— Мне тоже, но разве у нас есть выбор? — говорю я, шагая в пещеру.
И тут я понимаю, почему пещеры названы так. Кажется, что сами стены счастливо вздыхают, наслаждаясь сотнями тысяч поцелуев.
— Как прекрасно…
Это шепчет Энн. Она стоит перед барельефом, изображающим лицо с длинным, слегка приплюснутым носом и крупными полными губами. Ее пальцы скользят по изгибу верхней губы, и я думаю о Картике. Пиппа подходит к Энн и тоже проводит рукой по барельефу, наслаждаясь ощущением.
— Прошу прощения, но мы как будто шли по тропе, а теперь она вроде бы исчезла. Вы не могли бы нам подсказать, как мы можем вернуться? Мы ужасно спешим, — сладким голоском произносит Фелисити.
— Вы ищете Храм? — спрашивает Аша.
Мы все пристально смотрим на нее.
— Да, — говорю я. — А ты знаешь, где он?
— Что ты мне дашь? — спрашивает Аша, протягивая ко мне руку.
Я должна что-то ей поднести? Но у меня ничего нет. И я безусловно не могу расстаться ни с ожерельем Саймона, ни с амулетом.
— Прости, — говорю я, — но я ничего с собой не захватила.
Взгляд Аши выдает разочарование. Но она все равно улыбается.
— Иной раз мы ищем то, что не готовы найти. Истинный путь — трудный путь. Чтобы его увидеть, ты должна пожелать сменить шкуру, как змея.
При этих словах Аша смотрит на Пиппу.
— Нам надо идти, — говорит Пиппа.
Я думаю, она права.
— Спасибо за хлопоты, но теперь нам пора возвращаться.
Аша отвешивает нам поклон.
— Как пожелаете. Я выведу вас на дорогу. Но вам все равно понадобится наша помощь.
Женщина, чье лицо раскрашено яркой красной краской с темно-зелеными полосами, наливает густую жидкость из глиняного кувшина в длинную трубку с дырочкой на конце.
— Зачем это? — спрашивает Фелисити.
— Чтобы раскрасить вас, — отвечает Аша.
— Раскрасить нас? — почти визжит Энн.
— Это дает защиту, — поясняет Аша.
— Защиту от чего? — устало спрашиваю я.
— Защиту от всего, что только может искать вас в этих сферах. Рисунок спрячет то, что необходимо спрятать, и выявит то, что необходимо увидеть.
И она снова бросает на Пиппу странный взгляд.
— Мне не нравится, как это звучит, — заявляет Пиппа.
— Мне тоже, — поддерживает ее Энн.
— А что, если это ловушка? — шепчет мне на ухо Фелисити. — Что, если эта краска ядовита?
Краснолицая женщина приказывает нам сесть и положить руки на большой камень.
— Но почему мы должны тебе доверять? — спрашиваю я.
— Выбор всегда остается за вами, — отвечает Аша. — Вы можете и отказаться.
Женщина с краской терпеливо ждет. Должна ли я довериться Аше, неприкасаемой, или рискнуть остаться в сферах незащищенной?
Я протягиваю руки женщине с разрисованным лицом.
— Ты храбрая, как я посмотрю, — говорит Аша.
Она кивает женщине, и та выдавливает смесь из трубки мне на руки. Смесь холодная. А что, если это яд, который проникнет в кровь? Я могу лишь закрыть глаза и ждать, надеясь на лучшее.
— Ох, посмотри! — выдыхает Энн.
Опасаясь наихудшего, я открываю глаза. Мои руки… Там, где густая смесь высохла, она превратилась в сияющий коричневато-красный орнамент, куда более сложный, чем паутина. Он напоминает мне об индийских невестах, чьи руки покрывают орнаментом из хны в честь их будущих мужей.
— Я следующая! — говорит Фелисити, торопливо снимая перчатки.
Она уже не боится быть отравленной, она боится остаться за бортом.
В глубине пещеры — озеро, гладкое, как стекло, вода как будто и поднимается и опускается одновременно, ровно журча. Этот звук навевает на меня дремоту. Вода — последнее, что я вижу перед тем, как засыпаю.
Я стою перед большим колодцем. Вода в нем живая, она движется. И на ее поверхности возникают разные картины. Розы, быстро расцветающие на толстых виноградных лозах. Собор, плывущий куда-то вместе с островом, на котором он стоит. Черная скала, омываемая туманом. Воин в рогатом шлеме, скачущий на диком коне. Искривленное дерево на фоне кроваво-красного неба. Аша, разрисовывающая наши руки. Нелл Хокинс. Зеленый плащ. Нечто, движущееся в тени, пугающее меня, приближающееся… Какое-то лицо.
Я вздрагиваю и просыпаюсь. Фелисити радостно смеется, рассматривая руки, расписанные причудливыми завитушками. Она сравнивает свои рисунки с рисунками на руках Энн и Пиппы. Аша сидит напротив меня, скрестив толстые, покрытые коростой ноги.
— Что ты видела во сне? — спрашивает она.
Что я видела? Ничего такого, что могло бы хоть что-то значить для меня.
— Ничего, — отвечаю я.
И снова я вижу в ее глазах разочарование.
— Вам пора уходить.
Она ведет нас к выходу из пещеры. Небо потемнело, стало ночным, чернильным. Неужели мы пробыли здесь так долго? Чаши с благовониями извергают радугу цветов. Вдоль тропы горят факелы. Хаджины, неприкасаемые, стоят вдоль дорожки, кланяясь, когда мы проходим мимо.
Мы снова подходим к скале, и перед нами появляется дверь.
— Ты вроде бы говорила, что единственный способ выйти наружу — идти вперед? — говорю я.
— Да. Это верно.
— Но мы пришли вот этой самой дорогой!
— Так ли? — спрашивает Аша. — Поосторожнее на тропе. Идите быстро и тихо. Рисунки спрячут вас от чужих глаз.
Аша складывает ладони перед грудью и кланяется:
— Идите!
Я ничегошеньки не понимаю, но мы провели здесь слишком много времени, сейчас не до расспросов. Мы должны поскорее вернуться. В слабом свете амулета я вижу тонкие линии на своих ладонях. Мне они кажутся не слишком надежной защитой от того, что может охотиться за нами, но я надеюсь, что Аша знает, что делает.
ГЛАВА 31
Свет Ока Полумесяца ведет нас от горы, и мы оказываемся в незнакомом месте. Небо здесь не такое темное. Оно слегка подсвечено темно-красной луной. Вокруг нас — искривленные стволы огромных деревьев. Их ветви изгибаются высоко над нашими головами, они похожи на голые переплетенные пальцы, стиснутые в зловещем объятии. Выглядит все так, словно мы угодили в огромную длинную клетку.
— Разве мы проходили здесь раньше? — спрашивает Фелисити.
— Где это мы? — спрашивает Пиппа.
— Я не знаю, — отвечаю я.
— Отвратительное местечко, — заявляет Энн.
— Я так и знала, что не следует им доверять. Грязные животные! — бросает Пиппа.
— Тише! — шиплю на них я. Свет амулета постепенно угасает, мигая, и исчезает, как огонек задутой свечи. — Он погас.
— Ну вот, просто замечательно! И как мы теперь вернемся обратно? — ворчит Энн.
Свет красной луны сочится сквозь тонкие длинные ветви, бросая на землю узкие тени.
— Не темно ведь, луна светит, — говорю я. — Идемте дальше.
Но почему амулет перестал работать?
— Ох, а чем это тут воняет? — восклицает Фелисити.
Ветер повернул в нашу сторону, и я тоже это чую. Вонь, похожая на запахи тяжелой болезни и грязи. Вонь смерти. Ветер несется по проходу между деревьями позади нас, треплет наши атласы и шелка. И это не просто порывы ветра. Это предупреждение. Что-то приближается.
Энн закрывает ладонью нос и рот.
— Ох, это невыносимо!
— Тсс! — шиплю я.
— А что такое? — спрашивает Пиппа.
— Вы это слышите?
Всадники. Они быстро приближаются. Вдали виднеется облако пыли. Они догонят нас через несколько мгновений. Коридор между деревьями тянется вперед, похоже, не меньше чем на милю. Сможем ли мы протиснуться сквозь переплетение ветвей? Нет, щели чересчур узки, ни одной из нас не проскользнуть в них…
— Куда вы подевались? — спрашивает Пиппа, оглядываясь по сторонам.
— О чем ты? Мы здесь, — говорит Фелисити.
— Но я никого не вижу!
Рисунки! Орнаменты каким-то образом сделали нас невидимыми.
— Рисунки нас защищают. Нас не увидят.
— А как насчет меня? — интересуется Пиппа, рассматривая свои отчетливо видимые руки. — Ох, боже…
В ее голосе звучит отчаяние, но я не знаю, как ей помочь. Всадники уже в поле нашего зрения — скелетоподобные призраки, почти не похожие на людей, которыми когда-то были. А позади них нависает чудовищная фигура… ужасающее нечто с огромными изодранными крыльями и пастью, набитой длинными острыми зубами. На зубах кое-где висят обрывки плоти. У твари нет глаз. Но она принюхивается, ей нужны мы… Я знаю, что это такое, я уже сталкивалась с подобным существом. Это охотник, прислужник Цирцеи.
Тварь двигается в нашу сторону. Исходящая от нее вонь вызывает у меня позыв к рвоте. Я изо всех сил стараюсь подавить его.
— Эй, ты, — завывающим голосом произносит тварь, и мне кажется, что она нас увидела. — Ты не перешел на другую сторону, дух?
— Я-я?.. — заикается Пиппа. — Я-я…
Из пасти твари капает густая скользкая слюна. Ох, Пиппа! Я, конечно, хотела бы спасти ее, но я настолько напугана, что неспособна отказаться от невидимости. Чудовищная тварь снова втягивает воздух.
— Ах, я чую, чую их! Живые существа. И жрица была здесь. Ты ее видела?
Пиппа дрожит.
— Н-нет, — шепчет она.
Тварь придвигается к ней поближе. В ее голосе звучит отчаяние тысячи душ.
— Ты ведь не стала бы нам лгать?
Пиппа открывает рот, но не издает ни звука.
— Неважно. Мы все равно ее отыщем рано или поздно. Ее ищет моя госпожа. Ее и Храм. А когда она завладеет Храмом, равновесие сил наконец-то разрушится окончательно, и все будет принадлежать Зимним Землям.
Тварь наклоняется к Пиппе, зловеще ухмыляясь.
— Идем с нами. Ты можешь разделить с нами победу. Тебе будет принадлежать все, чего пожелаешь. Какая ты хорошенькая штучка! Поехали с нами!
Чудовищная, уродливая морда твари почти рядом с прелестной щечкой Пиппы. Под ногой я ощущаю камень. Я осторожно нащупываю его и пинком отправляю по аллее. Тяжелая голова охотника поворачивается в том направлении. Призраки визжат и завывают.
— Они где-то здесь, недалеко ушли. Их прячет какая-то магия. Я чую ее, чую… Уверен, мы с тобой еще встретимся, малышка. Вперед!
И всадники с криком и визгом мчатся по проходу между деревьями. А мы стоим на месте, не в силах шевельнуться или произнести хоть слово… но вот наконец все вокруг затихает, даже ветра больше нет.