В. РОВИНСКИЙ
Мятежный корабль
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Художник
И. И. СТАРОСЕЛЬСКИЙ
М., Географгиз, 1957
«Мы считаем нужным предупредить читателей, что настоящий рассказ не является вымыслом. Все подробности взяты нами из английских морских архивов. В действительной жизни подчас происходят такие романтические события, которые не могла бы приукрасить самая пылкая фантазия».
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ЗА ХЛЕБНЫМИ ДЕРЕВЬЯМИ
«Комиссары-заместители главного Адмирала Великобритании и Ирландии
лейтенанту Вильяму Блаю, командиру военного корабля его величества «Баунти» в Спитхэд.
Король, вняв представлению купцов и плантаторов, имеющих предприятия на подвластных его величеству Западных островах и указавших, что ввоз хлебного дерева послужил бы к существенной пользе — в качестве предмета питания для жителей названных островов, решил принять меры, дабы получить некоторое количество этих деревьев и доставить их в Вест-Индию; во исполнение чего корабль, состоящий под вашим командованием, снаряжен и нагружен запасом продовольствия соответственно указанной цели, а также снабжен всем необходимым для сохранения такого количества вышеупомянутых деревьев, какое он в состоянии вместить. Ныне, согласно желанию короля, объявленному нам через государственного секретаря милорда Сиднея, вам надлежит при первых попутных ветрах выйти на вверенном вам корабле в море и с наивозможной быстротой направиться вокруг мыса Горн к островам Общества, расположенным в Южном океане под 18° южной широты и приблизительно под 210° долготы к западу от Гринвичского меридиана, где, согласно донесениям капитана Кука[1], хлебные деревья произрастают в изобилии.
Прибыв на указанные выше острова и погрузив на корабль необходимое количество хлебных деревьев, вы направляетесь затем через пролив Индевор[2] (который отделяет Новую Голландию[3] от новой Гвинеи) к острову Принца[4].
С острова Принца вы будете держать курс мимо мыса Доброй Надежды в Вест-Индию и сдадите половину хлебных деревьев на Сент-Винсенте в королевский Ботанический сад, после чего направитесь на Ямайку; сдав оставшиеся хлебные деревья правительственному уполномоченному — на этом острове, вы пополните ваш экипаж, погрузите на корабль необходимые для дальнейшего путешествия припасы и как можно скорее возвратитесь в Англию. Пристав в Спитхэде, вы незамедлительно сообщите о своем прибытии нашему секретарю и вручите ему отчет о проделанном вами путешествии.
Дано сие за нашими подписями 20 ноября 1787 года.
Хоу
Чарлз Брет
Ричард Хопкинс
Д. Левенсон-Хоуэр
По приказу их сиятельств, лордов Адмиралтейства,
П. Стефенс».
Этот приказ, скрепленный большой адмиралтейской печатью, достиг Спитхэдской гавани 24 ноября. 29-го числа того же месяца шлюп «Баунти» снялся с якоря, несмотря на неблагоприятную погоду. Но все попытки выйти в Ламанш остались безуспешными: противные ветры все время относили корабль обратно к Спитхэду.
Близость зимы заставляла лейтенанта Блая опасаться, что ему не удастся своевременно обогнуть мыс Горн. Поэтому он обратился в Адмиралтейство с просьбой разрешить ему — в случае необходимости отклониться от первоначально указанного маршрута и плыть на Таити кружным путем, мимо мыса Доброй Надежды.
18 декабря просимое разрешение было получено, а 23 го числа поднялся попутный ветер и понес корабль вдаль, прочь от берегов Англии.
По размерам «Баунти» отнюдь не велик; это скорее простой парусный баркас, нежели корабль дальнего плавания. Водоизмещение всего 220 тонн, длина 30 метров, ширина — восемь; высота, считая от киля до отверстия большого люка, не превышала четырех метров. Под палубой, между каютами командного состава и камбузом, имелось специально оборудованное помещение с отверстиями в полу и кадками для хлебных деревьев. Это помещение заняло последние остатки свободного пространства. На суденышке буквально негде было повернуться.
Тем не менее эта утлая скорлупа обладает первоклассными морскими качествами. Именно судам такого типа — легким, быстроходным, подвижным, увертливым, а вовсе не многопушечным трехъярусным линейным кораблям с высокими бортами — обязана Англия своим морским могуществом, которое создалось еще во времена королевы Елизаветы и окончательно упрочилось после Навигационного акта, изданного Оливером Кромвелем. Английские моряки лишь в случае крайней необходимости решались вступать в большие сражения, когда судьба целых эскадр зависела от какого-нибудь удачного или неудачного маневра. В огромном большинстве случаев они предпочитали тактику мелких внезапных налетов, долгим измором подрывали заокеанскую торговлю противника, разоряли и грабили его колонии и постепенно создавали для своей страны привилегированное положение во всех частях света. Многие прославленные английские мореплаватели XVI–XVIII веков — Дрейк, Дампир, Дэйвис и другие, немало способствовавшие созданию колониального могущества своей родины, были в сущности пиратами, плававшими под национальным флагом, или, как их называли, «каперами». Командир «Баунти» по своим склонностям также мог бы стать отличным пиратом, если бы его мореходные таланты не нашли применения в британском военном флоте.
Лейтенанту Блаю тридцать три года. Он родом из Корнуэла и принадлежит к одной из старинных тамошних фамилий. Но он младший сын, а неумолимый английский закон о майорате все отцовское наследство предназначает в удел первенцу. Поэтому Вильям Блай вынужден служить на королевском флоте.
Плавая на кораблях с четырнадцатилетнего возраста, он прошел суровую школу, которая закалила и ожесточила его характер, но зато сделала первоклассным моряком. В науке навигации у него был превосходный учитель: знаменитый капитан Кук во время своего третьего кругосветного плавания руководил его первыми шагами. Но в отличие от Кука, человека из народа, Блай и на морской службе остался представителем аристократической касты. В кругу людей, равных ему по общественному положению, он мил, любезен, ровен в обращении, порою даже очарователен. Но служить под его начальством тяжело. Всегда и во всем он требует слепого повиновения; он хотел бы, чтобы его подчиненные были простыми автоматами, не имеющими ни собственной воли, ни мелких человеческих слабостей. При малейшем противоречии он становится деспотичен, придирчив и холодно жесток; и он не признает никаких компромиссов, никогда и ни в чем не поступается даже маленькой частицей той абсолютной власти, которая доверена ему по закону.
Английского матроса XVIII века нельзя было ни испугать, ни удивить обычной начальнической строгостью. К строгости и даже к жестокости он привык, так как не знал ничего иного. Дисциплина была суровая, и поддерживалась она варварскими способами. Главным орудием дисциплинарного воздействия была «кошка» — девятихвостая плеть, то и дело разгуливавшая по матросским спинам. Кроме того, командир имел право заковывать непокорных в кандалы, томить их по целым месяцам в темном и душном трюме, а в случае открытого неповиновения мог повесить любого из своих подчиненных на большой корабельной рее. Такими правами были наделены все флотские командиры и почти все ими охотно пользовались. Но у Блая к обычной строгости примешивалось нечто иное: деревянное бездушие, а порой, пожалуй, даже чисто садистское удовольствие, доставляемое видом чужих мучений. Матросы «Баунти» инстинктивно чувствовали, что командир корабля видит в них существа низшей породы; офицеров Блай изводил постоянными мелочными придирками, иногда переходившими в грубые оскорбления.
Но если экипаж «Баунти» имел все основания быть недовольным своим командиром, то и командир со своей точки зрения мог считать экипаж весьма мало соответствующим тому идеалу безупречной морской службы, который выработался у лейтенанта Блая в результате плавания на других кораблях его величества. Прежде всего матросы… Матросы были, конечно, если не хуже, то уж во всяком случае не лучше среднего уровня, который существовал в описываемое время в английском флоте. Когда шлюп «Баунти» оснащался для предстоявшего ему дальнего пути в Дептфордском доке, на него были списаны матросы с других кораблей, причем, как всегда бывает в подобных случаях, их командиры постарались отделаться от самых недисциплинированных и неисправимых людей. Наихудшей репутацией пользовались матросы Мак-Кой и Кинталь. Это отъявленные пьяницы, буяны и забияки, привыкшие к кровавым дракам и поножовщине портовых кабаков. Другие были немного посмирнее. Но служили они неохотно и следовало ожидать, что при первой возможности любой из них постарается пуститься в бега. Иначе и быть не могло при той системе вербовки, которая применялась в британском флоте. Матросы получали нищенскую плату, а дисциплина была строже-и служба значительно труднее, нежели на коммерческих судах. Поэтому набрать достаточное число охотников для военно-морского ведомства представлялось совершенно невозможным. Вербовщики, чтобы добиться своей цели, были вынуждены прибегать ко всевозможным хитростям. Обычно они заводили знакомство с матросами какого-нибудь торгового судна, кутившими в дешевой таверне, начинали угощать их, спаивали до бесчувствия и в подходящую минуту подсовывали для подписания договор, закабалявший их на несколько лет. Но так как подобные проделки не всегда удавались, то в конце концов британские морские власти стали прибегать к приемам более простым и грубым: партии вооруженных моряков высаживались на берег в портовых городах, оцепляли целые кварталы и силой заде