— Я вовсе не несу чушь… Просто мне страшно. Эллиот может…
Наклонившись, я коснулся ее губ.
— Заткнись, моя радость.
— Прекрасно, — мрачно заметила она, когда я снова отстранился. — Но потом я все-таки выскажусь.
— Договорились. Итак… У Эллиота много денег, но и мы не беднее. И прежде чем ты начнешь возражать, что это мои деньги, а не наши, я хочу сказать тебе кое-что важное. Я потому так долго тянул с предложением, что никак не мог решиться стать отцом. Я тут не для того, чтобы быть дядюшкой Рашем. Я буду отцом этому ребенку, так же как ты будешь ему мамой. Не знаю, готова ли ты к этому или нет, но для меня ты все равно что жена. А это значит, что все мое — твое. Так что деньги… они есть у нас. И если уж на то пошло, сделай мне одолжение…
— Что такое? — Джиа взглянула на меня.
— Давай раз и навсегда закроем тему денег в наших отношениях.
— Хорошо. — Она улыбнулась.
— Теперь что касается бесед со школьным психологом. Поверь: она не возникнет из ниоткуда, чтобы поведать всем твои детские секреты. Любовные романы никак не определяют твой моральный облик. Ты же не считаешь Стивена Кинга психопатом-убийцей только потому, что он кропает всякие ужасы? Машина… знаешь, никому и в голову не придет оценивать твои моральные качества по марке твоего авто. Мелоди могла бы солгать в твою пользу, но этого не требуется. Она и без того считает, что из тебя получится замечательная мать. Насчет кукол… — Я потер подбородок. — Вот что я тебе скажу. Вопрос и правда скользкий. Но если к нам заявятся из социальной службы, обещаю спрятать твоих уродцев. Если надо, сожру их.
Джиа рассмеялась.
— Ну что, ты закончил?
— Прости. Наконец, о жизни без брачного свидетельства. Если хочешь, мы можем уладить это в два счета. Мне ничего не стоит жениться на тебе прямо завтра, хотя я и предпочел бы порадовать тебя красивым колечком. А знаешь почему?
— Почему? — Ее голос дрогнул.
— Потому что я люблю тебя, и это навсегда. Какая-то бумажка тут ровным счетом ничего не изменит.
Джиа долго всматривалась мне в глаза, будто пытаясь отыскать там что-то важное. Наконец ее лицо просветлело.
— Ты и правда готов жениться на мне прямо завтра?
— Я готов сделать для тебя что угодно.
Джиа задремала, а я еще долго лежал без сна. Хоть я и заверил ее, что Эллиоту не удастся получить опеку над ребенком, меня не покидали мысли о том, во что превратится наша жизнь, если он сможет навещать своего сына.
Эдвард хотя бы долго встречался с моей матерью, прежде чем она забеременела. Вдобавок у него был хороший образец для подражания в лице собственного отца. У Эллиота не была ни того, ни другого. Он совсем не знал Джию и к тому же имел возможность понаблюдать за тем, как его отец относился ко мне и к моей матери. Это значило, что ребенок Джии будет для него не более чем пешкой, с помощью которой можно манипулировать нами обоими. Этого я допустить не мог.
На меня нахлынули старые воспоминания. Когда я был в шестом классе, у нас в школе организовали специальный вечер «Отцов и сыновей». На нем мальчиков поощряли пользоваться дезодорантами и с уважением относиться к девочкам, а еще разъясняли некоторые детали на примере пестиков и тычинок. Мама решила, что это хороший повод укрепить связь между мной и отцом, и пригласила Эдварда прийти в школу. Стоит ли говорить, как много это для меня значило, ведь все ребята из класса собирались быть со своими отцами. Папа Джо Пармы пришел прямо с работы и пригласил нас сесть с ними. Он работал мусорщиком и не успел забежать домой и переодеться. Эдвард вынужден был пожать мужчине руку, но затем тщательно вытер ладонь. Весь вечер потом он отпускал язвительные замечания насчет того, что из общеобразовательных школ выходят одни лодыри и преступники.
На следующей неделе я впервые выкурил «косячок» и стащил велосипед. Не мог же я разочаровать любимого папочку!
Ни под каким видом я не мог допустить того, чтобы и моего ребенка ждало нечто подобное. Что может быть хуже, чем вынужденное общение с человеком, которому на тебя глубоко плевать? Уж лучше никакого общения, чем такое. Взгляните на Джию: она совсем не знала матери, но при этом была эмоционально устойчивее многих, кто вырос в полной семье.
Я должен был защитить нашего сына.
И кажется, я знал, как это сделать.
На следующее утро я поднялся раньше Джии, хотя и проспал всего два часа. Я устроился на кухне и выпил три чашки кофе, составляя список дел, которые должны были помочь мне осуществить мой план. Около девяти на кухню пришлепала Джиа.
— Доброе утро. — Она зевнула. — Почему ты встал так рано?
— Рано? Да уже девять часов, соня. — Я распахнул объятия. — Иди сюда.
Джиа плюхнулась мне на колени и опустила голову на плечо.
— Ненавижу встречать утро без кофе.
— Не переживай. Я привезу тебе вечерком какой-нибудь бескофеиновый напиток.
— Ты что, работаешь сегодня в ресторане? — Она надулась.
— Вообще-то… я рассчитывал, что ты сможешь подменить меня. Мне надо поездить по делам, а в «Высотке» новый бармен. Не хочется оставлять его без присмотра.
Джиа встрепенулась.
— Хочешь сказать, что я буду за управляющего?
— Почему бы нет? — Я пожал плечами.
— И я смогу порыкивать на людей и раздавать приказы?
— Само собой, — усмехнулся я. — Задай им жару.
Джиа попыталась встать, но я удержал ее.
— Не спеши. Хочу обсудить с тобой еще кое- что.
Мне потребовалось около минуты, чтобы собраться с мыслями. В конце концов я решил, что детали оставлю на потом, иначе Джиа снова распереживается.
— После того как ты заснула, я еще долго размышлял о том, как нам быть с Эллиотом.
Ее оживленное личико тут же потухло.
— И что?
— Я хочу спросить у тебя кое-что. Можешь ответить мне, не задавая встречных вопросов?
— Даже не знаю…
— Давай так. Ты мне доверяешь?
— Ясное дело.
— Ты веришь, что все, что я делаю, ради нашего же блага?
— Разумеется.
— Тогда вопрос. Ты хочешь, чтобы Эллиот навсегда исчез из нашей жизни и никогда больше не побеспокоил нас?
— А ты…
— Помнишь? Никаких вопросов. Просто ответь мне.
Джиа на несколько секунд прикрыла глаза.
— Вот что я тебе скажу. Ты не можешь убить Эллиота. А вообще-то я буду только рада, если он исчезнет из моей жизни.
Улыбаясь, я поцеловал ее в лоб.
— Вот и чудесно. Пойду приму душ.
Глава 27Раш
— Ты уверен, сынок, что это правильное решение?
Джеральд Хорват, давний адвокат моего деда, прекрасно знал о том, какие отношения связывают меня, моего брата и отца. Я позвонил ему утром — попросил составить для меня договор. Джеральд согласился, но перед этим пожелал встретиться со мной.
— Абсолютно уверен.
Он снял очки.
— Мы говорим о солидной сумме, Хитклифф.
— Да плевать мне на деньги.
Джеральд грустно улыбнулся.
— Помню, как сообщил тебе о том, что по завещанию деда ты получишь кучу денег. Ты тогда ужасно распереживался.
— Деньги делают жизнь комфортнее, но они же обрекают тебя на массу проблем.
Он кивнул, будто не желая дальше спорить, и выложил передо мной два документа.
— Я сделал то, о чем ты меня просил, только сформулировал все немного иначе — на случай, если дело однажды дойдет до суда.
Джеральд дал мне время изучить оба документа, после чего мы обговорили с ним кое-какие детали. Откинувшись на спинку кресла, он внимательно взглянул на меня.
— Думаешь, он примет твое предложение?
— В последнее время он ведет себя, как сорвавшийся с цепи подросток. Не уверен, что он сможет разглядеть собственную выгоду.
— И как же ты собираешься убеждать его?
— А я и не собираюсь. — Я встал из-за стола. — За меня это сделает кое-кто другой.
Бог ты мой. В семь вечера я вошел в квартиру Эллиота, открыв дверь ключом, который позаимствовал у Лорен. Такое чувство, будто я оказался в студенческом общежитии после разгульной вечеринки. Повсюду валялись пустые бутылки и коробки из-под пиццы, а на диване спали две голые девицы. Вот только вид из окна открывался на Манхэттен, а не на лужайку с пьяными подростками.
Я подошел к одной из женщин и хорошенько встряхнул ее.
— Пора вставать, детка.
Та с трудом открыла глаза.
— Ты кто? Тот парень заплатил только за себя.
Я схватил с пола кучу одежды и швырнул ей.
— Одевайся. Вечеринка закончена. — Тут я пихнул вторую красавицу. — Забирай подружку — и по домам.
Они принялись одеваться, переругиваясь из-за одежды, а я отправился на поиски Эллиота. Тот, совершенно голый, валялся на кровати. Похоже, он был в полной отключке, и я решил для начала сварить немного кофе.
На кухню вошла одна из двух дамочек.
— А как насчет чаевых?
Рядом со мной, на стойке, валялся бумажник Эллиота. Я достал оттуда целую стопку купюр.
— Держи. Считай это подарком от меня.
Быстро перебрав бумажки, она вытащила несколько сотенных и спрятала их в лифчик.
— Спасибо, солнышко. Не хочешь порезвиться на прощание? Думаю, с тобой будет поинтересней, чем с твоим приятелем.
— Да нет, спасибо.
Выпроводив дамочек за дверь, я пошвырял в мусорное ведро пустые бутылки и отправился будить своего дорогого брата.
— Подъем! Нечего тут разлеживаться!
В ответ мне раздался громкий храп.
Сколько я ни тряс его, все без толку.
Тогда я вернулся в гостиную и с удобством устроился в кресле. Что ж, по крайней мере, постараюсь немного выспаться.
Около половины седьмого утра этот идиот наконец-то очнулся. С вечера я опустил жалюзи, так что в гостиной все еще было темно. Проходя мимо, Эллиот задел кресло, в котором я сидел.
— Надеюсь, это была твоя рука.
— Какого дьявола…
— Расслабься, это всего лишь твой младший братец, а не сводник, который явился за своими шлюхами.