— Лилия, — проговорила Винн. — Ты меня понимаешь?
Белоснежная маджай-хи напряженно воззрилась на нее, но, похоже, она только исполняла роль телохранителя, и в сознании Винн не прозвучало никакого ответа.
Девушка закрыла глаза, на сей раз пытаясь проникнуть в разум Лилии. Должен ведь быть какой-то способ достучаться до маджай-хи и объяснить, насколько важно для нее найти Мальца! Увы, она не ощутила и не увидела ничего. Лилия была совсем не такая, как Малец.
Винн попыталась схватить маджай-хи. Та отпрыгнула и снова развернулась к девушке. Отпрыгнула как раз туда, откуда доносился бормочущий шорох веток.
Винн не могла в одиночку найти дорогу в лесу, а вот Лилия могла. С каждой новой попыткой остановить Винн маджай-хи невольно показывала ей путь к Мальцу. Девушка, шатаясь, шагнула к Лилии и вновь попыталась ее схватить.
На сей раз Лилия не отпрыгнула. Она развернулась и, поставив торчком уши, вгляделась в глубину леса. Винн положила руку на ей спину.
По гибкому телу маджай-хи пробежала дрожь, но Лилия все так же напряженно вглядывалась туда, откуда доносился шорох.
— Малец, — прошептала Винн и подтолкнула Лилию вперед. Часто ли слышала от нее маджай-хи это имя, запомнила ли, кому оно принадлежит? Винн повторяла его снова и снова.
Не сводя прозрачных глаз с глубины леса, Лилия сделала шаг вперед — и заскулила.
Винн ясно видела, что маджай-хи чего-то боится, но все равно толкала ее вперед.
Лилия вначале шла медленно, от дерева к дереву, всякий раз озираясь по сторонам. Винн ни на шаг не отставала от белоснежной маджай-хи — своего единственного проводника.
Малец явственно ощущал присутствие сородичей-духов. В листве и хвое, в коре и ветках, в земле и воздухе — они были повсюду и напряженно ждали.
Пускай себе ждут.
Наконец ударил резкий порыв ветра. Ропот листьев смешался с сухим потрескиванием веток.
Матерь-эльф не важна. Уведи отсюда своих подопечных и держи их в неведении. Вновь обрети веру в нас.
Опять они не сказали ни слова о Лисиле… и слишком категорично отреклись от Нейны.
Даже если бы Лисил осуществил безрассудный замысел матери и ее собратьев по заговору — почему бы сородичам Мальца не желать, чтобы пал такой могущественный Враг?
В своей памяти Малец не нашел ни единого намека на то, чтобы его сородичей беспокоила судьба Лисила. Магьер, одна только Магьер.
С самого рождения на свет он знал, что надлежит сделать касательно Магьер, знал также, что осуществить все это ему поможет мальчик-полукровка. И однако же Мальцу ровным счетом ничего не было известно о том, почему его сородичи так опасаются Лисила и Нейны… и почему так стремятся сохранить эти опасения в тайне.
Он этого не помнил, и причиной тому было вовсе не рождение во плоти.
Не в том дело, что разум смертного существа не в силах вместить того, что познал Малец, пребывая среди стихийных духов. Что-то еще произошло в тот неуловимо малый миг между его прежним бытием и рождением в теле маджай-хи.
Почему вы не хотите говорить о Лисиле?
Молчание.
Почему я не могу этого вспомнить?
Незримые крохотные существа засновали среди ветвей, и темные провалы между ними обратились в рты с губами-листьями.
Ты существо из плоти, хрупкое и недолговечное. Смертное сердце и земные чувства ослабляют твою приверженность к цели. Сего и отчасти более мы и опасались.
Мальца передернуло, но вовсе не от этого высокомерного наставления. Ему вспомнилось самое начало их путешествия, когда он пытался отыскать для Лисила дорогу к его матери.
Тогда, на скованном зимой Коронном кряже, в голоде и холоде сородичи Мальца презрели его мольбу о помощи. Одни лишь пронзительные трели неведомого спасителя привели Мальца и его подопечных ко входу в подгорные пещеры. Сородичи-духи не сделали ничего, чтобы их спасти. Даже когда во владениях Ан'Кроан Магьер грозила опасность — стихийные духи безмолвствовали.
И теперь показались только затем, чтобы преградить Мальцу путь к Нейне.
Есть ли лучший способ уберечь Магьер от власти Врага, чем позволить ей умереть?
Случится это в горах или во враждебной стране — сие будет просто ее судьба, а вовсе не деяние духов.
Но как же сильно желали его сородичи помешать встрече Лисила с матерью… Позволили бы они умереть и Лисилу, если б это послужило некой цели — той самой, которую Малец никак не мог вспомнить?
А почему он не может этого вспомнить? Такое вот жизненно важное знание не могло так просто взять да и выскользнуть из памяти.
Малец закрыл глаза. И дух его возопил так пронзительно, что содрогнулась плоть.
Предатели… обманщики… вы его у меня отняли!
Не кто иной, как его же сородичи рассекли его память, как нож рассекает мясо и кость. Вырвали из его сознания кровоточащие куски, хладнокровно удалив все, что он не должен был помнить.
И все это случилось в тот самый миг, когда он родился на свет.
Малец открыл глаза и огляделся — во что бы вцепиться, что бы разодрать в клочья?
И застыл при виде Винн, прильнувшей к стволу дерева, и замершей рядом с ней Лилии.
Смуглое личико Хранительницы исказил ужас. Она смотрела на Мальца, и по щекам ее текли слезы.
Винн слышала весь «разговор». Слышала отчасти даже то, что Малец, общаясь с сородичами, «говорил» вполголоса, про себя.
Малец — один из них, стихийный дух.
Благодаря ему Винн поверила, что, каковы бы воистину ни были духи, они стремятся к достойной цели. Малец был послан в мир плоти, чтобы спасти Магьер… и, в какой-то мере, Лисила.
Однако духи просто использовали Мальца. Они бросили на верную смерть и его самого, и его спутников. И ее тоже — когда она, стынущая на ледяном ветру, висела над пропастью, а друзья отчаянно пытались ее вытащить.
Ветер стих, и воцарилась звенящая тишина.
В мыслях Винн прогремел крик Мальца.
Беги!
Малец бросился к Винн, чувствуя, как воздух наливается враждебной силой.
Она все слышала… смертный человечек подслушал стихийных духов.
Вихрь сорвал листья с деревьев, перемешал с комьями земли и опавшими ветками. Град грязи обрушился на Мальца, затмевая взор. Пес едва удержался на ногах, стараясь не терять из виду Винн и Лилию.
Она невиновна!
Ответа не было.
Лилия зубами ухватила Винн за штанину, с силой дернула. Девушка повалилась наземь, прикрывая голову от летящих в нее сучьев.
Малец услышал натужный скрип дерева и сухой треск рассевшейся земли. В хрусте ломающихся веток слитно гремел яростный вопль его сородичей.
Кощунство!
Малец поразился их злобе — и лишь затем понял, что она направлена не на него. Береза, росшая на краю прогалины, угрожающе накренилась к Винн.
Почва в основании березы словно взорвалась. Длинные корни вырвались на свободу, расшвыривая клочья дерна. Береза нагнулась сильнее и, продираясь сквозь ветки соседних деревьев, рухнула прямо на Винн.
Малец бросился было к ней — и в этот миг краем глаза засёк, как хлестко взметнулось, целя в него, нечто темное, длинное и гибкое. Он, отпрянув, успел увернуться.
Винн вцепилась в загривок Лилии, кое-как оттолкнулась ногами от земли. Девушка и маджай-хи, сплетясь в клубок, откатились в сторону в тот самый миг, когда ствол березы грянулся оземь. Удар сотряс почву. Лилия завизжала, а у Винн вырвался отчаянный крик, когда груда извивающихся веток погребла их под собой.
Малец рванул к рухнувшему дереву. В ушах его яростно ревел ветер.
Нечто твердое и увесистое со всего размаху ударило его в бок. Мир взорвался ослепительной вспышкой боли… а потом наступила тьма.
Когда в глазах Мальца прояснилось, он обнаружил, что лежит плашмя на земле. Листья, сорванные ветром с березы, крутились неистовым смерчем по всей прогалине.
У основания рухнувшего дерева извивалось что-то темное.
Корни березы ожили. Широкие и вялые у комля, они постепенно сужались, изгибались, свивались кольцами на земле, точно змеи. Два корня проползли вдоль ствола и углубились в крону.
Малец так напряженно наблюдал за падением дерева, что совсем не заметил оживших корней. Вероятно, один из них и сбил его ударом с ног. Ворочаясь, пес попытался подняться на ноги.
Из-под истерзанной ветром березовой кроны донесся пронзительный крик Винн.
Винн слышала, как Лилия бьется, пытаясь вырваться на волю, но, придавленная к земле, не могла разглядеть маджай-хи в хаосе ветвей и листьев. Девушка попыталась перевернуться на живот, чтобы выползти наружу.
Что-то с силой дернуло ее за левую ногу и протащило по земле.
Нечто, извиваясь, кольцами оплетало ее ногу. Сердце Винн бешено застучало от страха. Неведомая сила мертвой хваткой стиснула ее голень. Винн закричала от нестерпимой боли.
Листья, дрожавшие перед ее лицом, налились вдруг голубовато-белым светом — это пробудилось ее магическое зрение.
Винн услышала пронзительный вой Лилии, а затем в ее сознании яростно взревел знакомый хор крылышек-листьев.
Кощунство! Мерзкая тварь, соглядатай! Скверна пробудилась в твоей плоти.
Незримое щупальце снова дернуло Винн за ногу и поволокло быстрее. Ветки и листья хлестали ее по лицу и рукам. Голубоватый туман Духа, сочившийся из листьев, превратился в размытое марево. Винн отчаянно цеплялась за ветки, но они только гнулись и ломались в ее руках.
Винн схватилась за одну ветку у самого ствола, стремясь удержаться. Ногу от колена до бедра терзала боль, и все ее тело вытянулось, от рывка натянувшись как струна. В листве над ее головой раздались рычание и треск сучьев.
Прямо перед ее глазами струился под корой дерева голубовато-белый туман Духа.
Он пылал ослепительным сиянием, которое уже было знакомо Винн, — точно так же нестерпимо сиял Малец, когда она видела его магическим зрением.
Слепящее голубовато-белое сияние струилось внутри дерева, меняя направление, извиваясь, как живое и обладающее волей.