— Это я тоже знаю, представь себе. Но тогда они просто потупят глазки, скажут: «Да, сеу Элисабет», а потом решат всё дело за моей спиной.
— Тогда их ждет арест, суд и бичевание. Сейчас военное время, дуэли без санкции запрещены.
— Во-первых, запрещены только смертные бои, а они собираются драться до первой крови. Но одна из этих дур может порезать другую насмерть нечаянно, а как раз это мне нужно как алмазная пыль в глазу. Одна из них — племянница лорда Кимера. Вторая — дочь леди Сога. Они с первого дня как самцы бойцовых рыбок.
— Из-за чего дуэль?
— Ты себе не представляешь, — Бет фыркнула и снизила голос… — Из-за Дика.
— Что??!
— То есть, не из-за него самого, конечно — просто Дэйла обозвала матушку Эли дурой. И знаешь… я с ней согласна. Я случайно подслушала их разговор — Господи Иисусе, как хорошо, что меня понесло на колоннаду, а то ведь эти балды прямо там, на месте и исполосовали бы друг дружку, не дожидаясь меня… В общем, эта Эли пела со слов своей матушки, что Дик… ты сидишь? Лучше сядь, я чуть не упала — что он имперский синоби!
Началось все с того, что дядя расширил свиту Элисабет.
— Может, лучше просто купить попугая? — Бет с невинным видом посмотрела на дядю исподлобья. — Или даже двух. Я их говорить научу…
— Эльза, прошу тебя, отнесись к делу серьезно, — сказала бабушка Альберта.
— А я и стараюсь, — огрызнулась Бет. — Я нашла себе дело. Важное и нужное, — бабушка… нет, не фыркнула — это было ниже ее достоинства — только обозначила выдох, чуть более интенсивный, чем обычно. Бет в поисках поддержки повернулась к Рихарду. — Ты сам сказал, что Салим — это важно!
— Благотворительность — это, конечно, важно, — по еле заметному жесту дядиного пальца паж-ординарец долил вина в его бокал. — Но политика важней.
— Да при чем тут политика? — Бет с досады звякнула вилкой о тарелку громче, нежели предписывал этикет — во всяком случае, косой взгляд бабушки она истолковала именно так. — Я и без того не знаю, куда их девать и чем занять. Я не могу целыми днями сидеть и крутить из бумаги кусудамы, как… — «эта глупая курица, моя будущая свекровь…» — государыня Иннана. Или сочинять стишки на языке, которого я все равно не знаю!
— Фарси — прекрасный язык, — как бы в пространство сказала бабушка. Бет в ответ выдала длинную тираду на гэлике — весьма цветистое речитативное проклятие из «Руки Нуаду».
— Эльза, — произнес Рихард в регистре «холодная сталь». Потом смягчился. — То, что ты не знаешь, как обращаться со своей свитой и зачем вообще она нужна — не твоя вина; я просто был очень занят и не объяснил тебе, зачем это нужно.
— Она должна была понять сама, — сказала бабушка Альберта. — Прошло довольно много времени, в конце концов…
— Нет, — возразил Рихард. — Она получила не то воспитание.
— Нормальное воспитание я получила, — пробормотала Бет.
— Нормальное, но не то. Эльза, твоя свита — это молодые люди из разных кланов, которые должны будут прийти нам на смену. Здесь, во дворце, они собраны для того, чтобы познакомиться с атмосферой столицы, узнать поближе друг друга; возможно — даже подружиться или заключить брачные союзы, которые я готов, кстати, всячески поддержать. Мы еще очень неоднородное общество, Эльза. Нам нужен цементирующий фактор, который покончил бы с клановой системой и клановой враждой в течение двух-трех поколений. Наша задача — выступить на Инаре перед шедайин как единый организм. При любом варианте развития отношений. Карл, пойди узнай, ждет ли меня господин Руис.
— Слушаюсь, — паж чеканно поклонился и вышел. Рихард, откинувшись на спинку кресла, поиграл вилкой.
— Есть еще один некрасивый, но важный аспект — заложничество. Главы кланов, родители этих ребят, знают, что их дети здесь не только воспитанники и ученики дворцовой школы — но и заложники. Зная это, их родители, главы кланов и видные чины армии и флота, дважды подумают, прежде чем поднимать мятеж.
— А если кто-то все-таки поднимет мятеж? — у Бет встал в горле кислый комок.
— Мне придется принять тяжелое решение, — очень печально сказал Шнайдер.
«За тобой не заржавеет» — подумала Бет, а вслух сказала:
— Они, конечно же, все знают это, да?
— Да. Я сам был таким заложником. И Лорел. Именно тогда нас и заметил Бон…
— Понятно. Значит, и эта новенькая, Элинор…
— Я беспокоюсь о клане Сога. С ним не все ладно.
— С ним все неладно, — бабушка снова… интенсивно выдохнула. — Но, к сожалению, у меня никак не дойдут руки. И то, что я не получаю от Эльзы помощи…
— Да чем я могу помочь?! — Бет еле удержалась, чтобы не бросить вилку и нож на скатерть.
— Стать наконец тем, кем ты должна стать, — отчеканила бабушка. — Их лидером.
«Ну спасибочки. Не прошло и полгода, как бабушка пояснила, чего от меня хочет», — Бет готова была рычать и плеваться. И тут до нее дошло…
— Стоп-стоп… Элинор — как вы сказали? Огата?
— Сестра Ринальдо Огаты, — подтвердил Рихард.
— Но не твоя, — добавила бабушка. — Она законная и посмертная дочь своих родителей. Носительница пилотского комплекса, как и ты, но…
— Но неудачного варианта, да?
— Именно.
Бет поморщилась. У изящной барышни из метрополии от такого разговора наверняка испортился бы аппетит, но Бет не была изящной барышней из метрополии, а готовили на дворцовой кухне отменно. И как бы ни повернулся разговор, десерт стоил того, чтоб вытерпеть это занудство.
— Хорошо, — сказала она. — Пригреем крошку Элинор…
— Я хотела бы, чтоб ты отнеслась к этому делу серьезней, Эльза.
— Да куда серьезнее — я не знаю, как ей в глаза смотреть.
— Как раз к этому можно подойти не столь серьезно, — сказал Шнайдер. — Ты впадаешь в крайности, Эльза. То ты совсем не интересовалась своей свитой, то — я по глазам вижу — начинаешь вдруг чувствовать перед ней какую-то вину. Уверяю тебя, ничего страшного с юной Элинор не случится.
— И не такая уж она крошка, если хоть сколько-нибудь удалась в мать, — прибавила бабушка.
Бет расправилась с десертом, поцеловала сеу Альберте руку и удрала в библиотеку — переваривать съеденное и услышанное. До шести часов она была предоставлена самой себе — а дальше начиналось то, что тут называли «открытым вечером», а Бет про себя звала «посиделками»: юноши и девушки из ее свиты собирались в одном из залов и… как бы это попроще сказать… общались. Музицировали. Баловались сочинением буриме. Иногда выбирались на закрытую площадку — или на открытую, если погода позволяла — и предавались спортивным играм на свежем воздухе. А оказывается, это она должна была придумать им какое-то занятие. Очаровательно, просто очаровательно. Особенно с учетом того, что все они заложники, и если кто-то из их родителей взбрыкнет — вполне возможно, покатится голова.
— Чего не сделаешь для всеобщего бла-бла-блага… — пробормотала она, входя в библиотеку.
Ответный смех заставил ее вздрогнуть.
— Кто здесь? — резко, возвысив голос хоть и не до крика — но во всю силу голосовых связок спросила она.
— Я прошу прощения, — из глубокого кресла, повернутого спинкой к двери, поднялся юноша. Плато Мардукас, внук великого адмирала. Короткая стрижка, две белые пряди над лбом. Добрые глаза, но какое-то странно непроницаемое, почти суровое лицо. Очень широкие плечи. Плато был борец и боксер, и хотя он состоял в свите Бет уже почти полгода, больше она о нем ничего не знала. Ну разве только — что он хорошо успевал по математике и истории. Его работы, по словам учителей, были образцовыми.
— Что ты здесь делаешь?
— Читаю, — Плато явно удивлился: чем же еще можно заниматься в библиотеке? — Извините. Мне… понравилось, как вы это сказали, а я не всегда могу удержаться. Я очень смешливый. Мой главный недостаток.
«Если бы ты отнеслась к этим ребятам повнимательнее, ты бы знала, что Плато смешлив…»
— Это ты извини, — Бет опустилась в кресло у терминала. — Просто ты меня немного напугал — в это время в библиотеке обычно никого нет…
— Обычно здесь есть я, — все с тем же легким оттенком удивления возразил Плато. — Но вы меня никогда не замечали… А я к этому и не стремился.
— Мы разве… на вы? — Бет стало неловко.
— Как дочь тайсёгуна, племянница тайсёгуна и невеста Тейярре, вы, несомненно, можете свободно выбирать форму общения, не спрашивая меня. Со своей стороны вы можете даровать мне привилегию общаться с вами на «ты», но вас ничто не может к этому обязать.
— М-м-м, — Бет воспользовалась прекрасной возможностью, которую предоставляют брюки: влезла на кресло с ногами. — Даю тебе привилегию. Я думала, что когда мы получше раззнакомимся, это произойдет само собой. Но раз у нас все так официально…
Плато, к ее удивлению, опустился перед ней на колено и коснулся пола правой рукой. — Послушай, а можно как-то без этого вот церемониала?
— Можно, — Плато выпрямился. — Но нужно ли? Когда отношения регулируются церемониалом, остается меньше пространства для непонимания и обиды.
— Я считаю наоборот, — вздернула подбородок Бет.
— Как тебе угодно, — согласился Плато.
— Стоять тоже не обязательно. И вообще… Займемся каждый своим делом. Ты читай, а я… побегаю по инфосети.
Каждый занялся своим делом: Плато погрузился в книгу, Бет начала искать информацию по клану Сога.
Итак, клан Сога контролирует континент Биакко, эн миллионов лет назад расколовшийся на семь больших островов — из-за чего также принято называть его Рэтто, «Архипелаг». Расположен в Западном полушарии Картаго, тянется от экватора на юг. Четыре южных острова скованы льдом и малопригодны для жизни — но три остальных, Хребет, Лапа и Голова, могут похвастаться самым приятным на планете климатом. Благодаря термальным водам и экваториальному положению температура на этих островах не опускается ниже 260 по Кельвину даже в пик Долгой Зимы, а внутренние проливы и порты северного побережья никогда не замерзают… Высокий уровень сейсмической активности не дает развивать на континенте промышленность — но зато подкупольное земледелие имеет большие перспективы… Самый большой город Биакко, Шоран, является заодно и крупнейшим портом… Клан Сога называют также Домом Белой Ветви — из-за ветки сакуры в гербе… Так, это общие сведения, это интересно, но вот что еще интересней — это то, что Сога — единственный клан, отхвативший себе во владение целый континент. Ну ладно, не целый — расколотый. Но весь. Остальные кланы делят пространство трех других континентов: Вара вынуждены уживаться на Сэйрю с Кимера и Дэвинами, Дусс на Гэнбу — с Молл и Танами, а уж на Судзаку какая толчея… Это что-нибудь да значит. Бабушка сказала, что с ними «все неладно». Может, тут дело в том, что, управляя континентом единолично, Сога разучились делиться властью?