- Платья и прочая мелочь, - подтвердил муж, вставая. - Давай, поднимайся, я пока распоряжусь о завтраке.
За прошедшие годы я отвыкла от того, что в моей спальне с утра кто-то может быть, но присутствие Ричарда воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Могло ли быть так, что за проведенное рядом с ним время он меня приучил к этому? Я огрызалась, игнорировала, обвиняла, но все равно не могла ничего поделать с тем, что он часто сидел со мной внизу. И постепенно я к этому... привыкла? По крайней мере, я с облегчением потянулась за его голосом, выныривая из сна, и совершенно спокойно отнеслась к тому, что он сидит на моей кровати. Смутило меня лишь его замечание: уж слишком оно было домашним. Таким, как раньше. А так... кажется, я действительно уже не вижу ничего ужасного в том, что мы разговариваем, ужинаем вместе и при этом чувствуем себя неплохо. Правильно ли это? Не знаю.
Я едва успела привести себя в относительный порядок, когда Дик вернулся. Не позволив мне заправить кровать, он потянул меня из комнаты, коротко пояснив на вопросительный взгляд:
- Завтракать.
Почему мы не можем сделать этого в моей комнате, я спрашивать не стала: любая вылазка за пределы спальни меня радует, и отказываться от этого было бы глупо.
Прошли мы всего ничего и снова оказались в его кабинете. Я даже не успела подумать о том, что нас могли увидеть слуги. Впрочем, Дик еще вчера сказал, что об этом можно не беспокоиться.
На картину, из-за которой и вечер, и ночь выдались сумбурными и тяжелыми, я старалась не смотреть, сразу повернувшись спиной к камину. Желание скосить глаза или встать чуть иначе было, но я старалась побороть его. Ни мне, ни Ричарду не нужна новая истерика. Когда-нибудь, скорее всего, я снова научусь смотреть на вещи, связанные с моей семьей, без слез, а пока... мне просто стоит держать себя в руках и не поддаваться глупым эмоциям и порывам.
Дик освободил свой рабочий стол от бумаг, сложив их в не очень аккуратную стопку на углу, в центре же разместился поднос с очередным подношением от кухарки. Есть мне не очень хотелось, и я уже собиралась было отказаться, когда строгий взгляд мужа заставил меня закрыть рот. Ричард кивнул на кресло, которое обычно занимал сам, предлагая мне устроиться за столом и приступить к завтраку.
- Ммм... Дик? Я не очень-то хочу есть...
Он покачал головой и еще раз повторил свое молчаливое предложение. Я закатила глаза, показывая свое отношение к его диктаторским замашкам, но все же села за стол и потянулась к накрытой салфеткой тарелке. Ричард устроился в кресле напротив. Поначалу я просто ковырялась вилкой в омлете, складывая зелень на одной стороне тарелки, а помидоры - на другой, но постепенно вкусные запахи и с аппетитом жующий муж пробудили голод и во мне. Отправляя первую вилку в рот и глядя на то, как быстро пустеет тарелка Ричарда, я поинтересовалась:
- А разве кухарку не должно было насторожить то, что ты, не принимая сейчас никого в своем доме, требуешь завтрак на двоих?
- Во-первых, ее это абсолютно не касается. Во-вторых, она не знает о том, что готовила для двоих.
- Как это? - я опустила руку, и вилка звякнула о тарелку.
- Первый приготовленный для меня поднос таинственным образом исчез, - плутовски усмехнулся Дик, - и бедной женщине пришлось собирать второй.
- Ричард! - возмутилась я, сдерживая улыбку. - Так нельзя!
- Не волнуйся за миссис Пиксли, - посоветовал Дик, потянувшись к кофе. Мне в качестве альтернативы этому напитку в очередной раз был предложен сок, но я не возмущалась. От кофе я тоже отвыкла. - Напрямую в ее сознание я не вмешиваюсь: не умею, да и смысла в этом не вижу. Просто... чары невозмутимости помогают ей спокойнее относиться к тому, что я стал есть в два раза больше обычного.
Я покачала головой. После встречи с чтицей, после того, как я узнала о зелье, котором опоили Дика, к любому воздействию на разум я относилась крайне неодобрительно. Вот только... Как и любой человек в ситуации, когда дело касается его безопасности, готов поступиться своими принципами, я не спешила громко возмущаться по этому поводу. Будет лучше, если о том, что я "воскресла", узнают как можно позже. Сплетни среди слуг, которые легко выйдут за пределы этого дома и достигнут опасных для меня ушей, нам не нужны. Поэтому пусть уж лучше миссис Пиксли не удивляется возросшему аппетиту Ричарда, чем Даррел Шепард каким-то образом узнает о том, что девушка, от которой он хотел избавиться четыре года назад, все еще жива.
- Это ненадолго, - попробовал приободрить меня Дик, и я кивнула, соглашаясь. На самом деле, мы не могли сказать, сколько нам понадобиться времени, чтобы окончательно во всем разобраться и найти возможность принести свои благодарности за вмешательство в нашу жизнь. Но я благодарна за попытку.
Завтрак продолжался в молчании. Настроение не то чтобы испортилось, просто... действительность постоянно напоминала о себе, не давая даже минуты на то, чтобы представить: на самом деле все хорошо. Когда я положила салфетку на тарелку, Дик пробормотал что-то, чего я опять не разобрала, и поднос исчез.
- Продолжим? - предложил муж, откидываясь на спинку и устраивая руки на подлокотниках.
- Ты о чем? - я, наоборот, чуть подалась вперед, поставив локти на стол. В ожидании ответа оперлась подбородком о переплетенные пальцы.
- Рассказывать другу другу о том, как жили последние годы. Ты упоминала, что в последние месяцы пристально следила за моей жизнью. Раз уж мы оказались в моем кабинете, не расскажешь, почему снова мы встретились именно здесь?
- Хм... - Я прикусила губу и отвела взгляд. Признаваться в том, что собиралась принять непосредственное участие в убиении собственного мужа, еще недели три назад было бы куда легче. Сейчас же мне это казалось глупым и до невозможности наивным. Какая из меня мятежница и мстительница?
- Лиза? - поднял бровь Дик, ожидая моего ответа. Я лишь покраснела и отвела взгляд. - Признавайся уже, лохматое чудовище, вряд ли после всего произошедшего твой ответ сможет меня шокировать или хотя бы удивить.
Две мысли мелькнули одна за другой. Во-первых, удивить я его могу, и еще как. Если он еще не знает о заговоре против короля, то новость о мятежниках определенно станет сюрпризом. Мне ведь нет больше смысла покрывать эту, по сути, противозаконную и не самую мирную организацию? И во-вторых, грустно-сладким уколом что-то внутри отозвалось на "комплимент", на подобные которому в последнее время стал щедрым мой муж. Такие поддразнивания возвращали к прошлому, но ведь нам обоим это не нужно. Может, виной всему те воспоминания, что мы разделили ночью? На короткие мгновения мы оказались в том времени, когда были счастливы, и это... вернуло Дика к той почти забытой легкости, что была когда-то между нами.
На всякий случай, почти неосознанно, я провела рукой по волосам, приглаживая возможные лохматости. Скривившись от лукаво-понимающей усмешки Дика, я нарочито безразлично произнесла:
- Последние года полтора я общалась с крайне нехорошей компанией, которая целью своей жизни поставила свержение короля, Ричард.
- Прости? - поперхнулся муж.
- Мятежники, Дик. Сепаратисты, отступники, подпольщики - называй, как хочешь. В какой-то момент я присоединилась к ним, найдя относительный смысл своего существования. Если быть откровенной, судьба Его Величества меня не волновала, я все свои силы сосредоточила на тебе. Ты, как одна из фигур, стоящих за троном и обеспечивающих безопасность двора, не был обделен вниманием мятежников, и я с удовольствием пыталась помешать всем твоим делам, до которых только могла дотянуться.
Дик долгое время - или мне так показалось? - вглядывался в мое лицо, надеясь, вероятно, отыскать там опровержение этим словам. О чем думал он сам, какие эмоции испытывал, по его глазам понять я не могла. Оставалось только угадывать. Но я, в любом случае, ошиблась бы со своими предположениями, потому что последовавшей реакции точно не ожидала. Дик, запрокинув голову на спинку кресла, захохотал. Нет, право, не такой я реакции ждала.
- Лисенок, ты невероятна, - сообщил Ричард, отсмеявшись. Я подняла брови, требуя объяснений. - Ты только что призналась королевскому магу в том, что являешься, по сути, преступницей, которая с сообщниками желает совершить переворот, - пояснил муж, проводя рукой по лицу.
Более того, Ричард, я жена этого мага. Впрочем, не это сейчас важно.
- И ты не собираешься ничего делать с этой информацией? - полюбопытствовала я.
- Почему же, собираюсь. Только сначала хочу услышать твой рассказ, как можно более подробный и четкий.
Я пожала плечами и начала рассказывать. О том, как услышала разговор нескольких человек в таверне на окраине Грейн-Аббэна в тот день, когда приехала в столицу. О том, как всколыхнулась душа при слове "отомстить". Мстить недовольные жизнью горожане из низших сословий собирались королю и государственной системе, искренне считая, что у них отобрали возможность на лучшую жизнь, но только лишь монархом они ограничиваться не желали. Планы по свершению возмездия охватывали практически все аристократические семейства, и наравне с другими фамилиями были упомянуты и Девенли. Обсуждавшие не особо скрывались, справедливо считая, что в переполненной шумной таверне никому и дела не будет до компании немного угрюмых, чем-то недовольных мужчин, заливающих тоску дешевым пивом. На них никто и не оборачивался, только я, сидящая за соседним маленьким столиком, жадно поглощающая поздний и не отличающийся качеством ужин, невольно прислушивалась к горячим словам. О том, как я пошла за тем мужчиной, который яростнее и увереннее всех рассуждал о необходимости присоединиться к некоему обществу, которое поможет им добиться таких целей. О том, как я, захваченная идеей дать, наконец, выход своей боли, почти без раздумий стала одной из мятежников. Сначала выполняла мелкую работу: разносила послания, стояла на страже, вместе с другими новичками под присмотром более опытных сепаратистов совершала мелкие набеги на государственные учреждения. О том, как потихоньку продвигалась к более важным заданиям и миссиям, обучаясь и завоевывая доверие старших чинов маленькой противозаконной армии. О том, как меня пристроили помощницей швеи, муж которой тоже был одним из мятежников, и выделили отдельную комнатку над ее салоном, благодаря чему мне больше не приходилось оставаться ночевать в штабе. О том, как сосредоточилась на делах, связанных только с моим мужем, и о том, что каждая мелкая или крупная пакость в его сторону приносила мне маленькую долю облегчения. О том, что набралась терпения и мечтала в один прекрасный момент нанести решающий, смертельный удар. О том, как долго мы готовились к последней миссии, доставая планы столичного особняка Ричарда, внимательно следя за ним и до секунды запоминая распорядок его дня. И о том, что все пошло совершенно не так, стоило проникнуть в этот дом.