— Я не должен был позволять тебе сбежать.
Свист Фоулсона звучит беспардонно громко, он перекрывает шум толпы, экипажей, он пробирает меня до костей. Я оглядываюсь. Преследователи уже близко. Я смотрю вперед — и меня охватывает еще больший ужас: Саймон и его отец выходят из своего клуба!.. Они не должны увидеть нас здесь. Я дергаю Картика за руку и поворачиваю обратно.
— Что ты делаешь? — удивляется он.
— Там Саймон, — говорю я. — Нельзя, чтобы нас заметили.
— Да, но мы не можем идти в ту сторону!
Я в панике. Саймон выходит из-под Афины, чья статуя красуется над роскошным входом в клуб. У обочины ждет его карета.
Рядом с нами останавливается экипаж, кто-то выходит из него, расплачивается с возницей. Картик, оттолкнув пару, вознамерившуюся сесть в этот кэб, впихивает меня туда.
— Герцогине Кентской, — говорит он разъяренным мужчине и женщине, — необходимо срочно попасть во дворец Сент-Джеймс.
Мужчина громко ругается, привлекая внимание прохожих, включая и Саймона с его отцом. Я прячусь поглубже в кэб.
Рассерженный мужчина требует, чтобы я вышла.
— Я должен возразить, мадам! Экипаж по праву мой!
«Пожалуйста, пожалуйста, дайте мне уехать…»
Фоулсон замечает нас. Он перестает свистеть и прибавляет шагу. Через несколько секунд он будет рядом.
— Что тут происходит?
Это голос лорда Денби.
— Да вот, какая-то молодая леди захватила наш кэб, — поясняет мужчина. — А этот индийский юноша утверждает, что она — герцогиня Кентская!
— Эй, отец, а это вроде бы бывший кучер мистера Дойла? Ну конечно, это он!
Лорд Денби расправляет плечи.
— Да, он… Эй, парень! Что все это значит?
— Может быть, позвать констебля? — спрашивает Саймон.
— Будьте любезны, мисс, — властно произносит мужчина, просовывая руку в окно, в то время как я пытаюсь скрыться от взглядов. — Вы уже достаточно позабавились. Буду вам благодарен, если вы немедленно покинете наш кэб.
— Выходите уже, мисс! — кричит возница. — Нечего устраивать неприятности, ночь и без того неприятная.
Это конец. Или меня увидят Саймон и его отец, и тогда моя репутация будет навеки погублена, или же Фоулсон и мисс Мак-Клити уведут меня неведомо к кому.
Моя рука уже тянется к ручке дверцы кэба, когда Картик внезапно подпрыгивает, как сумасшедший, и начинает выкрикивать какую-то бойкую песенку, дрыгая ногами.
— Он пьяный или сумасшедший? — спрашивает лорд Денби.
Картик прислоняется к кэбу.
— Кто знает, как меня найти?
Он вскидывает руку — и резко, с силой бьет по крупу лошади. Лошадь, громко заржав, бросается вперед по улице, возница отчаянно кричит: «Эй, стой же, стой, старушка Тилли!» — но лошадь его не слышит. И он только и может, что постараться направить свою лошадку в сторону от тротуара, в поток экипажей, покидающих Пэлл-Мэлл. Я оглядываюсь и вижу, что Картик продолжает разыгрывать безумного дурака. К ним направляется констебль, он с силой дует в свисток. Фоулсон и Джексон отступают. Сейчас им не добраться до Картика. Только мисс Мак-Клити нигде не видно. Она исчезла, как призрак.
— И куда же мы едем, мисс? — спрашивает наконец возница.
Куда я могу направиться? Где я могу спрятаться?
— На Бейкер-стрит, — кричу я в ответ, называя адрес мисс Мур. — И поскорее, пожалуйста.
Мы добираемся до Бейкер-стрит, и тут я осознаю, что у меня нет с собой сумочки. Мне нечем заплатить вознице.
ГЛАВА 45
— Приехали, мисс, — говорит он, помогая мне выйти из кэба.
— Ох, знаете ли, — говорю я, — похоже, я забыла кошелек. Если вы сообщите мне свое имя и адрес, я позабочусь, чтобы с вами щедро рассчитались. Обещаю.
— Ну да, а я — родственник королевы.
— Я серьезно, сэр.
С другой стороны улицы к нам направляется констебль, медные пуговицы его формы поблескивают в сумерках. Я холодею.
— Расскажите это констеблю, — говорит возница. — Эй, бобби! Подойдите-ка сюда!
Я бросаюсь бежать, констебль резко свистит мне вслед. Я быстро ныряю в тень какого-то переулка и замираю. Снег превращается в ледяное крошево. Острые льдинки кусают меня за щеки, из носа течет от холода. Дома покрываются изморозью, она играет отблесками в свете газовых фонарей. Мне больно дышать, настолько холоден воздух. Но есть и еще кое-что. Магия покидает меня. Я чувствую себя странно, как будто в лихорадке.
Громкие шаги констебля звучат совсем близко.
— А потом она заявила, что она — герцогиня Кентская, — объясняет ему возница.
Я вжимаюсь в какую-то нишу в стене. Мое сердце колотится о ребра; грудь сжимается, трудно дышать.
— Вы могли бы и не сажать к себе странных женщин, приятель, — говорит констебль.
— Да откуда же мне было знать, что она окажется странной? — возражает кэбмен.
Споря, они проходят в нескольких дюймах от меня; им стоит только повернуть головы… Но наконец их шаги и голоса превращаются в слабое эхо, а потом и вовсе затихают, поглощенные ночью. Я шумно втягиваю воздух. Нельзя терять время. Я, спотыкаясь, несусь по улице к дому мисс Мур, спеша настолько, насколько это возможно в моем изможденном состоянии. Дом погружен во тьму. Я громко стучу, надеясь на ходу придумать какую-нибудь уловку, чтобы меня впустили. Миссис Портер высовывается из верхнего окна и раздраженно спрашивает:
— Чего вам нужно?
— Миссис Портер, мне ужасно жаль вас беспокоить… Но у меня срочное сообщение для мисс Мур.
— Ее нет дома.
Да, я знаю, что ее нет, и виновата в этом только я. Мне кажется, я вот-вот потеряю сознание. Лицо онемело от холода. Констебль может вернуться в любой момент. Мне просто необходимо войти в дом. Мне нужно место, чтобы спрятаться, подумать, отдохнуть.
— Да и вообще поздно уже. Приходите завтра.
Чьи-то шаги гулко звучат на мостовой. Кто-то приближается.
— Дорогая миссис Портер, — в отчаянии говорю я, — это Фелисити Уортингтон. Дочь адмирала Уортингтона.
— Дочь адмирала Уортингтона, говорите? Ох, милое дитя, как там адмирал?
— Вполне хорошо, благодарю вас. То есть я хочу сказать, нет, он совсем не в порядке. И я именно поэтому пришла к мисс Мур. Это крайне настоятельное дело. Могу я ее подождать?
«Пожалуйста, пожалуйста, впустите меня! Чтобы я могла прийти в себя, опомниться…»
В другом конце улицы я слышу стук металлических подковок на сапогах констебля; он возвращается.
— Ну-у… ладно, — тянет миссис Портер.
Она набросила халат.
— Я бы не стала просить вас о таком одолжении, если бы не знала, что вы — добрая душа. Я уверена, мой отец захочет вас отблагодарить лично, как только сможет.
На это миссис Портер покупается.
— Спущусь через минуту.
Фонарь констебля бросает луч света в мою сторону.
«Пожалуйста, миссис Портер, поспешите…»
Она отпирает дверь и впускает меня в дом.
— Добрый вечер, миссис Портер! — кричит констебль, прикасаясь к форменной каске.
— Добрый вечер, мистер Джон, — отвечает она.
Миссис Портер закрывает дверь. Я держусь руками за стену.
— Рада вашей компании, — говорит миссис Портер. — Это так неожиданно. Позвольте взять ваше пальто.
Я сжимаю ворот у горящего горла.
— Дорогая миссис Портер, — хриплю я, — простите, но, боюсь, я должна решить свое дело с мисс Мур, а потом как можно скорее вернуться к постели батюшки.
У миссис Портер такой вид, словно она запустила зубы в шоколадное пирожное — и вдруг обнаружила, что это маринованный огурец.
— Хм… Было бы неправильно впускать вас в ее комнаты. У меня порядочный дом, видите ли.
— О, я в этом не сомневаюсь, — говорю я.
Миссис Портер обдумывает дилемму, потом наконец подходит к маленькому боковому столику, переворачивает пустую вазу, стоящую на нем, и вытряхивает из этого тайника ключ от комнат мисс Мур.
— Хорошо… сюда, будьте любезны.
Я следую за ней по узкой лестнице наверх, к двери мисс Мур.
— Но если она не вернется домой через полчаса, вам придется уйти, — говорит миссис Портер, вставляя ключ в замочную скважину.
Дверь открывается, я вхожу.
— Да, конечно, благодарю вас. Прошу, не трудитесь ждать здесь, миссис Портер. Я чувствую, что тут сквозит, а если вы простудитесь по моей вине, я никогда себе этого не прощу.
Это, похоже, на некоторое время смягчает суровую домохозяйку, и она, оставив меня в одиночестве, тяжело спускается по ступеням.
Я закрываю дверь. В темноте комната кажется незнакомой, даже зловещей. Я шарю пальцами по желтоватым обоям, пока не нахожу газовую лампу. Она шипит, оживая, огонек мигает в стеклянном колпаке. Комната выходит из дремоты — я вижу бархатную кушетку, глобус на подставке, письменный стол с обычным беспорядком на нем, аккуратно расставленные книги. Маски в неярком свете выглядят отвратительными. Я не в силах смотреть на них. Зато меня успокаивают работы мисс Мур — пурпурный шотландский вереск, обрывистые утесы над морем, обросший мхом вход в пещеру в лесу за школой Спенс…
Я усаживаюсь на кушетку, чтобы успокоиться, обдумать последние события. Я так устала… Хочется спать, но я не могу себе этого позволить. Не сейчас. Я должна решить, что делать дальше. Если Ракшана вступили в союз с мисс Мак-Клити, с самой Цирцеей, то им нельзя доверять ни в чем. Картик должен был убить меня, как только я отыщу Храм. Но Картик предал своих братьев и помог мне бежать. Часы отсчитывают минуты. Пять. Десять. Отодвинув занавеску на окне, я всматриваюсь в темноту на улице, но не вижу ни мистера Фоулсона, ни черной кареты.
Стук в дверь пугает меня до полусмерти. Входит миссис Портер, держа в руке письмо.
— Дорогая, можете больше не ждать. Я, похоже, просто не заметила вот этого вовремя. Мисс Мур оставила это на столике в прихожей еще утром.
— Этим утром? — недоверчиво переспрашиваю я. Это невозможно. Мисс Мур затерялась в сферах. — Вы уверены?
— О да! Я видела, как она уходила. А вот потом уже не видала. Но я только теперь прочитала записку, которую она оставила. В ней сказано, что она уезжает к родным.