— Придержи его ты, а я все сделаю, — отозвалась Магьер.
Малец увидал, что она направляется к ним, и заворчал, облизав нос.
— Я все видела, — предостерегла Магьер.
— Ты опять проиграешь, — сказал Лисил Мальцу.
Ответом ему была та же оскорбительная гримаса.
Леанальхам подалась вперед:
— Почему вы разговариваете с маджай-хи?
Прежде чем Лисил сумел придумать подходящий ответ, Винн прыгнула на Мальца и обеими руками обхватила его шею. Магьер, упав на колени, прижала к земле задние ноги пса и решительно взялась за расческу.
— Фу, как от тебя воняет! — Сморщилась Винн.
Обе женщины, укрощая одного пса, извозились в грязи не меньше самого Мальца — это увлекательное зрелище заставило Лисила позабыть о тревогах прошедшего дня.
— Нет! Не смейте с ним так обращаться!
Из-за сильного акцента возглас Леанальхам прозвучал почти неразборчиво, и она, пылая праведным гневом, вскочила прежде, чем Лисил сообразил, что к чему. Девушка ухватилась сзади за плащ Винн, и полуэльфу пришлось ее оттаскивать.
— Он защитник нашего леса! — причитала Леанальхам. — Отпустите его!
Магьер и Винн разом замерли и уставились на нее.
Малец насторожил уши и перестал вырываться. И, закатив прозрачные глаза, отрывисто гавкнул в знак согласия с возмущением Леанальхам. Прозвучало это, на вкус Лисила, излишне напыщенно.
Сгэйль и Уркар, стоявшие поодаль, тоже взирали на эту сцену с откровенным неудовольствием.
— Да ничего страшного, — заверил Лисил, почти силой усадив Леанальхам на поваленный ствол дерева. — Малец большой неряха. Если б мы не приводили его в порядок, он бы грязью зарос… И заметь, он прекрасно это знает.
Малец зарычал на него.
— А ну, тихо! — прикрикнула Винн и сжала ладошками морду пса. — Магьер, заканчивай!
— И если б ему все это всерьез не нравилось, — прибавил Лисил, — уж поверь, им пришлось бы куда труднее.
На лице Леанальхам выразилось неуверенное изумление:
— Он… все понимает?
Малец с ворчанием мотнул головой, едва не опрокинув Винн.
Лисил вздохнул. Рано или поздно необыкновенная разумность Мальца выйдет наружу… а жаль. Лучше было бы избежать лишних вопросов.
— Готово, — объявила Магьер и встала. — Мы бы и быстрее справились, если б ты соизволил не вертеться!
Малец оскалился на нее, сморщив верхнюю губу, и бочком двинулся к дальнему краю прогалины. Там он плюхнулся на землю и принялся вылизываться. Винн поднялась, отряхнула со штанов комья грязи.
Леанальхам все не сводила глаз с Мальца.
Лисил исподтишка разглядывал ее. Тонкую прядь светло-русых волос она пропустила в деревянное колечко и закрепила крестообразной шпилькой. Остальные волосы заплела в косу, стекавшую по спине. Кожа Леанальхам была немного светлей, чем у Лисила, что и удивительно, поскольку в его жилах текло куда больше человеческой крови. Девушка повернулась, протянула руки к костру, и лицо ее внезапно посерьезнело.
— Все хорошо? — спросил он.
Девушка молча кивнула.
— Если эльфы не проливают крови себе подобных, — продолжал Лисил, — отчего же ты так кричала тогда, на прогалине?
— За всю свою жизнь, — сказала Леанальхам, — я только раза два видела аруиннасов. Только их было не так много, и они не были… такие злые.
За все время знакомства с Леанальхам Лисил впервые услышал, чтобы она сказала столько слов еще кому-то, кроме Глеанна и Сгэйля.
— Они хотели убить твоих спутниц, — продолжала она, хотели убить людей, но они точно так же ненавидели и меня… и тебя. То, что они говорили, пока не появился дядя, было просто ужасно.
Леанальхам смолкла, неотрывно глядя в огонь.
— Слышала бы ты, что все время говорят обо мне, — отозвался Лисил. — Выброси все это из головы.
Он услышал шипение и поднял взгляд. На миг ему показалось, будто злоба, исказившая лицо Магьер, нацелена на Леанальхам. Размеренным и твердым шагом Магьер прошла перед Лисилом и остановилась возле Леанальхам, отвернувшись от костра. Лисил не мог разглядеть ее лицо.
Кончиками пальцев Магьер легонько коснулась плеча Леанальхам. Девушка чуть заметно вздрогнула, но Магьер уже двинулась через прогалину к Уркару и Сгэйлю.
Что она задумала? Лисил готов был рвануться следом, пока Магьер не устроила очередную стычку.
— Тебе повезло, — сказала Леанальхам. — У тебя правильные глаза и волосы.
— То есть?..
— Волосы у тебя светлые, — пояснила она. — А глаза янтарного цвета. Ты куда больше похож на эльфа, чем я, а ведь ты наполовину человек. А я… Вот если бы у меня были такие же глаза и волосы!
Ее слова прозвучали, как насмешка. Лисилу очень хотелось ей сказать, что в мире, где он вырос, именно цвет волос и глаз сделал его изгоем, чужаком для всех, кроме отца и матери.
— Ты — это ты, Леанальхам, и в этом нет ничего дурного, — отозвалась Винн. Она сидела на свернутом одеяле по другую сторону костра, обхватив руками колени.
— Леанальхам, — медленно проговорил Лисил, — как вышло, что ты оказалась… такой?
— Я хотела рассказать тебе об этом еще в тот самый вечер, когда вы появились в нашем доме… но дедушка и дядя не любят вспоминать эту историю.
Девушка помолчала, глядя на огонь, и Лисил терпеливо ждал, когда она заговорит.
— Моя бабушка была не только подругой-по-обету моего настоящего дедушки, брата Глеаннеохкантвы — или Глеанна, как зовете его вы. Она также была ученицей Глеанна и готовилась стать целителем. Я зову его дедушкой, потому что это он вырастил меня. В вашем языке это слово самое подходящее по смыслу для того, кем он стал для меня.
Бабушка по необходимости сопровождала Глеанна в его путешествиях — помогать тем, у кого в общине не было собственного целителя. Как-то в селениях другого клана, на юго-востоке, началось поветрие, и Глеанн с бабушкой отправились на помощь. Бабушка собирала в холмах на побережье траву баша, которая облегчает жар. На нее напали люди… мужчины.
Леанальхам помолчала, не глядя на Лисила.
— Понимаете?
— Да, — прошептала Винн.
— Бабушка была едва жива, когда Глеанн отыскал ее и принес домой. Через месяц они поняли, что у нее будет ребенок. Мои бабушка и дедушка приложили все старания, чтобы их будущее дитя не сочли чужаком.
Голос Леанальхам сорвался, и она прерывисто вздохнула. В отсветах огня влажно блестели слезы, бежавшие по ее щекам.
Лисил все понял. Даже если бабушка и дедушка Леанальхам принимали и защищали свое дитя-полукровку, среди их сородичей нашлись те, кто не пожелал смириться с его существованием.
— Бабушка умерла родами, — продолжала Леанальхам. — Сердце дедушки было разбито — так часто случается с теми, кто связан обетом. Он оставил мою мать на попечение Глеанна. Больше его никто не видел. Моя мать была… не в себе. Она часто плакала и почти не выходила из дому. Только по ночам. Глеанну приходилось трудно — он так и не сумел внушить ей, что она ничем не хуже других. К тому времени, когда моя мать подросла, Глеанн стал весьма почитаемым целителем. Один молодой эльф из клана Чиурр, обладавший восприятием Духа, пришел к ним и сказал, что хочет заключить обет с моей матерью… но только если Глеанн возьмет его в ученики. Я думаю, дедушке очень хотелось, чтобы мама была счастлива. Он согласился на сделку. Однако брак продержался недолго. Мама не стала счастливее, а вскоре после моего рождения отец разорвал обет и вернулся в свой клан. Тогда уже стало ясно, что он никогда по-настоящему и не любил мою мать, иначе не смог бы ее бросить.
Это вряд ли, подумал Лисил. Любовь не длится вечно… а порой и одной любви оказывается недостаточно.
— После его ухода, — продолжала Леанальхам, — как-то ночью моя мать просто исчезла. Говорят, что на юго-востоке видели женщину, которая направлялась к горам. Она избегала всех, кто хотел к ней приблизиться. Быть может, она нашла себе место среди людей.
Лисил ждал продолжения, но Леанальхам умолкла надолго.
— Значит, вы с Глеанном жили одни? — спросил он.
Девушка кивнула.
— Если не считать Сгэйля, но это было уже после того, как ушла моя мать, а он прошел последнее испытание и стал анмаглахком. Тогда он получил право снова видеться с родными и жить, где пожелает, хотя большинство анмаглахков живет в Криджеахэ.
Леанальхам повернулась к Лисилу, прямо взглянула ему в глаза.
— Дедушка Сгэйля приходился братом-по-обету отцу моей бабушки, но Сгэйль называет Глеанна дедушкой, потому что уважает его. Мы с ним одной крови. Он редко бывает дома, но то, что он признал меня, имело огромное значение. Сгэйль не был знаком с моей матерью, но он вступился за меня перед нашим кланом, и он — анмаглахк.
Она склонила голову, словно припоминая что-то.
— Он много путешествовал, но нигде не слыхал о других полукровках. Ты — первый, кто ему встретился.
Из-за деревьев появился Оша. В руках у него было два кролика, уже выпотрошенные и освежеванные. Кроме того, он нес объемистый узел, увязанный из квадратного куска холста. Леанальхам вздохнула и поднялась.
— Я, пожалуй, помогу приготовить ужин, ведь уже поздно, и мы все проголодались… Верно?
Лисил кивнул. Сколько бы между ними ни было общего, он понятия не имел, что ей сказать. Слова ничего не значили по сравнению с тем, что довелось пережить Леанальхам и ему самому. Полуэльф оглянулся на дальний край прогалины — Магьер и Сгэйль стояли лицом к лицу, поглощенные разговором, из которого он не мог расслышать ни слова. Там же был и Малец. Лисил, помимо воли, пристальнее глянул на Сгэйля.
Наверняка у него имелась родня и поближе, чем Глеанн и Леанальхам. И тем не менее он предпочел назвать жилище девушки-полукровки и чудаковатого старого целителя своим домом, а этих двоих — своей семьей.
Лисил подумал, что никогда не сможет понять Сгэйля.
Магьер приближалась чеканным стремительным шагом. Сгэйль насторожился, прервал разговор с Уркарасиферином.
После столкновения с аруиннасами Сгэйлю пришлось выдержать долгий и жаркий спор с этой женщиной, которая требовала вернуть ей и Лиишилу оружие. Судя по всему, спор еще не был закончен.