- Какой фактор? - напряженно спросил Ричард, не сумев сдержать себя в руках. Впрочем, я ждала этого вопроса - он был мне нужен. Ждала - и все же молчала. - Какой фактор, Лиза?
- Ты ведь уже догадался, - я с горечью усмехнулась. - Я была беременна.
Муж опустил руки, с силой вцепившись в столешницу. Он побледнел, в глазах читалось неверие, отрицание, обреченное понимание.
- Ты была беременна, - тихо повторил он, склонив голову и пытаясь принять этот факт. Темные пряди упали вперед, закрывая от меня его лицо, и я не могла видеть эмоций, которые он испытывал. Но была уверена, что он борется и с ними, и с самим собой. - Почему ты не сказала?
- Тогда я сама еще не знала. Не была уверена. А потом... Когда ты сказал, что ребенок только помешает, я испугалась. У тебя были такие холодные глаза, когда я спросила об этом...
- Мы не говорили о детях, Лиза, - возразил Ричард.
- Говорили, Дик. Тот наш разговор стал последней каплей, заставившей меня принять довольно болезненную правду: мой муж - монстр. Я не смогла оправдать тебя даже перед собой, я боялась, что ребенок тебе не просто не нужен - что ты можешь... Знаешь, те двое обронили фразу о том, что ты не хочешь делить меня ни с кем. Мне показалось, что и ребенка ты воспримешь как соперника. И я сбежала.
"Дик был дома. За последнюю неделю это был второй вечер, который муж провел не на работе, и я, пересиливая волнение и стараясь выкинуть из головы услышанное вчера в парке, скользнула в приоткрытую дверь его кабинета
- Дик? Мы можем поговорить?
Он поднял голову, откладывая в сторону бумаги, которыми, по всей видимости, занимался до моего прихода, и кивнул:
- Если ты этого хочешь. Садись.
Дик предложил мне кресло, но я слишком нервничала, а потому отрицательно покачала головой и подошла к шкафу, что стоял у стены напротив окон. В стеклянной дверце, неровное и неясное, появилось мое отражение. Несколько секунд я пыталась рассматривать собственное лицо, которое казалось, скорее, расплывшимся нечетким пятном, но ожидаемое спокойствие все не приходило.
Дик молча наблюдал за мной, не поторапливая и давая возможность собраться с мыслями. Я чувствовала его взгляд, но не хотела оборачиваться - я не знала, что сказать. Ждала возможности поговорить, пришла, даже заготовила какие-то фразы - а сейчас не могу найти ни единого слова. Как он отреагирует на то, что у нас будет ребенок? Стоит ли пересказывать разговор, услышанный в парке? А вдруг... Я помотала головой, прогоняя ужасные мысли. Никакого "вдруг" Дик совершить не мог. И ребенку он обрадуется. Ничего, что в последние дни муж занят на работе, отнесшись ко всему случившемуся гораздо холоднее, чем я ожидала. Моя новость наверняка изменит все это.
- Мм... Дик? - я повернулась к Ричарду.
- Да, Лиза?
От сухого, какого-то пустого голоса мне стало еще больше не по себе. Да что же со мной творится? Совершенно не могу справиться со своими нервами!
- Наверное, мои слова прозвучат странно, особенно в свете... случившегося, - я судорожно вздохнула, сжимая руки в кулаки и впиваясь ногтями в ладони, пытаясь не дать истерике снова вырваться наружу. Не думать, не думать о том, что я видела дома! Не вспоминать весь этот ужас! Собраться ради ребенка! Скорбеть о своей семье я буду потом, для этого впереди вся жизнь, сейчас же я должна быть собранной и спокойной. - Но отнесись к моим словам, пожалуйста, серьезно. Дик... ты хотел бы ребенка?
Вопрос вырвался сам собой, я хотела сказать совсем другое. Что именно, даже не осознавала четко, но, наверное, все же поставить его перед фактом, а не спрашивать подобное, когда все равно уже ничего изменить нельзя. Возможно, мне важно услышать, что Ричард, как и я, ждет появления этого чуда на свет, так же рад ему и...
- Не в ближайшем будущем.
Смысл сказанного я осознала не сразу. Воображение все еще пыталось дорисовать картинку, на которой Дик держит в руках маленький сверток, и в его глазах - любовь и нежность.
Не в ближайшем будущем? А... что же для него ближайшее? Почему-то казалось, что семь месяцев муж явно не относит к долгим срокам.
- Что ты хочешь этим сказать?
Дик поставил локти на стол и устроил подбородок на переплетенных пальцах, внимательно разглядывая меня. Вот уж кто был спокоен! Ровный голос, безразличная маска на лице, ничего не выражающие глаза. Не спокоен, а безразличен даже. Неужели мысли о собственной семье не вызывают в нем никакого отклика? Темные глаза на несколько секунд закрылись.
- Лиз, мы женаты уже три года. Почему раньше ты не задавалась подобным вопросом?
Я растерянно моргнула. Не то что бы не задавалась... Я просто была слишком счастлива, чтобы думать о таких вещах. Никто, кроме Дика, мне нужен не был, к тому же казалось, что впереди еще вся жизнь, и дети - вечные непоседы и источник всевозможных неприятностей - появятся потом, когда я повзрослею и буду к этому готова. Мне в голову не приходило, что, когда у родителей появилась я, они были довольно молоды. Казалось, что ребенок приходит с возрастом - и с относительной мудростью. По крайней мере, именно такие мысли возникали, когда я наблюдала за мамой и папой в то время, когда они занимались младшенькими. В них обоих было уже что-то такое... основательное и надежное, что неизменно ассоциировалось у меня со словом "дети". Во мне этого не было. Потому и не задумывалась.
- Раньше... - я замялась, пытаясь подобрать слова. Кажется, я выбрала неправильное время для этого разговора. А впрочем... будет ли для подобных слов когда-нибудь "правильное время"? - Повода не было.
Дик тяжело вздохнул, вставая. Он не подошел ближе, не обнял, просто прислонился к столу, внимательно вглядываясь в мое лицо. Да что он хочет там найти?
- Лиза, - мягко начал он, и я внутренне сжалась. Мне не нравилось то, как он это произнес... Словно капризного ребенка успокаивал. - Я понимаю, что произошедшее в Литен-Боссет десять дней назад... потрясло тебя, причинило боль, заставив резко повзрослеть и на многое взглянуть по-другому, но это не повод для поспешного прибавления в семействе. Это было бы глупым и необдуманным поступком.
- Но, Дик... - попыталась возразить я, но такой возможности он мне не дал:
- Возвращаясь к твоему вопросу. Если ты хочешь более развернутого ответа, поясню. Меня устраивает та жизнь, что есть у нас сейчас, ребенок станет лишь обузой. Причем сразу по нескольким причинам. - Я замотала головой, не желая выслушивать эти причины и понимая лишь, что ребенок, который через семь месяцев появится на свет, превратится для моего мужа в обузу. Однако ровный, безэмоциональный голос продолжал: - Во-первых, Четер-Глэйс все же пограничный город, и при нынешней... напряженной ситуации с Карнеллом мне кажется весьма неразумным обременять себя ребенком. Это будет отвлекать от работы, создавать напряжение дома. Как один из возможных вариантов, ребенка могут похитить и шантажировать меня его жизнью, а шантаж главного мага пограничной крепости... Согласись, это многое дало бы врагам. Но это все-таки маловероятно. Кроме этого, предполагаемое чадо лишает меня твоего общества на несколько месяцев, что, учитывая некоторые потребности мужского организма, может отрицательно сказаться на нашей семье. Помимо всего прочего, сейчас ты несколько нестабильна, из-за случившегося с твоей семьей, а беременность, насколько я знаю, - это непрекращающиеся нервы и истерики. Не уверен, что твоя психика способна будет выдержать подобное. Тебе достаточно этих причин, или назвать еще несколько?
Я чувствовала себя оглушенной. По мере того, как Дик говорил, во мне просыпалось что-то, очень похожее на ужас. С трудом удавалось воспринимать смысл произносимых слов. Мой муж только что сказал, что ему не нужен его ребенок, что из-за этого он будет мне изменять и в глаза назвал сумасшедшей. Не верю. Такого ведь просто не может быть?
- Нестабильна? - хрипло переспросила я, чувствуя, как что-то ломается внутри.
- Ты же не станешь отрицать, что ведешь себя относительно нормально только последние два дня? До этого ты неделю мучила миссис Линд непрекращающимися истериками. И неясно, как поведешь себя дальше. Мы ведь не знаем, как на тебе сказалось то, что ты увидела.
Ужас и растерянность уступали место злости, растворяясь в ней. То, что я увидела? Я увидела то, что выпадает увидеть далеко не каждому, и уж точно не каждый способен это выдержать! Я увидела свою семью, погибшую по непонятной прихоти какого-то безумца под руками двух сумасшедших. Я увидела то, что осталось от их тел после нечеловеческих пыток. Я увидела, что Пресветлые могут быть безосновательно жестоки к своим созданиям. Я увидела все это, Дик, и неделя слез - это самая безобидная реакция на такой ужас, а ночные кошмары - слишком маленькая цена за то, что я не умерла в то утро вместе с ними.
- Ты мог бы быть рядом, поддерживая меня, - звенящим голосом, сдерживая злые слезы, произнесла я. - Ты мог бы помочь мне справиться со всем этим, а не обвинять в нестабильности.
- Я обеспечил тебе все, что могло бы помочь пережить твою утрату, Лиза. Ни подготовка к похоронам, ни расследование тебя не коснулись. Дома ты окружена всем, что захочешь, слуги выполняют малейшее твое пожелание, терпят все твои истерики.
- Мне не нужны слуги в такой период! Мне нужен мой муж! - Кажется, я начала срываться. Скатываться в столь часто упоминаемую Диком истерику. - Мне нужно, чтобы рядом был ты! Чтобы я чувствовала твое плечо, чтобы твоя рука гладила меня по волосам, чтобы твой голос шептал мне, что все пройдет и что мне скоро будет легче. Ты, Дик, ты, а не прислуга, должен быть рядом со мной.
- Я работаю, - коротко ответил он. - Успокаивать тебя - значит, попусту тратить время. Это нерационально. С утешением справятся и другие. И если ты все еще осталась той разумной особой, какой я тебя всегда считал, ты должна понимать это. На этом разговор закончим. Детей я сейчас не хочу, они мне не нужны. А ты перестань плакать о своих родственниках и сосредоточься лучше на той семье, что есть у нас сейчас".