м. Паренек, проведший детство в доме Медведева и постоянно пользовавшийся его милостями, получивший место в приказе благодаря Шакловитому, донес, что его благодетели «почасту… говорили промеж собою тайно, выслав всех», а его-де с дядей Карионом стрельцы подозревали в шпионстве и даже хотели убить! Рвение Ивана Истомина не оставило равнодушными даже видавших виды сыщиков, так что запись о его освобождении из темницы появилась только в итоговом «Списке кажненных» и т. д., по окончании следствия.
При всей безрезультатности сыска шум, поднятый в ходе ловли Медведева и некоторых второстепенных жертв (также заочно объявленных государственными преступниками, но не схваченных 7 сентября вместе с Шакловитым), был полезен для составивших розыскную комиссию родственников и приближенных царя Петра. Чем больше беспорядочных толп вооруженных дворян и чиновников стекалось в Троицу, чем громче кричали на площадях биричи, призывая ловить изменников, чем внушительнее выглядели скачущие по дорогам сыскные отряды, тем сильнее внедрялось в сознание людей представление о существовании страшного заговора против верховных властей, тем крепче становилась уверенность в опасности чудом предотвращенного верными слугами престола государственного переворота. Ирония истории заключалась в том, что вся эта катавасия дымовой завесой прикрывала действительно совершающийся переворот. Под крики о злоковарном заговоре заговор победил.
Заговор
Чтобы было понятно, как очутился в самой гуще этой грязной возни вокруг власти выдающийся русский писатель и поэт, философ и просветитель Сильвестр Медведев, надо вспомнить некоторые события политической истории последней четверти «бунташного» XVII века. Российское государство стремительно выдвигалось в это время в первые ряды мировых держав. Его сельское хозяйство становилось все более товарным, перекрывая внутренние потребности и обеспечивая стране значительное место в европейской торговле. Сельская и городская промышленность насыщала укрепляющийся всероссийский рынок массой изделий, которые широким потоком устремлялись по историческим торговым путям на Восток. Быстро росли заводы и мануфактуры. Новая регулярная армия, одна из самых больших по численности в Европе, составлявшая уже 4/5 всех вооруженных сил страны, получала самое передовое по тем временам вооружение (вплоть до гранатометов и винтовок). В сражениях с отборными войсками Османской империи русские солдаты и стрельцы, драгуны и пушкари показали отличную боеспособность. Османское наступление в Восточной Европе было остановлено, Россия сама устремилась в Дикое поле, чтобы ликвидировать вековой очаг агрессии в Северном Причерноморье. Без ее участия уже не обходилось решение крупных международных проблем в Европе, Передней и Средней Азии; на Дальнем Востоке передовые русские отряды мужественно противостояли Цинской империи. Посольский приказ наладил дипломатические связи со всеми ведущими государствами и все более активно проводил свою линию на внешнеполитическом театре. Внутри страны шли почти непрерывные преобразования, затрагивавшие почти все стороны жизни, вплоть до изменений на общеевропейский манер стилей архитектуры и живописи, перехода с крюковых нот на линейные и указа царя Федора Алексеевича об отмене старинной длиннополой одежды.
Прогресс страны был тесно связан с ростом общественного самосознания. Одним из его проявлений было бурное развитие актуальной литературы, как правило рукописной, ибо на пути нового печатного слова плотиной стояла монополия Печатного двора, находившегося под контролем патриарха. Русская и переводная научная и техническая литература, беллетристика и публицистика создавались и переписывались все более многочисленными мастерскими и отдельными лицами по всей стране. Особенно велик был интерес к отечественной и всеобщей истории, наблюдавшийся во всех слоях общества. Значительно вырос вес писательского слова, авторитет литератора. Люди настойчиво пытались определить свое место в мире, понять пути развития государства.
Страшные оковы крепостничества, хотя и не ставшего столь могучим и всесильным, как после реформ Петра I, но уже неуклонно тормозившего развитие всего живого, душили страну. Все больше людей поднималось на открытую борьбу с феодальным бесправием. Крестьянские и казачьи волнения не утихали. Мощным потрясением господствующей бесчеловечной системы стала народная война под руководством Степана Тимофеевича Разина. На попытки туже затянуть цепи государственного крепостного рабства горожане отвечали еще невиданными по силе восстаниями, заставлявшими правителей временно отступать и маневрировать. По мере того как феодальный способ производства исчерпывал себя, силы реакции консолидировались, спеша любыми средствами задержать прогресс, скрутить народы России путами внеэкономического принуждения и идеологического дурмана.
Формирование и укрепление абсолютизма давало многим надежду на установление социального мира. Столь созвучные народным чаяниям идеи общего блага, государственной пользы, равенства подданных перед царем-отцом – гарантом правого суда – и т. п. элементы усиленно насаждавшейся идеологии абсолютизма маскировали подлинный облик монстра, уже ставшего главным орудием закрепощения, «чудища обла, озорна, стозевна», которое обеспечит невиданное по жестокости и продолжительности рабства народов огромной империи, станет жандармом Европы и даже после своей гибели оставит губительные метастазы в теле страны. Необходимая для абсолютизма концентрация и централизация власти заметно обостряла и без того жестокую борьбу «в верхах». Боярская дума еще функционировала, но за реальную административную власть шло настоящее сражение придворных клик, имевших своих лидеров, четкое руководство, внутренне спаянных и готовых на все ради победы, ибо поражение было почти (а подчас и вполне) равносильно гибели.
Знатность сама по себе сохраняла огромное значение, но не была необходимым качеством политика. Один за другим к высшей власти карабкались люди, которые не могли похвастать происхождением, но были способны править кораблем Российского царствия в бурных волнах внутри– и внешнеполитических противоречий. Начало 70-х годов стало концом карьеры, крушением далеко идущих реформаторских планов и политических концепций Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нащокина, вышедшего к вершинам власти из мелких псковских дворян. На смену ему шел во главе своей группировки бывший стрелецкий полковник Артамон Сергеевич Матвеев. С его победой расстановка сил при дворе кардинально изменилась{81}.
Царь Федор Алексеевич Романов
22 января 1671 года Матвееву удалось упрочить свое положение, женив вдового царя Алексея Михайловича на 20-летней Наталии Кирилловне Нарышкиной – дочери бедного тарусского дворянина, воспитанной в доме Артамона Сергеевича и его супруги, урожденной Гамильтон. Необразованная, но отнюдь не бесхитростная царица быстро утвердилась во дворце, оттеснив на второй план все остальное царское семейство. Для ее развлечения пожилой царь завел театр, светскую музыку и танцы, разрешил устраивать множество парадных выездов и даже позволил супруге показываться народу на гуляньях! Сестры царя, а главное, его дети от первого брака оказались в тени. Увлечение царя новой женой оскорбляло молодых царевичей Федора и Ивана Алексеевичей, а еще в большей мере – их образованную и многоразумную сестру Софью. К тому же Наталия Кирилловна поспешила родить царю крепкого и здорового сына Петра, а затем и двух дочерей. Ситуация в царской семье обострилась настолько, что сама возможность наследовать отцу для детей его первой жены, урожденной Милославской, оказалась под вопросом.
Соперничество в царской семье не было скрыто от глаз придворных, учитывавших его в собственной борьбе за место у государственного пирога. Попытка Матвеева, Нарышкиных и их сторонников после смерти Алексея Михайловича утвердить на престоле малолетнего царевича Петра встретила мощное сопротивление большинства родовитых бояр и провалилась. Законный наследник Алексея царевич Федор занял трон. Матвеев с семьей и его сторонники были обвинены в подготовке государственного переворота и сосланы. Вдовствующая царица Наталия с детьми вынуждена была покинуть дворец и жила в особом, отведенном ей дворе в Кремле, а летом – в селе Преображенском. Но группировки, участвовавшие в сопротивлении планам Матвеева, просчитались. Власть захватил клан во главе с родичем царя Иваном Михайловичем Милославским, фактически диктовавшим свою волю правительству, опираясь на наиболее близкую к царю часть государевой семьи (его брата и сестер по материнской линии).
Властолюбие Милославского, не желавшего делиться влиянием, способствовало сплочению придворных группировок теперь уже против него. Федора Алексеевича удалось женить сначала на шляхтинке Агафье Симеоновне Грушевской (1681 год), а после ее смерти при родах – на московской дворянке Марфе Матвеевне Апраксиной (1682 год). С помощью приближенных и родственников новых цариц склонность Федора Алексеевича к преобразованиям получила новый толчок; на первый план в Кремле вышла «партия реформ», объединявшая представителей разных политических группировок. Все более видное место занимал заметно выдвинувшийся в правление царя Федора князь Василий Васильевич Голицын. Совершенно отстранив Милославского, во дворце утвердилась дворянская группировка Языковых – Лихачевых – Апраксиных. Крупные административные должности сосредоточили в своих руках князья Долгоруковы и ряд других знатнейших фамилий. Наталия Кирилловна и ее родственники Нарышкины вновь подняли головы, надеясь на благоприятные перемены. И они не заставили себя ждать.
Зимой 1682 года болезнь царя Федора поставила вопрос о его преемнике. Воцарение законного наследника, 16-летнего царевича Ивана Алексеевича, создало бы опасность возвращения к власти Милославского и его клики. К апрелю при дворе созрел широкий заговор с целью отстранения Ивана от престола. Десятилетний Петр со своей захудалой родней, казалось, весьма подходил для организации при нем регентского совета на основе полюбовного соглашения знатнейших членов Боярской думы, видных приказных деятелей и церковных иерархов во главе с патриархом Иоакимом. Переворот произошел 27 апреля 1682 года около часа дня. Нареченному на престол патриархом Петру немедленно принесли присягу придворные, заранее выделенные люди приводили к кресту приказных служащих, гарнизон и горожан столицы. Объявлено было о смерти царя Федора, который действительно скончался через несколько часов (подозревали, что от отравы)