— Идемте, мисс Хокинс, — негромко произносит сиделка, сжимая локоть Нелл.
Нелл упирается. Она яростно вырывается из рук сиделки, и рукав ее блузки остается у медсестры. Толпа ахает. Нелл полностью вышла из себя.
— Она хочет использовать меня, чтобы найти его, леди Надежда! Она использует нас обеих, и я пропаду, пропаду навсегда! Не дай ей забрать меня! Не задумывайся, леди Надежда! Освободи меня! Освободи меня!
Появляются два крепких санитара со смирительной рубашкой в руках.
— Идемте с нами, мисс. Не стоит так тревожиться.
Нелл брыкается и визжит, снова демонстрируя удивительную силу, но с санитарами ей не справиться. Один зажимает ее голову под мышкой, а второй просовывает руки Нелл в рукава рубахи и связывает эти рукава за спиной девушки. Она обвисает в руках мужчин, и те наполовину несут, наполовину волочат ослабевшую девушку, она перестает кричать, а лишь едва слышно бормочет что-то, и ее ноги стучат по полу.
Толпа шумит, потрясенная увиденным. Том просит музыкантов возобновить игру. Музыка помогает всем успокоиться, и вскоре самые храбрые уже танцуют в середине зала. Я дрожу с головы до ног. Нелл в опасности, и я должна спасти ее.
Я пробираюсь к Фелисити и Энн.
— Я хочу сбежать отсюда и найти Нелл, — говорю я.
— А что она имела в виду, когда говорила, что надо остерегаться Маковых воинов? — спрашивает Энн.
— Думаю, это какой-то специальный шифр, код для нас, для поисков Храма, — говорю я. — И я уверена, что мисс Мак-Клити тоже выслушала все это очень внимательно.
Фелисити оглядывает толпу.
— Где она?
Мисс Мак-Клити нет возле колонны. И среди танцующих ее тоже нет. Она испарилась.
Фелисити смотрит на меня расширившимися глазами.
— Беги быстрее к ней!
Я как можно скорее выбираюсь из зала, со всех ног несусь к женскому отделению больницы. Я должна добраться туда раньше мисс Мак-Клити. «Она нашла меня!» Действительно нашла. Ну, я не намерена позволять ей завладеть тобой, Нелл. Не беспокойся.
В коридоре полно спешащих в разные стороны сиделок. Когда рядом никого не оказывается, я подбираю подол юбки и бегу к комнате Нелл, бегу изо всех сил.
Нелл сидит в углу. Санитары уже сняли с нее смирительную рубашку. Красивый букетик на корсаже девушки помят, лепестки цветков оборваны. Нелл раскачивается взад-вперед, каждый раз легонько стукаясь головой о стену. Я беру ее за руки.
— Мисс Хокинс, я Джемма Дойл. Нелл, у нас мало времени. Мне необходимо знать, где расположен Храм. Вы почти сказали это перед тем, как вас увели. Прямо сейчас нам ничто не грозит. Скажите же мне…
Тонкая струйка слюны вытекает из угла рта Нелл Хокинс. Запах, похожий на запах перезревших фруктов, доносится до меня вместе с ее дыханием. Ей дали какое-то лекарство, чтобы успокоить.
— Нелл, если вы мне не скажете, как отыскать Храм, боюсь, мы все пропадем. Цирцея найдет его раньше, чем мы, и тогда… невозможно предугадать, что тогда случится. Она может захватить власть над сферами. Она может сделать то же самое с другими девушками…
Где-то вдалеке музыка меняет темп, начинается новый танец. Я не знаю, как скоро меня хватятся.
— Она никогда не остановится, — нарушает тишину хриплый голос Нелл. — Никогда. Никогда. Никогда.
— Значит, мы сами должны остановить ее, — говорю я. — Прошу вас… Пожалуйста, помогите мне!
— Это ты ей нужна, ты всегда была ей нужна, она только тебя ищет, — неразборчиво бормочет Нелл. — Она заставит меня рассказать ей, как найти Храм, точно так же, как заставила сказать, где найти тебя…
— Что вы имеете в виду?
Тут я слышу шаги в коридоре, они все ближе и ближе… Я подскакиваю к двери, выглядываю. Действительно, кто-то идет сюда. Кто-то в темно-зеленом плаще. Женщина. Она останавливается и заглядывает в каждую комнату. Я бесшумно прикрываю дверь.
— Нелл, — говорю я, а сердце колотится, как безумное. — Нам надо спрятаться.
— Малышка Колвик села на холмик… так напугал он ее!
— Тсс, Нелл! Нам нельзя шуметь. Сюда, скорее, под кровать!
Нелл — хрупкая девушка, но она расслабилась под действием лекарства, и затащить ее под кровать очень трудно. Мы валимся на пол беспорядочной кучей. С немалым усилием я заталкиваю ее под кровать, потом лезу туда же сама. Шаги замирают у двери палаты мисс Хокинс. Я зажимаю ей рот ладонью, когда открывается дверь. Я не знаю, чего боюсь больше — того ли, что Нелл может вдруг заговорить и выдать наше укрытие, или того, что нас выдаст громкий стук моего сердца.
Замерев в темноте, мы слышим шепот:
— Нелл?
Нелл застывает рядом со мной.
Шепот повторяется:
— Нелл, милая, ты здесь?
У кровати появляется подол зеленого плаща. Из-под него выглядывают изящные ботинки со шнуровкой, из блестящей, отлично отполированной кожи. Я уверена, что в их безупречно сияющей поверхности я могла бы увидеть отражение собственного страха. Ботинки приближаются. Я задерживаю дыхание; я по-прежнему закрываю рот Нелл, и ладонь уже стала мокрой от слюны.
Нелл так неподвижна, что я пугаюсь: не умерла ли она? Ботинки удаляются, потом дверь закрывается со щелчком. Я выползаю из-под кровати и вытаскиваю Нелл. Она хватается за мою талию. Ее веки трепещут; губы искривлены в гримасе, напряжены, с них срываются слова:
— Увидь то, что я вижу…
И мы проваливаемся в видение. Но это не мое видение, это видение Нелл. Я вижу то, что видит она, чувствую то, что она чувствует. Мы бежим через сферы. Трава цепляется за наши лодыжки. Но все происходит слишком быстро. Ум Нелл в полном беспорядке, и я не улавливаю смысла в том, что вижу. Розы, вьющиеся по какой-то стене. Рисунки красной глиной на коже. Женщина в зеленом, крепко держащая Нелл за руку, волочащая ее к глубокому прозрачному чистому колодцу.
И я падаю в воду.
Я не могу набрать воздуха в грудь. Я задыхаюсь. Я вылетаю из видения — и обнаруживаю, что рука Нелл сжимает мое горло. Глаза девушки закрыты. Она не видит меня, она, похоже, не понимает, что делает. Я отчаянно пытаюсь оторвать от себя ее руку, но ничего не получается.
— Нелл… — хриплю я. — Нелл… пожалуйста…
Она отпускает меня, и я падаю на пол, жадно хватая ртом воздух, у меня раскалывается от боли голова… я потрясена внезапной жестокостью Нелл. Она снова погружается в безумие, но ее лицо залито слезами.
— Не смущайся, леди Надежда. Освободи меня.
ГЛАВА 35
Сегодня — канун Рождества. По всему Лондону магазины и таверны переполнены радостно взволнованными людьми, люди спешат по улицам, несут домой кто душистую елку, кто — жирного гуся для праздничного ужина. Мне бы тоже следовало преисполниться духом Рождества и благорасположения к родным и близким. Но я напряженно размышляю над кусочками головоломки, которые Нелл предоставила мне собирать самостоятельно.
«Иди туда, куда никто не пойдет, в запретное, предложи надежду. Иди туда, где темные прячут зеркало воды. Взгляни в лицо своему страху и крепко-накрепко свяжи магию». Но в этом нет никакого смысла. «Держись пути. Они постараются сбить вас с дороги, сбить ложными обещаниями». Кто? Что за ложные обещания? Все это выглядит загадкой, в которой прячется новая, а в той — еще одна… У меня есть амулет, который указывает дорогу. Но я все равно не знаю, где искать Храм, а без него у меня ничего нет. Это так раздражает, что мне уже хочется швырнуть через всю комнату таз для умывания.
И как будто специально, чтобы ухудшить положение вещей, отец куда-то пропал. Он накануне вечером не вернулся из своего клуба. Но, похоже, беспокоит это только меня, и никого больше. Бабушка отдает приказы слугам, готовясь к рождественскому ужину. В кухне суетятся повара, хлопоча над пудингами, и мясными подливками, и фазанами, которых следует запечь с яблоками…
— Он не выходил позавтракать? — спрашиваю я.
— Нет, — отвечает бабушка, мимо меня устремляясь к повару. — Кажется, мы пропустили суп. И никого ничто не волнует!
— Но если с ним что-то случилось? — настойчиво говорю я.
— Джемма, умоляю! Миссис Джонс… полагаю, красного шелка уже достаточно…
Рождественский ужин начался и продолжается, а отца все нет и нет. Мы трое переходим в гостиную и разворачиваем подарки, делая вид, что ничего особенного не случилось.
— Ах! — восклицает Том, доставая из бумаги длинный шерстяной шарф. — Великолепно! Спасибо, бабушка!
— Рада, что он тебе понравился. Джемма, а почему ты не разворачиваешь свои подарки?
Мне приходится взяться за коробку с подарком от бабушки. Может быть, там пара отличных перчаток или браслет… Но внутри — носовые платки с вышитыми в уголках моими инициалами. Платочки просто чудесные.
— Спасибо, — благодарю я.
— Я давно поняла, что лучше всего — практичные подарки, — слегка шмыгнув носом, заявляет бабушка.
С подарками мы разбираемся в считаные минуты. Кроме носовых платков я получаю ручное зеркало и коробку шоколада от бабушки, а от Тома — забавные красные щипцы для орехов, развеселившие меня. Я дарю бабушке шаль, а Тому — череп, который он мог бы в будущем поставить в собственном кабинете.
— Я буду звать его Йориком, — в восторге смеется Том.
И я довольна, что доставила такую радость брату. Отцовские подарки остаются пока что под елкой, неразвернутые.
— Томас, — говорит бабушка, — может, тебе следовало бы съездить в его клуб и расспросить там. Осторожно выяснить…
— Но я должен сегодня ехать в клуб Атенеум, меня пригласил Саймон Миддлтон, — возражает Том.
— Но отец куда-то пропал! — напоминаю я.
— Никуда он не пропал. Я уверен, он может явиться в любую минуту, и скорее всего нагруженный подарками, за которыми ездил в какое-нибудь уж слишком необычное место. Ты ведь помнишь, как он однажды в рождественское утро явился в костюме святого Николая верхом на слоне?
— Да, — киваю я, улыбаясь при этом воспоминании.
Отец тогда подарил мне мое первое сари, и мы с Томом пили кокосовое молоко, лакая его прямо из скорлупы ореха и воображая себя тиграми.