де и умер в 1817 году.
Среди фамильных драгоценностей, доставшихся его наследникам, обнаружили несколько любопытных предметов. Одним из них была тыквенная чашка с вырезанными ножом словами: «Чашка, из которой я ел свой жалкий паек». Второй представлял собой металлическую пластинку с вделанной в нее пулей и выгравированной надписью: «Эта пуля, весом в 1/25 фунта, служила для взвешивания пайка сухарей, раздававшегося три раза в день и поддерживавшего существование 18 человек под командованием капитана Вильяма Блая в течение 48 дней — с 28 апреля до 14 июня 1789 года». Рядом с пластинкой лежали и самодельные весы из двух половинок скорлупы кокосового ореха.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ГОДА СПУСТЯ
Несмотря на бурные события, которыми ознаменовались в Европе конец XVIII и начало XIX века, английское общественное мнение то и дело возвращалось к истории восстания на «Баунти». Судьба той части мятежников, которая последовала за Флетчером Кристие-ном, оставалась долгое время неизвестной. Распространялись самые различные, по большей части ни на чем не основанные слухи. Чаще всего почему-то утверждали, что «Баунти» добрался до берегов Южной Америки, что Кристиен вступил на службу в испанский военный флот и погиб в одном из сражений, а остальные участники бунта разбрелись кто куда. Эту версию принял и Байрон: «певец свободы», он не мог не отозваться на столь близкое его сердцу событие, как восстание матросов против тирании жестокого командира, и посвятил ему поэму «Остров».
В декабре 1813 года отряд английских военных кораблей покинул Спитхэд, направляясь в далекое плавание в южную часть Тихого океана. 7 сентября 1814 года два участвовавших в походе фрегата «Бритон» и «Тагус», закончив изучение Маркизских островов, направились в обратный путь. Идя прямым курсом на Вальпараисо, они не предполагали делать больше остановок, пока не достигнут берегов Южной Америки. В последних числах сентября поздно вечером вахтенный «Бри-тона» увидел впереди какую-то землю. Хотя, судя по имевшимся картам, корабли должны были пройти на 3° восточнее острова Питкэрна, все же открывшаяся в предзакатный час суша могла быть только им. Расположенный к югу от архипелага Туамоту на 25°4′ южной щироты и 130°6′ западной долготы, Питкэрн лишен гряды коралловых рифов, которые защищают от морского прибоя значительное большинство островов в южной части Тихого океана. Крутые базальтовые скалы с зубцами и острыми гребнями отвесно поднимаются над белой пеной прибоя. Общий вид острова чрезвычайно красив, но вместе с тем мрачен и неприветлив. Причалить к берегу почти невозможно. При малейшем, порыве ветра неосторожное судно рискует быть разбитым в щепки об утесы.
В этот день стояла изумительно тихая погода. Море было совершенно спокойно. Капитаны обоих кораблей решили воспользоваться благоприятным случаем, чтобы побывать на острове, который со времени открытия его в 1767 году Картеретом, не посещался, поскольку это было известно, ни одним европейским судном. «Бритон» и «Тагус» легли в дрейф, чтобы дождаться утра и исследовать неожиданно появившийся на их пути остров.
Когда взошло солнце, английские моряки с изумлением увидели на острове хижины, возделанные поля и каких-то людей.
Вскоре от берега отвалило несколько маленьких лодок, смело вступивших в полосу яростных бурунов, чтобы направиться к «Бритону», стоявшему ближе к земле. Палуба фрегата немедленно заполнилась любопытными, с интересом наблюдавшими за всеми маневрами отважных гребцов.
По сведениям капитана Картерета, остров был необитаем. Откуда же взялись на нем люди? Удивление англичан еще больше усилилось, когда с приблизившейся лодки их окликнули на чистейшем английском языке!
По возвращении на родину один из офицеров «Бри-тона», лейтенант Шиллибер, издал книгу о своем путешествии, в которой подробно описал посещение острова Питкэрн. По его словам, дальнейшие события развернулись следующим образом.
Осведомившись о названии корабля и получив от капитана ответ, несколько рослых юношей по приглашению последнего поднялись на палубу фрегата. Один из них обратился к командиру «Бритона» Томасу Стейнсу с вопросом:
— Не знаете ли вы в Англии человека по имени Вильям Блай?
Только теперь в умах Стейнса и его офицеров возникла догадка. По внешнему виду юноши несомненно были полу-европейцами, английское произношение у них было безупречным. И если им знакомо имя Блая, то нет ли какой-нибудь связи между ними и пропавшими без вести участниками мятежа на «Баунти»?
Капитан Стейнс из дипломатических соображений ответил на вопрос вопросом.
— А вы не слышали ли о Флетчере Кристиене?
Юноша широко улыбнулся.
— Конечно, слышал, — произнес он. — Его сын находится в одной из лодок. Его зовут Пятница-Флетчер-Октябрь Кристиен. Его отец умер; он был убит одним из таитян.
Между тем к борту «Бритона» подошло еще несколько лодок, и по канату на палубу взобрались человек десять молодых островитян. Весть о том, что на Питкэрне поселились мятежники с «Баунти» в одно мгновение облетела корабль, и весь экипаж, кроме вахтенных, тесным кольцом окружил юношей. Каждому не терпелось поскорей узнать о судьбе Флетчера Кристиена и его товарищей, до тех пор остававшейся совершенно неизвестной и породившей множество легенд. Между капитаном Стейнсом и первым взошедшим на фрегат юношей (его фамилия была Мак-Кой) произошел следующий диалог. Хотя Шиллибер уверяет, что записал его дословно, но кое-что в нем следует несомненно отнести за счет очень пылкой фантазии автора. Все же этот диалог заслуживает того, чтобы его воспроизвести.
Капитан Стейнс. Так вы говорите, что Кристиен был убит?
Мак-Кой. Да, он был убит.
Стейнс. Кем?
Мак-Кой. Его убил таитянин.
Стейнс. Какова, по вашему мнению, была причина этого преступления?
Мак-Кой. Единственной причиной, насколько я знаю, была ревность; таитяне ревновали своих жен к англичанам. Кристиен был убит выстрелом в спину во время работы на ямсовой плантации.
Стейнс. Что стало с человеком, который убил его?
Мак-Кой. О, этого негодяя впоследствии пристрелил один из англичдн.
Стейнс. После смерти Кристиена столкновения между таитянами и англичанами продолжались?
Мак-Кой. Да, таитяне восстали, убили двух англичан и ранили Джона Адамса, который в настоящее время один еще остался в живых из всех мужчин, прибывших на «Баунти».
Стейнс. Сколько мужчин и женщин прибыло с Кристиеном на «Баунти»?
Мак-Кой. 9 англичан, 8 мужчин-таитян и 10 таитянок.
Стейнс. А сколько вас теперь?
Мак-Кой. Всего нас 48 человек.
Стейнс. В каком возрасте вы вступаете в брак?
Мак-Кой. Не раньше 19–20 лет.
Стейнс. У вас разрешается иметь по нескольку жен?
Мак-Кой. Нет, у нас бывает только одна жена; иметь несколько жен безнравственно.
Стейнс. На каком языке вы обычно разговариваете?
Мак-Кой. Всегда по-английски.
Стейнс. Но вы понимаете и по-таитянски?
Мак-Кой. Да, но не очень хорошо.
Стейнс. Старые таитянки тоже говорят по-английски?
Мак-Кой. Да, они умеют говорить по-английски, но произношение у них плохое. Однако понимают они все.
Стейнс. К какой национальности вы себя причисляете?
Мак-Кой. Мы полу-англичане и полутаитяне.
Стейнс. Кого вы считаете своим королем?
Мак-Кой. Конечно, короля Георга.
Стейнс. Хотели бы вы поехать в Англию?
Мак-Кой. Нет! Я не могу. У меня жена и дети.
Офицеры «Бритона» пригласили гостей в кают-компанию позавтракать. Когда окружавшая юношей толпа расступилась, Мак-Кой увидел маленького черного терьера. Сначала он сильно испугался и спрятался за спину одного из офицеров. Указывая на терьера он сказал;
— Я знаю, что это такое. Это собака. Но я раньше никогда не видел собак. Она не укусит меня?
Молодые питкэрнцы проявляли большую любознательность и подробно расспрашивали обо всем, что им пришлось увидеть. Их вопросы и замечания свидетельствовали о природном уме и понятливости.
Когда вахтенный начальник доложил командиру, что лодки островитян, оставленные без присмотра у борта «Бритона», начинает уносить течением, несколько юношей бросились в воду и, догнав вплавь свои лодки, подогнали их снова к кораблю. Затем был брошен жребий: кому остаться сторожить, кому — итти завтракать.
Из-за недостатка провизии «Бритон» и «Тагус» не могли долго задерживаться у берегов Питкэрна. Назначив отплытие на вечер, Стейнс и капитан «Тагуса» Пипон с несколькими офицерами съехали на берег. Сопровождавшие их в своих лодках островитяне указали им путь среди бурунов, который вел в небольшую бухту, где почти четверть века назад мятежники потопили «Баунти». Не без труда высадившись на скалистый берег, английские моряки направились к видневшейся невдалеке деревушке. Чистенькие домики стояли по сторонам небольшой площади, обсаженной кокосовыми пальмами, хлебными деревьями и другими растениями. Миновав деревню, капитан Стейнс и его спутники стали подниматься по склону горы, направляясь к дому Джона Адамса. На одном из уступов их поджидала девушка, одетая в обычный наряд таитянок. Это была дочь Адамса; она отличалась такой красотой, что несколько секунд англичане молча любовались ее смуглым личиком, с кротким выражением и ослепительной улыбкой, ее высокой стройной фигурой. Без сомнения, дочь Адамса оказалась здесь не случайно. Если бы офицеры были вооружены или явились бы в сопровождении вооруженных матросов, она сумела бы предупредить отца, и тот, все еще не зная, как отнесутся к нему представители английских властей, поспешил бы скрыться в лесу. Убедившись в мирных намерениях пришельцев, девушка застенчиво поздоровалась с ними и повела к дому отца, встретившего гостей на пороге.