– Нолан смог бы, – пробормотала она, а затем поправила себя: – Точнее, он так и поступил.
Я внезапно остановился. Нолан ведь учился в старшей школе, когда они с Джесси еще общались. Был ли он выпускником или первогодком, когда подкатывал к миссис Моргансен? Я развернулся к девушке с татуировкой в виде цитаты Пушкина.
– Это что, такая фигура речи, которую используют современные крутые ребята?
– Нет, это всего лишь нулевой уровень верности, когда дело касается Пэм Картер. Моя мама любит молоденьких. Так что прости меня, пожалуйста, за подозрения.
– Ты надо мной издеваешься.
Она внимательно посмотрела на меня и вздохнула.
– Я действительно ненавижу мужчин.
– Как вид или как само понятие? И включает ли это меня?
– Как все. И если у тебя нет тайной вагины, то да, ты тоже включен в этот список.
– Вполне уверен, что знал бы о ее наличии. Это было бы отличным местом, чтобы прятать травку. – Я погладил кончик бороды пальцами, я все чаще и чаще повторял эти движения в присутствии Джесси. Обычно меня не волновало, что обо мне подумают люди. Но рядом с ней все было иначе.
– Очень жаль. Тогда восемьдесят процентов женского населения в Тодос-Сантосе стали бы лесбиянками, и это бы объяснило, почему все местные парни такие злобные придурки.
Я не смог сдержать смех. Это самое непосредственное, что она когда-либо говорила при мне. На самом деле я почти упал со смеху. Джесси Картер обожглась, но от этого стала лишь горячее ада. Она не сочувствовала себе из-за случившегося. Она злилась. И абсолютно справедливо. На меня обрушилось странное и глупое сожаление – из-за того, что так и не познакомился с девушкой, которой она была до нападения.
Она милая, веселая и сломленная. Но именно последняя часть сейчас определяла ее. По крайней мере, об этом говорили глаза.
– Знаешь что, Снежинка? Только что ты официально приобрела звание легкой чудачки, покинув ряды пугающих психов. И теперь можешь меня подвезти. Это наименьшее, чем ты можешь отплатить за то, что я полез за тобой в лабиринт.
– Я покорила тебя своими лесбийскими разговорами? – Она невинно захлопала ресницами, приложив ладонь к щеке.
– Да. И я хочу больше услышать о лесбиянках, пока мы будем ехать к ветеринару. Желательно еще и наглядно увидеть.
– Нет, спасибо, этого не будет.
– Только посмотри на нас, поддразниваем друг друга, будто старые друзья, – я широко раскрыл руки. Шэдоу рявкнул с заднего сиденья, вежливо напоминая, что не очень хорошо себя чувствует. – Видишь? Даже твоя собака согласна.
Она замешкалась, и это был мой шанс. Я обогнул ее автомобиль и залез внутрь, в ее царство и в ее мысли. Она смотрела вперед, пока разворачивала машину и съезжала с кольцевой парковочной зоны. Шэдоу заскулил, и Джесси слегка развернулась, чтобы дотянуться и погладить его. Ее запах ударил мне в нос, и я откинул голову назад. Вас когда-нибудь били по лицу? Меня – да. Много раз. Первые несколько секунд после удара ты дезориентирован – не совсем осознаешь, какое сейчас время суток и где ты находишься. Именно такой аромат исходил от Джесси. Словно удар в лицо. И, честно говоря, женщинам следовало найти способ запечатывать этот запах в бутылки и использовать в качестве парфюма. Очень мощная штука.
– Чему ты так радуешься? – спросила она, с подозрением покосившись на мою ухмылку.
Я покачал головой.
– Зеленым яблокам и свежему дождю.
Жизненный опыт научил меня тому, что существует несколько типов тишины.
Смущенное молчание. Напряженная тишина. Сексуальная. Таинственная. «Прости-я-трахнул-твою-жену-она-сказала-ты-не-будешь-против» тишина. Мы же с Джесси погрузились в новый вид – дружескую тишину. Она была похожа на некую вариацию молчаливой светской беседы и расположилась между нами, подобно любимому дядюшке, который всегда отпускает шуточки за столом.
Я понял. Джесси медленно привыкала проводить время с кем-то новым. Не просто новым, но еще и настоящим парнем, кто пах, выглядел и вел себя соответственно. Ей было нелегко. История ее жизни подобна суровой зиме, покрывшей все вокруг толстым слоем льда, через который вам предстояло прокладывать свой путь. Ее мороз ощущался между нами, потрескивая, пока я пытался проложить путь к пламени, который все еще танцевал внутри прежней Джесси.
По приезде я вытащил Шэдоу из машины, потому что Старина, как она его называла, был чертовски тяжелым и, похоже, не очень хорошо передвигался самостоятельно. Сорокалетняя администратор клиники посмотрела на нас, очевидно волнуясь, не похитил ли я Джесси, прежде чем связалась по внутреннему телефону с врачом. Через пару минут Снежинка вместе с Шэдоу зашла в смотровую комнату. Одна из стен помещения представляла собой стеклянную перегородку с видом на приемную, так что я мог видеть их обоих в компании ветеринара – доктора Виза.
Доктор Виз был мужчиной.
Мужчиной, с кем Снежинка не была знакома.
Мужчиной, который попытался пожать ей руку и наблюдал, как она очень неловко попробовала сделать вид, что не заметила этого, извергая из себя быстрый поток слов и краснея от смущения. Она сделала несколько отчаянных шагов прочь от ветеринара, пока помогала Шэдоу забираться на металлический стол для осмотра, в то время как доктор Виз – не обращая внимания на ее состояние – продолжал приближаться к ней, чтобы показать пучок шерсти, который он выдернул, или что-то вроде этого, из уха собаки. Я ходил вдоль стойки регистрации, словно дикий зверь в неволе, стараясь не думать о том, как ее дискомфорт заставлял меня чувствовать себя кучкой дерьма.
Это не твоя проблема.
Не твоя забота.
Держись подальше от этого безумного поезда, Бэйн. Он движется слишком быстро, и у тебя нет обратного билета.
Временами, когда вы знаете, что зашли слишком далеко, вы пытаетесь найти себе оправдание. Мое заключалось в том, что дело было не только в Джесси. Я бы не хотел, чтобы кто-то из девушек чувствовал сексуальное домогательство, даже если речь шла об обычном рукопожатии.
Я облокотился на спинку стула в приемной и помотал головой.
Администратор сморщила нос, все еще не отрывая взгляда от монитора компьютера.
– Сэр, я могу вам чем-нибудь помочь? – Она прочистила горло. Яркое сияние, отбрасываемое от экрана на ее лицо, подсказало мне, что девушка играла в «Кэнди Краш»[22] и ей фактически наплевать на Джесси, Шэдоу и даже на свою работу.
– Мне нужно попасть внутрь. – Я запустил пальцы в волосы.
– Зачем?
– Потому что он не знает.
– Не знает чего?
Что Джесси не похожа на остальных. Доктор Виз прикоснется к ней, она взбесится, и с этого момента все пойдет наперекосяк. Я мог потерять свой единственный шанс. Чувак собирался разрушить все, чего мне удалось достичь в общении со Снежинкой. И мне бы пришлось возвращаться в начало и заново пытаться вытащить ее в страну свободных и независимых. Так ведь? Верно?
Как бы не так. Черт. Да. Конечно, все так и есть.
– Мне нужно попасть внутрь. – Я хлопнул ладонями по стойке регистрации, и девушка наконец-то оторвала взгляд от экрана, ее пальцы зависли над мышкой, а рот раскрылся.
– Я не уверена…
– Она не позволяет никому к себе прикасаться, – сказал я быстро. – А он пытается это сделать. Доктор не знает, что она может выйти из себя. – Я наделся, что смог передать своим взглядом, что если Джесси почувствует настоящую угрозу, вполне может ударить доктора Виза.
Наши взгляды встретились, и она кивнула.
– Я… ну…
Я не стал дослушивать и ворвался в комнату. Первое, что я заметил, – состояние Джесси, когда она повернула голову, чтобы посмотреть, кто зашел. Она расслабилась в моем присутствии, и это не просто потешило мое эго, а доставило полноценное удовольствие. Доктор Виз находился в нескольких шагах от Джесси, объясняя что-то про зубы Шэдоу, что она, вероятно, не могла сейчас воспринять, потому что находилась на грани нервного срыва. Я подошел к ним и встал между Джесси и ветеринаром, прислонившись к стене. Живой щит.
– А вы?.. – доктор Виз почесал свою пухлую щеку.
– Телохранитель Джесси, – сказал я, протягивая ему руку. Доктор Виз остался профессионалом и продолжил осматривать Шэдоу. Я засунул руки в карманы, и когда Снежинка бросила на меня взгляд, я ответил ей ухмылкой. Старый ветеринар нахмурился, затем сказал, что хочет взять у собаки анализ крови, предварительно вымыв руки и надев синие перчатки.
– Зачем? – Джесси выпрямила спину, ее глаза взволнованно расширились. Доктор покачал головой, погладив вялого Шэдоу, все еще лежавшего на металлическом столе.
– Это… здесь. – Ветеринар взял ее руку и поднес к горлу пса. Ладонь Джесси сильно тряслась, и я вмешался, отодвинув руку доктора Виза и разместив вместо нее свою. Ладонь девушки теперь лежала на шерсти Шэдоу, а моя накрывала ее. Мое сердце колотилось так быстро, словно готовилось выскочить из моего горла, а я даже не понимал почему. Ее кожа была горячей и гладкой.
Совершенно роскошная.
Совершенно испорченная.
Совершенно разрушенная.
Я уже упомянул совершенно запретная? Потому что этот пункт должен находиться в начале списка. И с каких пор я стал заботиться о том, какая у людей кожа?
Серьезно, что за чертовщина со мной творилась?
Я знал, что мне следует убрать свою ладонь, теперь, когда я спас ее от доктора Виза и от себя самой, но решил подождать ее сигнала. Сигнала, которого не последовало. Я чувствовал, как под моей рукой ее пальцы дрожали от волнения и страха. Никто из нас не произнес ни слова. Никто не двинулся. Никто не дышал.
К Неприкасаемой прикоснулись. И она выжила.
Доктор Виз громко сглотнул рядом с нами. Он наконец уловил намеки.
– Да, здесь. Теперь переместите ее руку чуть в сторону, чтобы почувствовать шишку. Это может оказаться ерундой, но не стоит рисковать. Шэдоу уже давно не щенок.
Ее рука застыла на шерсти. Я начал двигать ее ладонь по кругу. Это было… странно. Интимно. В чем-то даже более интимно, чем секс до потери сознания. Я начал осознавать, что, возможно, у меня все же не было иммунитета по отношению к этой запретной киске. Потому что все, о чем я мог думать в тот момент, это о желании направить ладонь Джесси под пояс ее джинсов и заставить ласкать себя, не убирая мою руку сверху.