Стоял и, как гребаный извращенец, возбуждался от каждого звука, который издавала Джиа, уплетая баклажаны. В какой-то момент капля упала на ее декольте. Смахнув соус пальцем, эта девчонка обсосала чертов палец.
Откашлявшись, я с трудом произнес:
— Почему бы тебе не накинуть что-нибудь сверху? Прикрыться немного, а?
Надув губы, Джиа оторвалась от баклажанов.
— Потому что я толстая?
— Совсем наоборот. Потому что убиваешь меня в этом бикини.
Она осмотрела себя.
— Ох.
Вроде до Джии дошло, что к чему, и она ретировалась в спальню.
Через некоторое время вернулась в халатике и в молчании прикончила баклажаны. Я доскреб немногочисленные остатки.
— Мне жарко. Наверное, дело в специях. Сниму этот халат, ладно?
Ага. Я вот тоже весь горю. И дело вовсе не в специях.
Джиа сбросила халатик, и мой член моментально затвердел. С последнего раза ее грудь стала еще больше. Господи Иисусе, насколько еще она может увеличиться?
Черт. Я так хочу тебя, Джиа.
Оставалось только смириться.
— Конечно. Все в порядке.
Думая о смирении, я бы все отдал, чтобы прижаться губами к этим выпирающим через спандекс купальника соскам. Старался не прикоснуться к ней и при этом горел в аду.
Выпуклость ее гладкого загорелого живота манила неудержимо. Такой маленький купол с идеально прекрасным пупком. Даже ужасное сознание того, что моя девочка носит ребенка Эллиота, не могло остановить круглосуточное желание обладать ее телом. А уж когда Джиа была рядом, становилось в десять раз хуже. Невозможно представить, как бы я возбудился, если бы этот ребенок был мой. Хотя больше и так немыслимо.
Чтобы отвлечься от своей физической потребности, я завел беседу.
— Как продвигается книга?
Продвигается. Незамедлительная реакция на это простое слово напомнила о наших играх на стойке бара.
— Веришь или нет, лучше, чем когда бы то ни было. Сейчас я в середине грустной части, где пара не может быть вместе.
— Да ты никак начала писать автобиографию, дорогая?
Неудачная попытка обратить все в шутку.
— Нет, просто искусство подражает жизни. — Джиа улыбнулась.
Ее улыбка окончательно выбила меня из седла. Закрыв глаза, я попытался преодолеть неудержимое желание всю ее к черту расцеловать.
— Когда думаешь закончить? Хочу прочесть — посмотреть, не записала ли ты меня в злодеи.
— О, себя-то ты непременно там обнаружишь, — рассмеялась эта плутовка.
— Что ты говоришь? — Я поднял бровь.
— А как же… с тех пор, как я лишена секса в реальности, использую воспоминания в качестве вдохновения для создания постельных сцен.
Черт.
— Используешь мои штучки, Мирабелли? Разве это не нарушение авторского права?
— Ничуточки. Ты мне их подарил. Теперь это и мои штучки. — Она подмигнула.
Был бы счастлив подарить тебе еще. Прямо сейчас, в эту минуту.
— Только что отослала первую часть книги своему агенту. Пара глав реально горячие. Наверное, у нее глаза будут по пять копеек. Через пару дней поеду в город, пообедаю с ней, поболтаю о том, что получилось. Уверена, она не будет скрывать, как ко всему этому относится.
Я был счастлив, что книга наконец пошла. Джиа так долго мучилась с ней. По крайней мере, хоть что-то в нашей жизни идет хорошо.
— Отлично. Удачи!
— Благодарю.
Решив, что не помешает плеснуть в лицо холодной воды, пошел отлить в ванную за спальней Джии.
На обратном пути, бросив случайный взгляд в комнату, заметил несколько стоящих там коробок. От этого зрелища заныло внутри.
Зашел внутрь, осмотрелся. Все было серьезно.
Когда вернулся в гостиную, Джиа сидела с закрытыми глазами. Похоже, задремала.
— Вижу, ты коробки собираешь.
При звуке моего голоса глаза Джии открылись.
— Эмм… ну да… надо потихоньку собирать вещи. Я же говорила тебе… возвращаюсь в город. Уведомляю тебя как раз за две недели. Отчаливаю после вечеринки — прощания с летом.
Чувство было такое, будто Джиа высыпала мне на голову тонну кирпичей. Слова вылетели из головы. Она предупреждала меня, что уедет. Я знал, что это произойдет. Надеялся, что придумаю, как ей помешать. Но мог ли я?
Я хотел Джию в любом состоянии, но, по ходу, так и не смог решить, в состоянии ли быть отцом ребенку Эллиота. Не мог даже представить. И пока не решусь на это, не имею права руководить каждым ее шагом. Правда, до сих пор лимит времени для решения не был определен.
Теперь у меня оставалось две недели.
Глава 13Джиа
В ресторанчике-кафетерии был самый разгар обеденного времени.
Весь последний час я посвящала своего литературного агента Тэли Бернштейн в перипетии моей личной жизни за прошедшее лето. Тэли была юна и продвинута, так что не должна была осудить меня.
Опустив связь с Эллиотом, я рассказала, что беременна от парня на одну ночь. И что потом, до того как узнала о беременности, влюбилась в другого. И что сейчас наши отношения под угрозой. Несмотря на всю ее «крутость», по мере углубления в историю у Тэли все больше и больше отвисала челюсть.
Она потрясла пакетик с сахаром, прежде чем высыпать его в чашку.
— Что ж… неудивительно, что тебе удалось придумать такую сюжетную линию. По правде говоря… твоя жизнь захватывает еще больше, чем книга. Без обид… но боже мой. Не могу представить, через что ты проходишь прямо сейчас.
— Хотелось бы, чтобы все оказалось плодом воображения, — произнесла я, прежде чем сделать глоток воды.
— Может, подумаешь над тем, чтобы в следующий раз написать свою историю?
— Мою историю? — Я смущенно поперхнулась.
— Да. Историю прошедшего лета. Девушка приезжает куда-то провести отпуск, беременеет от случайной связи, потом у нее роман с сексуальным новым боссом. И тот должен решить, сможет ли стать отцом для ребенка. И что дальше? Не знаю, как ты, а я умираю от желания узнать.
Тут Тэли наклонилась ко мне.
— Если согласишься, завтра же поставлю этот проект в Большую пятерку.
— Это несерьезно… — Я напряглась.
— Я на полном серьезе. Подумай о перспективах. Мы можем прорекламировать книгу как «основанную на реальной истории». Народ скушает за милую душу.
— Не думаю, что смогу. Слишком все близко…
— В этом-то все и дело. — Она рассмеялась. — Подумай, как легко польются у тебя слова.
— Знаю… но имею в виду… это слишком для меня. Хотя, конечно, мой мандраж подтолкнул работу над последним материалом. Что неплохо.
— Ну конечно, это же очевидно. Эмоции в последних нескольких разделах — в тех главах, где они были выплеснуты, — именно то, что я искала. Должна сказать… я очень ими довольна. Если сравнить с началом лета, когда ты не знала, что делать с персонажами, как продолжить книгу… это небо и земля.
Тэли отхлебнула глоток кофе и вздохнула.
— Боже, хочу, чтобы ты положила на бумагу свои летние переживания. Думаю, получится великолепная история.
Я была вынуждена обороняться.
— Некоторые вещи священны, Тэли. Не могу эксплуатировать наши отношения с Рашем. Ты ведь сможешь это понять.
Похоже, Тэли немного смутилась и даже пожалела о своем предложении.
— Знаешь что? Ты полностью права. Просто я немного возбудилась. Это жизнь. Твоя жизнь. Не книга. Я понимаю.
— Все в порядке. — Я немного поиграла соломинкой. — Я бы не сказала, что Раш совсем не присутствует в моей книге.
У Тэли загорелись глаза.
— Как я понимаю, он вдохновил тебя на горячие страницы?
Мое лицо вспыхнуло. Неужели я стесняюсь? Кажется, женщину, беременную от брата своего бойфренда, ничто уже не должно смущать.
Был прекрасный, солнечный, хотя и прохладный день на Манхэттене. После ланча с Тэли я прогуливалась по Мэдисон-авеню и вдруг наткнулась на фотостудию. На витрине красовались огромные портреты очаровательных младенцев, яркими красками и животными мотивами очень напоминающие Анну Геддес.
Там же были фото женщин в положении. Внимание привлекло одно черно-белое изображение, на котором глубоко беременная красавица завернулась в белую простыню, наполовину выставив огромный живот. У нее были длинные волнистые волосы. Женщина была великолепна.
Решила зайти и посмотреть, что за место. Наверное, это играли гормоны, но я не могла пропустить ничего, связанного с младенцами.
— Чем могу помочь? — спросил женский голос.
— Ой, нет, просто смотрю. У вас потрясающая студия. Портреты на витрине просто затянули меня сюда. Захотелось посмотреть еще.
— Вы в положении?
— А что, похоже?
— Нет. Привычка всем задавать такой вопрос.
Я улыбнулась.
— Если честно, так оно и есть.
Женщина присмотрелась.
— А-а… теперь вижу.
Пожав плечами, я погладила живот.
— Ну да, думаю, уже не скрыть.
— Хотите фотосессию?
Вопрос застал меня врасплох.
— Ох, даже не знаю. Не думаю, что готова к этому.
— Что ж, у меня запись на шесть месяцев вперед. Поэтому можете записаться, а когда подойдет время, решите.
— Да что вы! Запись так далеко вперед?
— Да, — горделиво улыбнулась она. — К счастью, на меня большой спрос.
— Прекрасно понимаю почему. Вы очень талантливы. Вот эта, с бабочками, совершенно изумительна. Да они все прекрасны. Не смогла бы выбрать какую-то одну.
Взгляд остановился на малыше с крыльями. Мгновенно вспомнились крылатые женщины Раша. Какой же он сложный и удивительный…
— Осмотритесь, — сказала фотохудожница, возвращаясь к стойке, чтобы дать мне больший обзор.
Я не отрываясь рассматривала окружавшие меня детские, похожие на херувимов личики.
Мысль о том, что малыш может быть похож на Эллиота с его светлыми кудрями и ухмылкой маньяка, молнией пронеслась в голове. Но я была уверена, что никогда не перестану любить своего ребенка.
Однако было странно представить его или ее похожей на Эллиота. Не могу вообразить, каково это было бы переносить Рашу.