— Хорошо, — говорю я, глубоко вздыхая. — Если можно, вниз по течению.
Громадное судно приходит в движение. Сад постепенно исчезает вдали. Мы минуем изгиб русла, и река становится шире. Внушительные каменные существа с длинными клыками и тщательно высеченными прическами охраняют дальний берег. Они, как и горгульи школы Спенс, слепы, но зловещи… древние стражи того, что лежит на той стороне. Вода здесь неспокойная. Волны с белыми барашками раскачивают корабль.
К горлу подступает тошнота.
— Джемма, да ты просто позеленела! — говорит Пиппа.
— Мой отец говорит, что если видишь, куда идет судно, это помогает от морской болезни, — сообщает Фелисити.
О да, я согласна на все. Я готова все испробовать. Я оставляю подруг, смеющихся и рассказывающих друг другу разные истории, и ухожу на нос лодки; там я сажусь на длинный острый выступ рядом с нашим странным штурманом.
Горгона сразу ощущает мое присутствие.
— Ты хорошо себя чувствуешь, высокая госпожа?
— Мне немного не по себе. Но это скоро пройдет.
— Ты должна дышать как можно глубже. Это помогает.
Я делаю несколько глубоких вдохов. Похоже, это и вправду действует, и вскоре и река, и мой желудок успокаиваются.
— Горгона, — решаюсь спросить я, собрав всю свою храбрость, — а здесь есть еще такие же существа, как ты?
— Нет, — отвечает она. — Я последняя.
— А что случилось с другими?
— Они были уничтожены или изгнаны во время мятежа.
— Мятежа?!
— Это было очень, очень давно, — усталым голосом говорит горгона. — До того, как появились руны Оракула.
— Так значит, руны были не всегда?
— Да-а… Это были времена, когда магия в сферах существовала свободно, мы все могли пользоваться ею. Но это были темные времена. Разные существа постоянно воевали друг с другом, желая захватить побольше силы и власти. И тогда завеса между твоим миром и нашим была очень тонкой. Мы могли проходить туда и обратно, когда нам хотелось.
— Вы могли выходить в наш мир? — недоверчиво спрашиваю я.
— О да! Это очень интересное место.
Я задумываюсь об историях о волшебных существах, призраках, загадочных морских чудищах, что заманивали моряков в бурные глубины, навлекая на них гибель… И все это начинает казаться мне не простыми выдумками.
— И что же случилось потом?
— Случился Орден, — отвечает горгона, и я не могу понять, звучит ли в ее тоне гнев или облегчение.
— А Орден тоже существовал не всегда?
— Некоторым образом всегда. Только прежде это было одно из племен. Жрицы. Целительницы, мистики, провидицы. Они переправляли духи в мир, что лежит по ту сторону всего. Они были мастерицами создавать иллюзии. Их сила всегда была велика, но со временем она становилась все больше и больше. Ходили слухи, что они сумели отыскать источник всей магии сфер.
— Храм?
— Да-а… — шипит горгона. — Храм. Говорят, Орден пил из его источника, и потому магия стала частью этих женщин. Она жила в них, становясь все мощнее с каждым поколением. И наконец они стали сильнее всех. То, что им не нравилось, они стремились исправить. Они начали ограничивать посещения твоего мира другими существами. Никто уже не мог отправиться туда без их разрешения.
— Это тогда они построили руны?
— Нет, — отвечает горгона. — Это была их месть.
— Я не понимаю…
— Разные существа из многих племен объединились. Они восстали против власти, которую обрел над ними Орден. Они не желали спрашивать позволения. И однажды они нанесли удар. Когда несколько молодых учениц Ордена играли в саду, существа неожиданно напали на них, унесли в Зимние Земли и там убили. И вот тогда-то эти существа и открыли ужасную тайну.
У меня пересохло во рту от этой истории.
— И что же это за тайна?
— Если принесешь кого-то в жертву, обретешь огромную силу.
Вода под днищем корабля плескалась, мы двигались все вперед и вперед…
— И Орден, в ярости и гневе, построил руны, запечатав в них всю магию сфер. Они закрыли границу между мирами, и только они сами могли ее пересекать. И все, что осталось по ту или другую сторону этой границы, осталось там навсегда.
Я сразу вспомнила о мраморных колоннах в школе Спенс, о существах, навеки запертых в камне.
— И так все и оставалось долгие годы. Пока одна из вас не предала Орден.
— Цирцея, — тихо произношу я.
— Да-а… Она принесла жертву и снова дала силу духам Зимних Земель. Чем больше призраков они перетаскивают на свою сторону, тем сильнее становятся и тем быстрее слабеют печати рун.
— Значит, я именно поэтому смогла их разбить? — спрашиваю я.
— Возможно. — Ответ горгоны звучит как вздох. — Возможно, высокая госпожа.
— Почему ты зовешь меня высокой госпожой?
— Потому что ты такова и есть.
Мои подруги тем временем развлекаются. Они по очереди повисают на канате паруса, отдаваясь напору ветра. Радостный смех Пиппы звенит над водой. У меня есть вопрос, который мне очень хочется задать, но я боюсь произнести его вслух, боюсь ответа, который могу услышать.
И все же я решаюсь.
— Горгона, — начинаю я, — а правда ли, что духи тех, кто покинул наш мир, должны обязательно переходить на другую сторону?
— Именно так всегда и было.
— Но есть ли такие духи, которые навсегда остаются в сферах?
— Я не знаю ни одного такого, который не поддался бы порче, разложению и не отправился бы в конце концов в Зимние Земли.
Ветер срывает с головы Пиппы венок. Она со смехом гонится за ним и наконец ловит и крепко сжимает в руках.
— Но теперь-то все по-другому?
— Да-а, — шипит горгона. — По-другому.
— Значит, и такое может быть, что их путь тоже изменился?
— Может быть.
— Джемма! — окликает меня Пиппа. — Как ты себя чувствуешь?
— Гораздо лучше! — кричу я в ответ.
— Так иди к нам!
Я оставляю свой насест рядом с горгоной и присоединяюсь к подругам.
— Ведь правда эта река прекрасна? — говорит Пиппа, широко улыбаясь.
Река действительно представляет собой великолепное зрелище, она сияет бирюзовой синевой.
— Ох, как я по всем вам соскучилась! А вы по мне скучали?
Фелисити подбегает и обнимает, стискивает Пиппу.
— Я ведь думала, что никогда тебя не увижу!
— Ты уже это говорила два дня назад, — напоминаю я.
— Но я и эти два дня едва выдержала! А ведь скоро Рождество, — задумчиво произносит Пиппа. — Вы уже были на вечерах с танцами?
— Нет, — отвечает Энн. — Но отец и мать Фелисити дают бал на Рождество.
— Полагаю, это будет нечто совершенно роскошное, — говорит Пиппа, слегка надув губки.
— Я в первый раз надену бальное платье, — продолжает Энн.
И начинает во всех деталях описывать свой туалет. Пиппа расспрашивает о предстоящем бале. Все выглядит так, словно мы вернулись в школу Спенс и сидим в большом холле, в «шатре» Фелисити, сплетничая и строя разные планы.
Корабль неспешно продвигается по реке, а Пиппа принимается кружить Фелисити.
— Мы вместе! И мы никогда больше не расстанемся!
— Но мы должны вернуться, — говорю я.
Взгляд Пиппы, полный боли, ранит меня.
— Но когда вы воссоздадите Орден, вы ведь придете сюда, ко мне? Ведь правда?
— Конечно, придем, — говорит Фелисити.
Она опять подходит поближе к Пиппе, радуясь, что может быть рядом с ней. Пиппа берет Фелисити под руку и опускает голову ей на плечо.
— Вы — самые лучшие мои подруги в целом мире! И ничто этого не изменит!
Энн шагает к ним и обнимает обеих сразу. И я наконец обхватываю Пиппу за плечи. Мы окружаем ее, как лепестки — середину цветка, и я стараюсь не думать о том, что случится со всеми нами, когда мы отыщем Храм.
За крутым изгибом реки открывается невероятно величественный пейзаж; вдоль воды стоят утесы, изрезанные пещерами, они высоко вздымаются над нашими головами. На камнях высечены изображения богинь. Они поднимаются футов на пятьдесят в высоту, их головы украшают сложные конусообразные прически. Шеи богинь увешаны драгоценностями. Но кроме драгоценностей на них нет ничего, они обнажены и выглядят очень чувственными; они изогнули талии, закинули руки за головы, на их губах блуждают улыбки… Приличия требуют от меня немедленно отвернуться, но я продолжаю осторожно посматривать на прекрасных женщин.
— Ох, боже милостивый! — вскрикивает Энн и опускает голову, уставившись в палубу корабля.
— Что это такое? — спрашивает Фелисити.
Горгона открывает рот:
— Это Пещеры Вздохов. Теперь это место заброшено и превратилось в руины, здесь обитают только хаджины, неприкасаемые.
— Неприкасаемые? — переспрашиваю я.
— Да-а. Вон один из них.
Голова горгоны склоняется вправо. В кустах у берега что-то быстро движется.
— Грязные твари.
— А почему их называют неприкасаемыми? — спрашивает Энн.
— Они всегда такими были. Колдуньи Ордена выслали их в Пещеры Вздохов. И теперь никто не приходит сюда. Это запретное место.
— Ну, это несправедливо, — говорит Энн, повышая голос. — Это совершенно несправедливо!
Бедняжка Энн… Уж она-то знает, что такое быть неприкасаемой.
— А раньше это место как-то использовалось? — спрашиваю я.
— Здесь женщины Ордена встречались со своими любовниками.
— Любовниками? — с любопытством переспрашивает Фелисити.
— Да-а…
Горгона некоторое время молчит, потом добавляет:
— Ракшана.
Я теряюсь, не зная, что сказать и подумать.
— Братья Ракшана и женщины Ордена были любовниками?
Голос горгоны звучит как будто откуда-то издали.
— Когда-то были…
Тут Фелисити вскрикивает:
— Ой, посмотрите туда!
Она показывает в сторону горизонта, где с неба падает густой туман, похожий на золотую пыль, — он скрывает от наших глаз то, что лежит дальше по реке. И при этом ревет, как водопад.
— Мы что, поплывем сквозь это? — встревоженно спрашивает Энн.
Пиппа прижимает ее к себе.
— Не надо так беспокоиться. Все будет прекрасно, я уверена, иначе горгона не повезла бы нас туда. Ведь так, Джемма?