Отлично. Просто отлично, черт побери.
Подняв их, швырнул обратно на стол, и вдруг из одной папки выпал конверт. Его я не узнал, но почерк был знакомым и остановил мое внимание. Это почерк Джии.
Рывком разорвав конверт, проверил содержимое и обнаружил обычный листок бумаги размером восемь с половиной на одиннадцать с несколькими напечатанными строчками посередине.
К нему был прикреплен желтый стикер. Его я просмотрел первым.
Надеюсь, тебе понравится посвящение к моей книге. Только мы будем знать, как заканчивается наша история, и сможем написать следующее предложение.
Мой взгляд переместился на слова, напечатанные посередине страницы.
Посвящаю Рашу. К счастью, я была ужасным барменом и попалась на глаза сердитому хозяину, которого безумно полюбила.
Я не имел представления, как Джии удалось пронести конверт в кабинет и надеялась ли она, что я найду его именно сегодня. Мысленно сразу начал игру.
К сожалению, он оказался придурком, который не любил меня достаточно сильно.
К сожалению, он сбежал, когда судьба выдала кривой удар мяча.
К сожалению, он никогда не увидит сына Джии.
Последняя фраза вдруг пробила мою голову. Как это я могу не увидеть ее малыша? Я никогда не воспринимал ребенка как ее, всегда как нашего.
Снова перечитал ее записку. Только мы будем знать, как заканчивается наша история, и сможем написать следующее предложение. Неужели наша история закончилась так? Ясно как божий день, что этого не может быть.
К сожалению, он никогда не увидит сына Джии.
К черту! Какого дьявола я делаю? Он не сын Эллиота, он мой сын! Пэт как никто другой научил, что отцовство может быть биологическим, но вести себя как отец — это уже выбор. И это значит неизмеримо больше, чем пожертвовать толику спермы. Я желал быть с Джией. Желал этого ребенка. Хотел быть с ним одной семьей. Неважно, насколько сильно я ненавидел своего брата. Дуб был прав: я любил Джию гораздо сильней, чем мог кого-либо ненавидеть.
Начинала подступать паника. Вот дерьмо. Какого черта я чуть было не натворил? Схватив ключи от машины, бросился прямиком на стоянку. Не был до конца уверен, что запер дверь ресторана, но не подумал вернуться и проверить. Ничего не было важнее, чем добраться до Джии.
Запрыгнув в машину, я трясущейся рукой вставил ключ. Я точно сделаю это. Возьму свою девочку, приму ребенка и буду жить счастливо. Вдруг я понял, что не в состоянии вспомнить ни одной причины, почему медлил так долго. Включил зажигание, и тут моя тачка стала издавать глухие звуки, а потом заглохла.
Ни хрена себе! Этого не могло случиться. С Джииным старым мусорным ведром — да, но не с моей тачкой.
Снова повернул ключ. Двигатель было взревел, но потом снова замолчал. В третий раз он даже не попытался завестись.
Щелк-щелк.
Щелк-щелк.
Гребаная тачка была мертва.
Несколько раз я стукнул головой руль, потом вытащил телефон, чтобы позвонить Джии и убедиться, что она никуда не уехала.
Телефон был поставлен на голосовую почту.
Твою мать!
У меня был номер Тони с того времени, когда Джиа попала в больницу. Прокрутив номера, я попытался ему позвонить.
Тоже голосовая почта.
Черт!
Времени вызывать «Убер» и ждать не было. Так что я выскочил из машины и побежал. До ее дома было добрых две мили, но выбора у меня не оставалось.
Когда я домчался до подъездной дорожки, запыхавшись так, что не мог говорить, Тони уже грузил коробку на сиденье машины. Согнувшись, положив руки на колени и тяжело дыша, я сделал Тони знак подойти и судорожно вдохнул несколько глотков воздуха.
— Нужно… — дыши, Раш, дыши, — поговорить с Джией.
— Пойду прогуляюсь по кварталу. — Тони улыбнулся, потом кивнул в сторону дома. — Двери открыты. Она в своей комнате, уставилась на какую-то жуткую новую куклу.
Я вошел в дом и направился к ее спальне, пытаясь успокоиться и выровнять дыхание. Когда я появился в дверях, Джиа стояла ко мне спиной. Должно быть, она приняла мои шаги за отцовские.
— Это последняя. Прости. Знаю, что собираюсь, как улитка. Но так трудно запечатать последнюю коробку, зная, что, наверное, никогда не возвратишься. Это место по-настоящему стало моим домом.
Мое сердце отозвалось физической болью. Господи, как же по-королевски я облажался. Надеюсь, Джиа найдет силы простить меня.
Я прочистил горло.
— К сожалению, подлый хозяин бара засунул голову себе в задницу и почти позволил любви своей жизни ускользнуть между пальцев.
Джиа резко вскинула голову. Потом невидящим взором уставилась на меня и схватилась за грудь.
— Ты действительно здесь?
Я сделал несколько осторожных шагов в ее комнату.
— Действительно. Дико извиняюсь, что заставил ждать так долго.
Ее колотило от волнения. Так же, как и меня. И кто мог обвинить ее в этом? Если учесть, через что я заставил пройти бедную девочку. Сократив расстояние между нами, взял из ее руки бедную куклу, так что мог держать в объятиях их обеих.
— Джиа, я не просто влюблен в тебя. Я люблю и того маленького мальчика, которого ты носишь в животе. И неважно, что моя сперма не участвовала в его зачатии. Важно, что я буду любить его и заботиться как о своем собственном. Если ты сможешь найти в своем сердце силы, чтобы простить меня, обещаю любить вас обоих и заботиться о малыше так, будто это наш собственный. Я хочу быть тем мужчиной, на которого будет равняться твой сын, неважно, чья у него ДНК.
По щекам Джии хлынули слезы.
— Боюсь поверить, что все это правда. Что ты в самом деле стоишь здесь и говоришь эти слова прямо сейчас.
— Знаю. И это моя вина. Но дай мне время, и я покажу тебе, что нет ничего более настоящего, чем мои чувства к тебе. Только не покидай меня. Дай шанс и увидишь — я тебя не подведу.
Джиа смотрела в пол. Пока она думала над ответом, я затаил дыхание. Она еще не знала, но я не принял бы слово «нет». Если потребуется, украду у ее отца наручники и прикую девочку к своей кровати. В течение следующих нескольких месяцев не буду заниматься ничем иным, как только кормить ее, смотреть, как растет ее живот, и постоянно ее трахать, пока Джиа не согласится остаться навсегда.
Но доверие и сознание того, что никто никуда не убежит, много значили для нас обоих, так что я надеялся, что до этого не дойдет.
Ей нужно верить, что все может сработать и что я способен искупить вину. С каждой секундой мое сердце билось громче в предвкушении. Наконец Джиа подняла глаза.
— К счастью, Джии по-настоящему нравились закаты, видные с балкона Раша. К тому же ее вибрирующая вагина была довольно запущенной. Так что она решила остаться.
Улыбнувшись от уха до уха, я распахнул руки и поднял свою любимую и закружил ее.
— К счастью, Раш страдает неизлечимой прегофилией, так что ему не терпится добраться до этой вагины.
— Проиграл. — Джиа засмеялась. — Начал свое предложение с «к счастью», а надо было наоборот.
Я обнял ее и обхватил обе щечки.
— Нет, детка, не проиграл. С этого момента никаких «к несчастью» в нашей истории больше не будет.
Мне правда хотелось, чтобы это был мальчик. Одна мысль о том, что парень вроде меня самого может вызвать меня на разговор о моей дочери, когда та созреет для свиданий, сводила меня с ума. Не стоит упоминать о том, что мне пришлось выйти, чтобы уладить дела с Тони, сразу после обжимашек с его сумасшедшей дочерью.
Он стоял, прислонившись к машине, и выпрямился, когда я подошел.
— Простите, думаю, нам нужно о многом поговорить.
— Без проблем. Если только ты не собираешься сказать, что моя маленькая дочка рыдает внутри с разбитым сердцем. Прежде чем ответить, знай, что в отделении для перчаток у меня лежит пушка.
— Нет. — Я улыбнулся. — С нами все в порядке. Хочу извиниться за то, как вел себя в последнее время. Мне потребовалось время, чтобы вытащить голову из задницы. Но больше такого не случится. Джиа согласилась дать мне еще один шанс. Обещаю, что в этот раз не облажаюсь.
— Отлично. Рад. Что важно, если бы ты пришел к этому решению легко, я был бы более обеспокоен. Ты берешь на себя большую ответственность, а это не то, что дается просто.
— Спасибо за понимание. — Я кивнул.
— Итак, она остается?
— Ага. Если вы не против, Джиа переедет ко мне.
— Меня это не устраивает. Никоим образом, — с каменным лицом произнес Тони.
Увидев мое ошарашенное лицо, Тони хлопнул меня по руке и расхохотался.
— Да я просто издеваюсь.
— У вас с дочерью порой странное чувство юмора, — выдохнул я.
Тони усмехнулся и полез на заднее сиденье за коробкой. Протягивая ее, он сказал.
— В этой коробке все ее куклы. Она велела поставить их в машину, а не в трейлер. И следила за тем, как я это делаю. Наверное, чтобы эти странные штуки не улетели.
— Заброшу их внутрь, а потом разгружу трейлер.
— Нет надобности. — Тони поднял руку. — Трейлер пустой.
— А где же барахло? — Я поднял бровь. — В комнате ничего нет.
— В гараже. Трейлер и не был нагружен. Выносил их из комнаты и складывал в гараже, когда внимание дочки отвлекалось.
— Не понимаю.
Тони обнял меня за плечи и повел к дому.
— Так вышло, что я хорошо разбираюсь в людях, сынок. Подумал, что проще засунуть эти коробки в гараж, чем разгружать трейлер, когда ты наконец вынешь свою голову из задницы.
Глава 24Джиа
Я по-прежнему не могла поверить в происходящее.
Наблюдая из окна за тем, как Раш беседует с моим отцом, я нервно поглаживала живот. Ребенок все время пинался — видимо, чувствовал мой стресс. Но что я могла поделать? Сколько бы я ни старалась, никак не могла успокоиться.
Чем дольше Раш стоял там, тем больше я паниковала насчет того, что он может изменить свое решение.
О чем они только говорят?