Эта новость была самой важной и необходимой мне сейчас. На глазах выступили слезы радости, я бы расплакалась от облегчения, если бы не жесткое, словно выточенное из камня лицо моего любимого мужчины.
— Почему ты решил, что отец ребенка — Брок? — спросила я, пытаясь уследить за его логикой.
— Он был магом разума. Только он мог пройти мимо дворцовой стражи. Только его я мог упустить.
— У меня не было никакой привязанности! — рявкнула я.
По лицу Кейна будто прошла судорога.
— Он принуждал тебя силой?
Теперь мне захотелось бросить в него чем-то очень тяжелым, чтобы разум на место встал, а то, видимо, когда боги раздавали дары, сильно пошутили.
Он не маг разума, а осел!
— Нет. Это не его ребенок!
Кейн опешил на мгновение, а потом нахмурился еще сильнее:
— Тогда чей?
— Твой!
В комнате повисла такая тишина, что собственное сбившееся дыхание казалось мне раскатом грома.
Почему он молчит?
Удивлен? Рад?
Или нет?
Моя злость сдулась, уступая место растерянности. Я ждала ответа Кейна, всматривалась в родное лицо, которое стало непроницаемым, закрытым от всех чувств. Закрытым от меня.
— Понимаю, это неожиданно…
— Это невозможно, — холодно произнес Кейн. — У меня не может быть детей, и тебе об этом прекрасно известно.
Нет, лучше бы молчал дальше!
— Я помню, что жрецы создали для тебя заклинание, — кивнула я. — Но, видимо, оно не сработало.
— Оно работало долгие годы, и я мог убедиться в его действенности. Я не был монахом, но у меня нет детей. И не будет.
Ну как ему еще объяснить?
— Значит, не сработало на этот раз. Не представляю почему. Может, это случилось из-за Древа, из-за магии во мне. Или по какой-либо другой причине…
— Нет никакой другой причины, Амелия, — вновь жестко перебил меня артанец. — Кроме другого мужчины.
Я вздрогнула, только сейчас до конца осознав, что он меня не разыгрывает, что действительно считает лгуньей, которая тайно встречалась с Броком. И не просто встречалась…
Я едва не расхохоталась, настолько дико звучало это предположение.
Дико.
Мерзко.
Обидно.
Больно. До кровоточащих ран на сердце. Особенно от мужчины, которому я это сердце подарила. Которому отдала себя целиком.
Открыла рот, чтобы… Чтобы что? Оправдываться? Доказательств у меня никаких: Брок мертв, а мои мысли для Кейна недостижимы. Есть только моя любовь, но нужна ли она ему?
— Молчишь?
— Не вижу нужды оправдываться перед тем, кто уже сам для себя все решил, — холодно ответила я, несмотря на то что хотелось наброситься на артанца с кулаками, сделать ему так же больно, как сейчас мне. И в то же время хотелось перестать чувствовать эту боль. — Как же доверие, о котором ты столько раз говорил? Твердил, что хочешь научиться доверять!
Глаза Кейна недобро сверкнули, он навис надо мной.
— Я не могу доверять той, кто с такой легкостью лжет.
— Спасение Артана ты все-таки мне доверил! Как интересно получается: использовать меня, точнее, магию Древа, а потом жениться на Зои?!
Наши яростные взгляды встретились.
— Я расторг помолвку, — отрезал он.
— Это еще почему?! — растерялась я.
— Я пообещал Зои Батулу, как залог мира между нашими странами. В тот вечер, когда ты… хотела покинуть Артан.
А о самой Зои они подумали? Она же не товар! И между прочим, влюблена в другого. Хотя, наверное, лучше вовсе не любить, чем потом вот так…
— Я не отказываюсь от тебя, Амелия, — заявил Кейн. — Мне все равно, есть в тебе магия или нет. Но я хочу честности между нами.
Он протянул руку и едва не коснулся моих волос пальцами, но я отступила на шаг.
— Хочешь правды?! — прошептала ему в лицо. — Я была близка только с тобой, Кейн, и это твой ребенок. Но ты только что отказался от нас.
— Хватит, Амелия, — жестко произнес Кейн. — Я не стану вредить ребенку, если ты именно этого опасаешься. Дети не в ответе за грехи своих отцов. Я приму его при артанском дворе, где из него воспитают настоящего воина.
— Примешь своего сына!
— Это не мой сын.
— Ты хочешь, чтобы я была рядом с тобой, но отказываешься мне верить!
— Я хочу, чтобы ты доверилась мне и признала очевидное!
— Почему бы тебе не сделать то же самое?! — в сердцах выкрикнула я.
Лицо Кейна исказила судорога, но он плотно сжал губы и промолчал.
Точка.
Продолжать этот разговор действительно не имело смысла. Во мне все горело от обиды и разочарования, разрывалось от боли. Что бы я ему сейчас ни сказала, он не поверит. Точнее, поверит кому угодно, только не мне…
Можно найти тысячи оправданий, но это ничего не изменит: он хотел лишь той правды, что удобна ему. Даже сейчас не понимал, что делает со мной, с нами. Ведь это его ребенок. Его! И что он с ним сделает? Отберет? Как в свое время сделал Карас. Будет смотреть как на бастарда?
Разве такой судьбы достоин мой малыш?
Представила такое будущее, и мне стало тошно. Тошно от этой клетки, от роли, которую он мне отвел.
Я простила Кейну многое. Слишком многое! И неволю, и ночь на коленях, и завоевание Нифрейи, и страх, и боль.
Но это простить не могла.
На языке горчило, на глазах выступили злые слезы, поэтому я повернулась к артанцу спиной и отошла к стене. Чувство было такое, что я осталась у вулканов и меня погребло под завалами камней и пепла. Они давили, мешали дышать, но я из последних сил расправила плечи и заявила:
— Я хочу домой.
— Мы отправляемся во дворец сегодня…
— Нет, я хочу вернуться в Нифрейю. — Резко обернулась и на долю мгновения уловила удивление во взгляде Кейна. Потом он вновь закрылся стеной из привычного льда. — И чем быстрее, тем лучше.
— Тебе сейчас не до переездов, — возразил он.
— Это позволь решать мне, — отрезала жестко. — То, что я сделала, — не просто спасение жизни князя. Я спасла Артан, а это достойно любого желания. Достойно свободы.
Свободы от тебя.
Вслух я этого не произнесла, но Кейн все равно услышал. Понял. Почувствовал. Потому что сжал кулаки и яростно спросил:
— Ты уверена?
— Да, — без раздумий ответила я.
— В таком случае ты свободна.
Свободна… долгожданное слово оказалось таким горьким, что я задохнулась.
Когда-то это было моей мечтой, тем, о чем я молила богов, но сейчас стало всего лишь предлогом для нового путешествия. Разрастающееся в груди ощущение пустоты становилось все больше, больше и больше, грозя превратить в пустоту меня саму.
Чего я ждала? Что Кейн извинится и будет упрашивать меня остаться? Смешно, но именно на это я надеялась в глубине души. До последнего.
— Подожди!
Кейн обернулся, и я натолкнулась на ярость в его глазах. Поэтому сказала вовсе не то, что собиралась:
— Ты обещал помочь нифрейцам. По вине Артана мы лишились источника.
— Я держу свое слово, фрейлина. Нифрейя получит магию и мою поддержку.
Я вздрогнула от этого обращения, но глаз не отвела.
Это сделал Кейн, обрубая последнюю связь между нами. Холодным пустым взглядом мазнул по мне и отвернулся.
Кейн ушел, унося с собой и мои надежды, и мое сердце. Я же свернулась на постели клубком и разрыдалась, выплескивая все страхи, боль и обиду, заглушая их покрывалом и подушкой. Когда во мне не осталось даже слез, я повернулась на спину и, глядя в невысокие потолки, повторяла про себя: «Я не одна». Пусть даже сейчас все ужасно и я не чувствую моего малыша, но мы есть друг у друга. Я люблю его, и вместе мы справимся. Со всем.
30
Нифрейя встречала меня весной. Поздней по меркам южных государств, но такой родной. Землю укрыли зеленые ковры, в воздухе витали ароматы цветущих деревьев, а дожди уступили место теплу и яркому солнцу, от которого приходилось щуриться. Стоило заприметить вдалеке замок Норг, мое сердце забилось в радостном предвкушении. Даже вид белоснежных развалин Врат Ортоса не мог испортить моего возвращения домой.
От порта Мара до замка было несколько дней пути, всего ничего в сравнении с невыносимо долгой дорогой, которую мне пришлось преодолеть.
Пять месяцев.
Целых пять месяцев с тех пор, как я покинула Артан-Пра и отправилась домой. Так как путь через царство проклятых теперь был закрыт, в Нифрейю я возвращалась морем. Как бы Лила меня ни уговаривала дождаться рождения ребенка, как бы ни пугала трудностями путешествия по воде, мне хотелось поскорее уехать из Артана. Я знала, что любое промедление просто раздавит меня. Или, что еще хуже, заставит сомневаться в своем решении. А этого я допустить не могла.
Неожиданно не пришлось долго убеждать хранительницу малого дворца в том, что я ношу под сердцем наследника Кейна. Она поверила мне сразу, искренне обрадовалась малышу. И так же искренне расстроилась, когда я сказала, что уезжаю.
— Я мечтала вновь услышать детский смех в этих стенах и чтобы Кейн наконец-то обрел семью, — сказала она с горечью.
— Кейн не хочет семью, — покачала головой я.
— Подожди, пройдет время, он остынет и образумится. Поймет, что ему действительно нужно. Тем более когда родится ребенок, жрецы смогут прочитать его силу. Это подтвердит твои слова.
Подтвердит, но сделает только хуже. Ведь доверия между мной и Кейном все равно не прибавится, а значит, я не смогу оставаться рядом с ним. Ни моя гордость, ни мое сердце этого не вынесут. Малыша же потом могут просто мне не отдать.
Я не могла этого допустить, но и обижать женщину, которая была ко мне добра, не хотелось. Поэтому я сжала ее ладонь и ответила как можно мягче:
— Если Кейн передумает, он знает, где меня найти.
Но, увы, я сама в это не верила. Не верила, что он попросит прощения. Не верила, что во мне найдутся силы его простить. И уж тем более не верила, что артанец бросится за мной следом. Чем дальше, тем сильнее убеждалась в этом.
Последние дни в Артан-Пра я полностью сосредоточилась на сборах, возможно, поэтому, в отличие от Лилы, не пролила больше ни слезинки. Отправиться немедленно не полупилось: сначала мешало мое истощение и пришлось набираться сил, затем приехал Рион и убедил меня остаться на свадьбу Батула и Зои. Оказалось, крийский принц и был тем самым возлюбленным княжны, едва не развязавшим из-за нее войну. Об этом мне сообщила навестившая меня Зои. К счастью, Кейну хватило благоразумия не препятствовать счастью бывшей невесты. Она считала, что он сделал это ради меня, но я осталась при своем мнении.