— Ран… Ричард… я просто пытаюсь объяснить тебе, почему я полюбила тебя. Почему ты на все хочешь найти возражение?
— Да потому что все это ерунда! Вы тут страшной ерундой перенимаетесь, меня это бесит иногда. Данг вот ляпнул один раз — как, мол, хорошо я держался. Да какая, к черту разница? Я что, виноватей или правей выхожу от этого? Вы бы точно так же восхищались, будь я пиратом или еще какой мразью, лишь бы красиво плюнул перед смертью…
— Нет. Поверь мне, нет. По крайней мере, не я.
Дик потер лоб и спросил:
— Так чего же вы все-таки хотите, сударыня?
— Быть… твоим другом… наверное. Если ты окажешь мне эту честь.
Дик немного подумал — и принял ее ладонь.
— Это ваша дружба для меня честь, сударыня, — сказал он.
Они пообедали яичницей с беконом, поджаренным хлебом и настоящим кофе, в который Дик с отвычки бухнул столько сахара, что пришлось разбавлять еще дважды. За этим занятием он рассказал ей в самых общих чертах историю своего спасения и жизни с Сурками — не упомянув, однако, ни о Салиме, ни о господине Исии. Он понимал, что леди Кордо — девушка проницательная, но пока еще не знал, что и в какой мере может ей доверить, и предоставил ей кое о чем только догадываться.
— Так это член враждебной банды так тебя отделал? — спросила она. — Не сочти праздным любопытством, но к возвращению отца я должна сочинить какую-то легенду про тебя и то, как ты здесь оказался. Пока что мне нравится романтическая версия — я поехала проведать свой алтарь, меня атаковали тамошние грабители, а ты меня спас.
— Се… то есть, Рокс, а почему нельзя сказать правду? То есть, не обязательно говорить, кто я такой… Но лучше просто сказать, что ты нашла меня у алтаря и привезла сюда.
— Э-э-э… Они будут несколько эпатированы. Понимаешь, Ран, чтобы не возбуждать подозрений домашних, я еще вчера сказала, что мы любовники.
Дик поперхнулся кофе.
— Ну, а как еще можно объяснить, что ты ночуешь в моей спальне?
— Да мне бы и диван этот подошел, — Дик хлопнул рукой по своему сиденью.
— С этим не так просто, — подлив ему кофе и поставив кофейник, Рокс сложила пальцы «домиком», приготовившись к лекции. — Ты, наверное, не хочешь привлекать к себе лишнего внимания, так? Понимаешь, у меня бывают приятели, у моих родителей — тоже. Я взрослая и самостоятельная девушка, у меня свое дело, но мы продолжаем жить одним домом. Все эти люди будут задавать вопросы. Если я им скажу, что подобрала избитого — извини, Ран — бродяжку, все станут интересоваться, с каких пор я занимаюсь благотворительностью. А если я им скажу, что сплю с симпатичным мальчиком, который рыцарски вступился за меня в Муравейнике, все просто пожмут плечами — мало ли у кого какие причуды. Тебя это… сильно задевает?
Дик повертел в руках дымящуюся чашку, скривив рот, потом сказал:
— По правде говоря, да. Ладно, Рокс. Бог знает, и мы с тобой знаем, что между нами было, а чего не было. Что думают вавилоняне — мне плевать.
Он собрался было налить себе еще, чтобы не осоловеть от сытости, но кофейничек уже опустел.
— А чем ты занимаешься? Бионик — это что такое?
— Разработка биоботов, — Рокс улыбнулась. — Не хочешь прогуляться со мной в лабораторию?
Уже сам проход сверху вниз по особняку Кордо многого стоил. Не особняк, а целый замок. Дом Нейгала до сих пор был самым шикарным жилищем, где Дику доводилось бывать в своей жизни (дворец не в счет, он же не видел там жилых помещений), но по сравнению с домом Кордо он заслуживал звания скромной хижины отшельника.
Дик ни черта не понимал в дизайне интерьеров, он мог судить только по впечатлениям. И замок впечатлил его сочетанием величия и покоя. Встречаемые по дороге домочадцы приветствовали их легким поклоном, гемы — поясным. На первом этаже перед входом в гараж перед ними возник высокий мужчина в темно-синей с бордовыми вставками униформе и, поклонившись, спросил, куда убывает молодая госпожа.
— В лаб, — сказала Роксана. — Это Йонои Ран, мой друг.
— Вы поступили очень опрометчиво вчера, не взяв охраны, — сказал мужчина, с отстраненной неприязнью оглядев Дика. — Вы поступили не менее опрометчиво, приведя этого юношу прямо в свои покои, не позволив нам обыскать его и удостоверить его личность. Я вынужден буду доложить вашему отцу.
— Докладывайте, — вздернула брови Рокс.
— Сеу Йонои, — охранник повернулся к Дику, отцепляя от пояса сканер. — Положите ладонь на считыватель.
— Он мой гость, — Рокс встала между охранником и Диком.
— Значит, я должен следовать правилам дома, — Дик отстранил ее и положил руку на панель. Потом охранник снял сетчатку его глаза и раскрыл перед Диком дверь.
— Прошу.
Рокс вздохнула, едва за ними закрылась дверь.
— Зачем ты это сделал? Через полчаса Макс будет знать, кто ты такой.
— Он знает, кто я такой, или он даром ест ваш хлеб. — Дик оглядел гараж и у него вырвалось «оро». Он знал, что у богатых людей большой мобильный парк, но тут он столкнулся с новым уровнем богатства: у Кордо был личный монорельс. Рокс подвела его к кабинке, раскрыла дверь и, когда они сели и пристегнулись, нажала сенсор старта.
— Но все-таки: зачем?
Дик пожал плечами.
— Я сказал. Я гость и должен следовать правилам дома. Это право твоих родителей — знать, что я не вор.
Вагонетка плавно летела по направляющему рельсу. На поворотах Дика прижимало плечом к Рокс.
— Ты думаешь, их обрадует, что ты — беглый убийца?
Дик снова пожал плечами.
— А что, убийца в Пещерах Диса — это такая невидаль?
Рокс прикусила губу, и дальше они ехали молча до самого конца, когда вагонетка затормозила перед платформой.
Лаборатории поразили Дика даже больше, чем дворец. Это была настоящая подземная крепость, способная выдержать жестокий штурм и долгую осаду. На входе и Рокс, и Дика просветили сканером до костей, и каждому выдали особую метку, по которой можно было отслеживать их местоположение.
— А чего так сурово? — шепотом спросил юноша, когда они шли по стеклянному коридору между двух экспериментальных цехов, залитых ярким светом и полных гемами, выполняющими какие-то непонятные Дику, но очень тонкие манипуляции.
— Лаборатории Кордо — сокровищница Кордо, — ответила Рокс. — Ты себе не представляешь, сколько есть желающих попасть сюда и увидеть то, что видишь ты. Даже сейчас, — она мрачновато усмехнулась.
Дик оценил степень доверия.
— Можешь не бояться за тайны дома. И я все равно ничего в этом не понимаю.
— А я и не собираюсь объяснять тебе лишнего. Мы разрабатываем и делаем биоботы — это и так все знают. Как мы их делаем — это ты не поймешь и в первом приближении без пяти-шести лет обучения. Всех систем безопасности тут я и сама не знаю.
Вдоль цеха ползла широкая лента, на которой было рассыпано что-то вроде небольших черных яиц. Гемы, сидящие справа и слева, брали эти яйца, вставляли в гнезда перед собой, что-то с ними делали при помощи двух нейрощупов и отправляли по ленте дальше.
— Это все женщины? — спросил Дик.
— Да, они лучше приспособлены к конвейерной работе.
— Я думал тут только лаборатория — а тут целый завод…
— Экспериментальный цех. Мы хотим выпустить в серию бота «рыбий пастух». Моя разработка, — в ее голосе прозвучала гордость. — Лабораторные испытания закончились успешно, но прежде чем открывать производство, нужно провести массовые испытания. Мы изготовим четыре тысячи ботов и раздадим потребителям. Как хорошо ни моделируй реальные условия, лаборатория — это одно, а настоящая работа — совсем другое…
Дик продолжал смотреть вниз, на женщин, затянутых в серебристые костюмы и медицинские полумаски. Изо дня в день, изо дня в день, без благодарности, без имен, без какого-либо просвета…
— Ран? — дойдя до конца коридора, Рокс заметила, что ее спутник отстал.
— Где они все живут? Здесь, при лабораториях?
— Нет, потому и построили монорельс. Живут они на нижних уровнях. Ран…
Он посмотрел ей в глаза.
— Они хоть иногда видят солнце?
— Н-не знаю… Я не задумывалась об этом…
Дик покусал губу.
— Я этому удивляюсь больше всего. Что меня донимает в этих ваших пещерах — то, что можно прожить жизнь, так ни разу неба и не видя. На кораблях, в общем, то же самое, но мы-то так живем по своей воле…
— Ну, они все-таки устроены иначе, чем мы…
— Вот только поэтому вы все еще и живы.
— Я и забыла, что ты аболиционист.
— Я христианин.
— А как насчет рабов, которые должны повиноваться господам?
Дик, уже успевший обогнать ее, развернулся резко и выставил палец перед собой, так что она наткнулась грудью, как на ствол пулевика.
— Ты мне подвесные трюмы не загружай! Я сам такой, чтобы никто и никогда не мог владеть рабами, но раз уж на то пошло — то нигде не написано, что раба надо всю жизнь держать под камнем, как мокрицу, и учить его, что он нелюдь! Так что ты с больной головы на здоровую не перекидывай, Павел ничему такому не учил!
Рокс на мгновение застыла, пораженная таким взрывом темперамента.
— Эйвосский гейзер, — она, покачав головой, отвела палец юноши от своей груди.
— Чего?
— Есть такая планета, Эйвос. Спутник Нова-Рутении.
— Знаю. И про гейзеры знаю, у нас стармех был рутен. А при чем тут я?
— А при том, что, когда из-под ледяной корки бьет вверх огнем и паром — это очень впечатляет.
Дик опустил голову.
— Я ничего не понимаю в биоботах, но я кое-что понимаю в гемах, — сказал он. — Поверь, радоваться солнцу они умеют не хуже тебя.
Она не стала расспрашивать его дальше, а он не стал распространяться. Они миновали еще один экспериментальный цех, потом помещение, очень похожее на «морлочью родильню» в детском комбинате, потом — высокие, так же залитые светом комнаты, где трудились уже обычные люди. Там мерцали голопанели, ткущие изображения живых клеток и наномеханизмов, там мужчины и женщины колдовали в интерфейс-модулях, там под колпаками силовых полей копошилось нечто полупрозрачное, похожее на незаконный плод креветки и медузы.