Вестибюль больницы в Бетлеме кажется мне сейчас почти утешающим местечком. Миссис Соммерс сидит у пианино, она отчаянно фальшивит, наигрывая знакомую мелодию. Несколько женщин, занятых шитьем, образовали кружок в углу. Они так поглощены своим делом, словно с каждым стежком приближаются к спасению.
Меня ведут в комнату Нелл. Она растянулась на кровати, ее глаза открыты, но она ничего не видит.
— Привет, Нелл, — говорю я.
В комнате висит тишина.
— Может быть, ты нас оставишь? — обращаюсь я к Тому.
— Что? А, конечно.
Он выходит за дверь.
Я беру Нелл Хокинс за руки. Руки у нее очень маленькие и холодные.
— Мне очень жаль, Нелл, — говорю я, и слова сожаления вырываются у меня, как рыдание. — Мне очень жаль.
Пальцы Нелл внезапно стискивают мои руки. Она борется с чем-то, напрягая остатки сил. Мы с ней едины, и я слышу у себя в голове ее голос.
— Она… не может… связать ее, — прерывисто шепчет Нелл. — Надежда… все еще… есть…
Все ее мышцы расслабляются. Руки падают на кровать.
— Джемма? — вскрикивает Том, когда я вылетаю из комнаты Нелл и несусь на улицу. — Джемма! Джемма, куда ты бежишь?
Когда я ловлю кэб, уже четверть шестого. Если мне повезет, я доберусь до вокзала Виктория прежде, чем Фелисити и Энн сядут в поезд на пять сорок пять, чтобы уехать в школу Спенс. Но удача не на моей стороне. Улицы переполнены людьми и экипажами всевозможных видов. Сейчас не то время дня, когда можно спешить.
Биг-Бен отбивает полчаса. Я высовываю голову из окошка кэба. Впереди раскинулось море лошадей, фургонов, кэбов, карет и омнибусов. Мы примерно в четверти мили от вокзала и безнадежно застряли.
Я кричу вознице:
— Если вы не против, я предпочла бы выйти прямо здесь!
Лавируя между фыркающими лошадьми, я быстро пересекаю мостовую и выбираюсь на тротуар. До вокзала Виктория недалеко, но я обнаруживаю, что очень ослабела за дни, проведенные в постели. Я вынуждена прислониться к стене, чтобы не потерять сознание.
Время — пять сорок. Отдыхать некогда. Платформа переполнена людьми. Мне никогда не найти подруг в этом хаосе. Я замечаю пустой упаковочный ящик из-под газет и встаю на него, оглядывая толпу, не обращая внимания на осуждающие взгляды прохожих, которые находят мое поведение неприличным для леди, несмотря ни на какие обстоятельства. Наконец я вижу девушек. Они стоят на платформе под охраной Франни. Уортингтоны даже не потрудились прийти проводить свою дочь, поцеловать ее или пролить слезинку-другую.
— Энн! Фелисити! — кричу я.
Еще одно темное пятно на моей репутации.
Я спрыгиваю с ящика и проталкиваюсь сквозь толпу к подругам.
— Джемма, что ты здесь делаешь? Я думала, ты еще только через несколько дней отправишься в школу, — говорит Фелисити.
На ней изящный дорожный костюм чудесного розовато-лилового цвета.
— Она не завладела магией, — задыхаясь, объясняю я. — Она не сумела связать ее.
— Откуда ты знаешь? — спрашивает Фелисити.
— Мне сказала Нелл. У нее недостаточно для этого собственных сил. Для этого ей нужна я.
— И что нам теперь делать? — спрашивает Энн.
Раздается пронзительный свисток. К платформе, окруженный клубами дыма, подходит поезд, идущий к школе Спенс. Пора прощаться. Кондуктор выходит на платформу и громко приглашает пассажиров занять свои места.
— Мы отправимся туда следом за ней, — говорю я.
Я вижу, как на платформе появляются Фоулсон и Джексон. Они тоже замечают нас. И решительно направляются в нашу сторону.
— Мы не одни, — говорю я.
Фелисити смотрит на решительных мужчин.
— Эти?
— Ракшана, — поясняю я. — Они постараются остановить нас, захватить власть над всем.
— Ну, так заставим их промахнуться, — говорит Фелисити, входя в вагон.
ГЛАВА 47
— Они тоже садятся в поезд! — в паническом испуге вскрикивает Энн.
— Значит, мы должны сбежать, — говорю я.
Мы с Энн вскакиваем в вагон, поезд трогается. Платформа убегает назад, провожающие машут руками, отъезжающие высовываются в окна… но скоро вокзал исчезает вдали.
— И как нам теперь быть? — спрашивает Фелисити. — Они ведь скоро отыщут нас.
— Для начала найдем купе, — говорю я.
Мы заглядываем в двери справа и слева и наконец, найдя свободное отделение, входим в него и запираемся.
— Мы должны действовать быстро, — говорю я. — Давайте ваши руки.
Но что, если я не сумею вызвать дверь света? Что, если я чересчур слаба или магия так или иначе нарушена? Пожалуйста, пожалуйста, впустите нас туда еще раз…
— Ничего не появляется, — говорит Фелисити.
Я слышу, как в коридоре открывается какая-то дверь, как голос Фоулсона произносит:
— О, ужасно виноват, это не мое купе, ошибся!
— Я слишком ослабела, — говорю я подругам. — Мне нужна ваша помощь. Мы должны повторить попытку. Старайтесь так, как никогда в жизни.
Мы снова закрываем глаза. Я сосредотачиваюсь на своем дыхании. Я ощущаю сквозь перчатку мягкую, теплую руку Энн. Я слышу, как храбро бьется раненое сердце Фелисити, чувствую тяжесть в ее душе. Я чую запах Фоулсона — он совсем недалеко, в коридоре… Я замечаю, как глубокий источник силы открывается во мне. Каждая частица моего тела и моей души оживают.
Появляется дверь света.
— Вперед, — говорю я, и мы снова шагаем сквозь дверь в сферы.
Сад совсем одичал. Поганок стало еще больше. Они вытянулись в высоту футов на шесть, если не больше. Глубокие черные дыры проедены в их толстых восковых ножках. Из одного такого дупла выскальзывает изумрудно-зеленая змея и падает в траву.
— Ох! — вскрикивает Энн, когда змея проползает рядом с ее ногой.
— Что здесь случилось? — Фелисити потрясена переменами.
— Чем скорее мы доберемся до Храма, тем лучше.
— Но где он? — спрашивает Энн.
— Если я не ошибаюсь, он все это время был прямо у нас перед носом, — говорю я.
— Что ты имеешь в виду? — не понимает Фелисити.
— Не здесь, — отвечаю я. — Здесь небезопасно.
— Мы должны найти Пиппу, — говорит Фелисити.
— Нет, — возражаю я. — Никому здесь нельзя доверять. Мы пойдем одни.
Я готова спорить с Фелисити, но она уступает.
— Хорошо. Но я возьму стрелы, — заявляет она, заглядывая в свой тайник.
— Ты хочешь сказать — «стрелу», — уточняет Энн.
Фелисити использовала все стрелы, кроме одной, последней.
— Что ж, и она пригодится, — говорит Фелисити, выдергивая стрелу из колчана, и вешает лук через плечо. — Я готова.
Мы спешим по тропе, вьющейся сквозь густые заросли, и наконец добираемся до подошвы горы.
— Почему мы идем в эту сторону? — спрашивает Фелисити.
— Мы идем к Храму.
— Но это же дорога к Пещерам Вздохов, — недоверчиво произносит Фелисити. — Ты ведь не предполагаешь, что…
Энн тоже изумлена и в недоумении.
— Там ведь только пещеры и какие-то старые развалины. Разве это может быть Храмом?
— Раз мы его не замечали, то эта дорога как раз и должна быть правильной. Если тебе хочется спрятать что-нибудь особенно ценное, разве ты не положишь это в такое место, куда никому не придет в голову заглянуть? И почему бы не оставить Храм под охраной тех, кого все считают бессильными и бесполезными существами?
— «Предложи надежду неприкасаемым, потому что они должны иметь надежду», — не очень точно вспоминает Энн слова Нелл Хокинс.
— Именно так, — киваю я и показываю сначала на Фелисити, потом на Энн. — Сила. Песня. А я — Надежда. Леди Надежда. Вот что она мне постоянно повторяла.
Фелисити качает головой:
— Я все равно не понимаю.
— Поймешь, — обещаю я.
Мы шагаем по узкой пыльной тропинке, ведущей к вершине горы, где ждут нас Пещеры Вздохов. Мне скоро приходится остановиться, чтобы передохнуть.
Фелисити поддерживает меня, помогает сесть.
— Ты как, в порядке?
— Да. Но, боюсь, еще слабовата.
Я смотрю вверх, прикрыв глаза ладонью от солнца. Кажется, до вершины очень далеко.
— Джемма! Фелисити! — вскрикивает вдруг Энн. — Смотрите! Там!
Она показывает на реку. По воде несется в нашу сторону корабль-горгона. На наблюдательной площадке — Пиппа. Ветер развевает ее черные волосы, как шелковый капюшон.
— Пиппа! — кричит Фелисити и машет рукой.
— Что ты делаешь!
Я дергаю ее за руку. Но я опоздала. Пиппа замечает нас. Она тоже машет, и горгона скользит к берегу.
— Если мы собираемся связать магию, Пиппа должна быть с нами, — говорит Фелисити. — И, может быть, найдется способ…
Она умолкает.
Сила. Песня. Надежда. И Красота. «Поосторожнее с Красотой; Красота должна уйти…»
— Ты ведь знаешь, я не могу этого обещать, Фелисити! Я не могу сказать, что произойдет.
Фелисити кивает, ее глаза наполняются слезами.
— Эгей! — кричит Пиппа, и Фелисити горько улыбается.
— Наименьшее, что ты можешь сделать для нас, — тихо говорит Фелисити, — так это дать нам хотя бы попрощаться. Не так, как в последний раз.
Пиппа бодро бежит по песку к зарослям. Она выглядит такой живой…
— Она идет сюда, — говорит Энн, глядя на меня в ожидании ответа.
— Мы ее подождем, — наконец говорю я.
Пиппе не понадобилось много времени, чтобы догнать нас.
— Куда это вы собрались? — спрашивает она.
Ее венок из маргариток исчез. В волосах запуталось несколько высохших цветков.
— Мы нашли Храм, — говорит Фелисити.
Пиппа ошеломлена.
— Здесь, в этом месте? Вы это не всерьез!
— Джемма говорит, что он укрыт иллюзией и потому мы не можем видеть его таким, каков он есть, — поясняет Энн.
— И именно здесь рождается магия? — спрашивает Пиппа.
— И именно здесь она может быть усмирена и связана, — говорю я.
На лицо Пиппы набегает тень. Я поднимаюсь на ноги.
— Мы слишком долго ждали. Мы должны идти дальше.
Чаши с благовониями испускают красные и синие струи дыма, когда мы входим в длинный проход с поблекшими фресками на стенах. Ветер несет сухие лепестки роз, закручивая их маленькими смерчами, которые то поднимаются над землей, то опадают. Меня одолевает неуверенность. Разве могут вот такие пыльные развалины действительно быть источником всей магии сфер? Может, видение было ошибочным и я снова ищу не там, где надо? Аша возникает перед нами, как мираж. Она складывает ладони вместе и кланяется. Я отвечаю тем же. Аша улыбается.