повернулась к нему, не понимая. На целую секунду я даже забыла, что ненавижу его, что он - все еще мой враг, пока не докажет обратного, огорченная тем, что не могу подойти к окну. Я чувствовала себя ребенком, которому показали игрушку, пообещали ее в вечное пользование - и тут же отобрали.
- Никто не знает о тебе, даже прислуга. И, пока мы не проясним все, я хочу, чтобы так все и оставалось. Эта комната считается нежилой, и твое появление в окне среди ночи... Отводящие взгляд чары я наложу, чтобы мелькание и свет не привлекали внимания, но если встать сразу за стеклом... Не стоит так рисковать, хорошо?
Отступив на шаг от окна, кивнула. Да. Да, наверное, это будет разумно.
- Хорошо.
Но взгляд то и дело возвращался к скрытой за лентами-шторами луне.
Дик прошел вперед, к кровати, и провел рукой по покрывалу:
- Тебе лучше лечь спать, поговорим потом. О том, что настала твоя очередь отвечать на вопросы, я не забыл - но мы можем продолжить позже. Сейчас же... Женских вещей в доме нет, поэтому, пока всё не появится, в качестве ночной рубашки могу предложить свою.
- Не нужно, - я посмотрела на подушки на противоположном конце кровати и почувствовала, что действительно очень хочу спать. - Не такое уж страшное неудобство - отсутствие сорочки, чтобы использовать твою одежду не по назначению.
Дик пожал плечами:
- Как хочешь. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - пробормотала я, и муж вышел из спальни. Я же продолжала смотреть на гору подушек в изголовье. Настоящая удобная кровать, в которую по утрам пробираются солнечные лучи, на которой можно раскинуться в любой позе. Не то узкое, почти каменное недоразумение, что стояло в подвале, а широкое мягкое ложе. Я улыбнулась, подумав о том, что переезд сюда, возможно, был попыткой подкупить меня. Так же, как и его рубашка в качестве сорочки. Дик ненавязчиво привязывал меня к удобству и себе, надеясь... на что? На то, что я изменю мнение и поверю ему? Если это так, то муж выбрал неправильное направление - теперь без доказательств я не готова верить ни единому слову. Если же он хотел - мысль абсурдная, но каким-то образом пробравшаяся в голову, - чтобы я осталась с ним в том случае, если я ошибаюсь, когда все это закончится, то он снова промахнулся. Жизнь научила меня тому, что прошлого не вернуть, как бы сильно ты этого ни хотела.
Утро принесло с собой ожидание чего-то... интересного. Наш разговор должен был продолжиться, и теперь - моя очередь отвечать на вопросы. Нужно подумать над тем, что стоит рассказывать моему мужу, а что лучше оставить при себе.
Понежившись еще какое-то время под робкими, еще нежаркими солнечными лучами, которых мне так не хватало, я выползла из кровати. Спать я вчера легла в той рубашке, в которой жила внизу, но сейчас, когда усталость исчезла, мне хотелось избавиться и от нее, и от ощущения налипшего на плечи подвального воздуха.
Я прошла в ванную, размышляя над тем, что может заинтересовать Дика в первую очередь. Если поставить себя на его место и принять версию того, что он не виноват, интересовать его должно очень многое. Начиная с моего исчезновения и того, как мне удалось от него скрыться, и заканчивая присутствием Тимми в его кабинете поздней ночью. А еще я надеялась, что находящийся в соседней комнате Дик, сильно развивший свои способности за эти годы, не умеет улавливать эмоции, касающиеся непосредственно его (я слышала, с годами маги становятся способны и на такое). Уже одного того, что огромная деревянная ванна наполняется водой при одном только прикосновении к бортику, хватало, чтобы впечатлить меня. В то время, когда мы были семьей, слугам приходилось наполнять их вручную, преодолевая с тяжелыми ведрами лестницы и коридоры.
Горячая вода чуть обожгла кончики пальцев, и я невольно подпрыгнула, отдергивая руку. Потрясла ладонью в воздухе, подула, даже попыталась по детской привычке сунуть пальцы в рот, но вовремя одумалась. Ругая шепотом свое неумение четко формулировать желания, пошевелила покрасневшими пальчиками в кувшине с холодной водой, стоявшем на краю раковины. В этой комнате, в отличие от клетушки в подвале, было все, даже несколько баночек с разными видами мыла и масел для купания. Заботливый и предупредительный муж... Я отвыкла от чьей-то заботы так же, как отвыкла и от присутствия рядом другого человека.
Поплескавшись довольно долгое время в воде, которую смогла-таки довести до необходимой температуры, я встала. Мокрые волосы прилипли к шее и плечам, вызывая неприятные ощущения. За то время, что я прожила у Дика, они отросли еще больше, да и настоящий цвет почти вернулся, где-то на самых кончиках оставив серое, невнятное напоминание о том, что совсем недавно вместо Лизы Гордон в мире существовала Китти Диксон. Капли, меняющие цвет глаз, прекратили свое влияние на радужку еще в самом начале - слишком маленький у них срок действия. Не вылезая из воды, я повернулась к зеркалу, чтобы понять: что же осталось от той меня, что принадлежит уходящей в воспоминания Китти и что появилось у новой Лизы.
Внешность вернулась почти полностью. Я снова становлюсь такой, какой была до... того случая. Мне уже не вернуть той длины волосам, которой так гордилась моя мама, к тому же придется еще немного отрезать, чтобы избавиться от темных кончиков и привести прическу в относительный порядок, но кто сказал, что в двадцать пять лет в той, возможной жизни, я не могла укоротить косу?
Темные мокрые пряди, прилипшие к плечам, создавали неприятный контраст со слишком бледной кожей, долгое время не видевшей солнца. Это тоже поправимо - и загар, и румянец вернутся, как только все закончится. Я стала более худой, чем раньше, хотя Дик старательно меня откармливал и тем самым помог избавиться от болезненной худобы, когда видно все косточки. Я не скажу, что голодала все эти четыре года, хотя период, когда я оказалась на улице почти без денег, приятным не назовешь, просто... еда меня волновала только как способ продлить существование, и ни кусочка сверх необходимого я не съедала. До стройной и приятно округлой фигуры мне еще далеко, но и в этом я удаляюсь от образа Китти. Но все же не приближаюсь и к прежней себе. Самым главным изменением во мне были глаза. Даже не цвет - родной синий вернулся почти сразу, - взгляд. Я стала по-другому воспринимать мир, иначе смотреть на него. Я узнала многое из того, от чего была ограждена прежняя Лиза, я переживала не лучшие моменты, я даже присоединилась к мятежникам, жаждущим сместить короля. Все это не могло не наложить отпечаток на мое самосознание, на мироощущение, и теперь самым главным признаком, отличающим меня ту, которой я стала, от прежней беззаботной влюбленной девушки, был взгляд. В нем отражалось многое, но, к моему сожалению, не было ничего теплого: ни былой радости, ни веселья, ни хотя бы ожидания чуда от окружающего мира. Мне стало горько. Потянувшись, я стащила с полки первое попавшееся полотенце и закуталась в него, даже не пытаясь стереть с кожи стекающие капли. Скинув другое на пол, чтобы не оставлять по комнате мокрых следов, вылезла из ванны.
В спальне на кровати стопкой лежали те вещи, которые я надевала в подвале и которые мы там так и оставили вчера. Надо же, я даже не слышала, когда Дик приходил... Поверх черных брюк лежала записка, в которой сообщалось, что он уехал по делам и вернется ближе к обеду.
На столе Ричард оставил фрукты и сок. Не одеваясь, я прошлепала к своему предполагаемому завтраку, все же оставляя за собой цепочку влажных следов, и задумчиво подкинула на ладони яблоко. Есть не хотелось. Вернув его обратно на тарелку, еще раз осмотрела свое новое жилище. Несомненно, куда более уютное, но все равно ведь - та же клетка. Мелькнула мысль, что Дик специально тянет время, чтобы найти возможность оправдаться и вывернуться из сложившейся ситуации пострадавшей стороной. Но я махнула на это рукой. Мы поговорим позже, когда он вернется. Я не хочу снова мучиться сомнениями, мне хватает и тех, что касаются самого главного вопроса.