– Что за история с серфингом? Почему ты не хочешь попробовать?
Я думал, она скажет, что ей не нравится демонстрировать свое тело после случившегося – что было бы справедливо, – но я никак не ожидал, что она молча поднимет майку и покажет мне это.
Под этим скрывались ее шрамы.
Багровые, глубокие, вызывающие.
Шлюха.
Я ощутил, как мое горло шевельнулось, но не смог почувствовать глотание. Она собрала майку под грудью. Мне хотелось притянуть Джесси к себе и обнять. А еще лучше – поцеловать этот чертов шрам. Мне хотелось лизнуть его, укусить, и показать ей, что она все еще сексуальна, с ним или без него. На самом деле особенно с ним.
Что может быть сексуальнее выжившей?
Но я не имел права к ней прикасаться, не так, поэтому я провел пальцем по ее щеке и процедил сквозь сжатую челюсть:
– Я убью этих ублюдков.
Стоило мне произнести эти слова, как меня настигло внезапное осознание, что я могу и должен это сделать. Я знал их имена. Знал, кто они. Получить их адреса будет чертовски просто. Единственное, что меня могло остановить, – моя совесть, но и она у меня со странностями, что не сулило этим парням ничего хорошего.
Она натянула майку обратно, ее глаза искали мои, искали в них отвращение и осуждение. Когда она не нашла ничего подобного, то устало потерла лоб.
– Вот почему я не желаю пробовать. Не хочу, чтобы кто-то это увидел.
– Я понимаю. – Существуют костюмы, способные полностью скрыть эти шрамы, но даже я не был настолько глуп, чтобы не почувствовать ее эмоциональный настрой. Все ее тело отражало его.
Джесси недоверчиво рассмеялась и быстро заморгала, пытаясь скрыть подступившие слезы.
– Они отвратительны, да? Я знаю.
– Не надо… – возразил я, не желая признавать вслух то, с чем я уже почти смирился, – она была красива, как и многие девушки, но именно ее внутренние демоны придавали ее красоте уникальность и незабываемость.
– Но это правда. – Она закусила губу, утирая слезы. Грохот басов обрушился на дверь, когда в кофейне заиграла песня «My Own Summer» группы Deftones. – Вот почему я не могу злиться на тебя за то, что ты меня не хочешь. Я понимаю, Бэй… Роман. Понимаю, почему ты не хочешь связываться с отмеченной шрамами.
О чем, черт возьми, она говорила?
– Кто сказал, что я…
– Тебе понравилась та, с кем ты провел сегодняшнюю ночь? А вчерашнюю? Должно быть, тебе по душе разнообразие, – фыркнула она, вздернув подбородок. На самом деле я отменил встречу со вчерашней клиенткой и вместо этого накурился с Беком, а потом смотрел порно. Но, конечно же, я не мог этого признать, поскольку она спросит о причине и мне придется отвечать, но ответ предельно очевиден, даже для такого обманщика, как я.
Она все еще сидела на ящике, когда я развернулся и подошел к высокому столу, где лежали коробки с капсулами для кофемашины.
– Хочешь знать правду? – спросил я, упираясь руками в поверхность стола. Мне нужен был долбаный щит для разговора с ней, чтобы не сорваться и не трахнуть ее. Прекрасно. Дела шли просто великолепно.
Звук, похожий на визг, но предполагавшийся ближе к стону, сорвался с ее губ.
– Я определенно уже устала от вранья.
– Я хочу тебя. Ты счастлива? Со всеми шрамами, с ужасной, трагической историей. Каждой клеточкой своего тела. Я хочу заниматься с тобой сексом, овладеть тобой, оставлять на твоем теле следы и спасать тебя. Но я не могу сделать ничего из этого. Почему? Потому что потом ты меня возненавидишь, и это факт, а не предположение. Запомни мои слова. По причинам, о которых я не могу сейчас рассказать, секс с тобой окончательно сломает тебя и погубит меня. И может быть, я и ублюдок, но точно не гребаный злодей.
Эти слова наиболее близки к истине из всех, что я мог ей сказать.
– Итак, вот правда, Снежинка, – что бы ни было сейчас между нами, нам придется с этим бороться.
Но мне так хотелось послать все к черту.
Что, если бы я не стал строить серф-парк? Микайла, моя кузина, так никогда и не получила единорога на свой день рождения. Но она это пережила. И я тоже смог бы. Но дело в том, что для меня было слишком поздно отступать, потому что я потратил тонну денег на отель и обновление оборудования в «Кафе Дьем» и загнал себя в долги перед Дарреном. А я находился не в том положении, чтобы позволить себе быть в долгу перед кем-либо. Я и так уже погряз в бизнес-проектах и новых идеях, пытаясь доказать бог знает что бог знает кому.
Я посмотрел на Джесси, ожидая услышать, что она все поняла. Снежинка спрыгнула с ящика и выскользнула из своих легинсов, сдвинув их вниз, а затем откинув вместе с обувью. Следом полетели ее черные хлопковые трусики. Она предстала передо мной полуголой, ее киска была бритой, гладкой и очень аппетитной на вид. Затем Джесси, покачивая своей округлой задницей, легкомысленно направилась в сторону двери, повернула замок и той же размеренной походкой вернулась к ящику, запрыгнула на него и раздвинула ноги, сверкнув своими прелестями.
– Тебе не нужно ко мне прикасаться, чтобы разрушить меня, – прохрипела она, проводя языком по нижней губе.
Для записи: я пытался сопротивляться. В какой-то мере.
В ответ я сказал самые подходящие слова:
– Вот дерьмо.
Конец эфира.
Глава двенадцатая
Джесси
«Вот дерьмо» – звучало подходяще.
Не имею представления, откуда взялось это отсутствие комплексов. Может, все дело в том, как он посмотрел на мой живот, его взгляд так отличался от остальных. После «Инцидента» лишь несколько человек видели шрамы. Врачи, медсестры, Пэм, Даррен. Их взгляды излучали ужас и отвращение. И это было полной противоположностью тому, что я хотела видеть на лицах людей. Я надеялась на взгляды в стиле «все-не-так-уж-плохо», а не «кто-нибудь-передайте-мне-пакетик-для-рвоты». Но Роман продолжал смотреть на меня так, будто я все еще оставалась красивой. По его лицу я видела, что он думал больше о моем плоском животе и тонкой талии, чем о шрамах, испещрявших кожу.
И это придало мне сил.
Я не гордилась тем, что сделала, – пыталась соблазнить его против воли. Но это создало некую обратную логику в моей голове, что это я гонялась за сексом с самым привлекательным парнем планеты, который решил, что спать со мной – плохая идея.
Может, так и есть.
Но никто же не говорил, что нам нужно обязательно касаться друг друга, чтобы испытать оргазм.
Бэйн выглядел измученным. Я никогда его таким не видела. Он всегда оставался напористым, беспощадным и невероятно самоуверенным. Темная энергия потрескивала вокруг него, как будто в него ударила молния, расколола его пополам и наполнила яростью. Он словно нагревался, мерцал и светился. Он вожделел.
Его неприкрытое желание напитывало меня силой, потому что он ничего не брал, в отличие от остальных.
Черт, он даже не спрашивал.
Еще одна причина, почему он представлялся мне идеальным сексуальным партнером.
Я обвела пальцем клитор, чувствуя тревогу, ликование, возбуждение и огонь. Да. Огонь. Его взгляд воспламенял искры внутри меня, заставляя гореть для него, подобно самому яркому факелу. Я видела Романа в обществе женщин. Их следовало вырезать хирургическим скальпелем из его окружения. И я знала все о его делах. О его замужних и влиятельных любовницах. Я говорила ему, что меня это не волнует, и в какой-то степени это правда. Я больше заботилась об исцелении, чем о том, что он делал в свое свободное время. И о том, чтобы суметь когда-нибудь снова оказаться под мужчиной, не ощущая паники, которая сжимает горло, подобно грубой веревке, и дрожащие конечности, которые умоляют поскорее сбежать.
Я так страстно нуждалась в том, чтобы почувствовать Бэйна внутри, что меня это даже пугало. Настолько базовой казалась эта нужда, что я даже готова умолять.
Я приподняла подбородок, все быстрее и быстрее массируя чувствительную часть. Сначала парень не реагировал. Просто смотрел, будто пытался рассчитать свой следующий шаг, его пальцы застыли на поверхности стола, его взгляд пылал. Мое сердце пропустило удар, предупреждая, что для меня это уже больше, чем секс. Но я предпочла к нему не прислушиваться.
Мне нужно, чтобы Роман помог мне.
Мне нужно, чтобы он заставил меня кончить.
– Какого хрена ты делаешь, Джесси? – застонал он, его голос был настолько наполнен сексом, что я чувствовала, как похоть полностью окружила нас.
– Соблазняю тебя, – просто ответила я. Раздвинув бедра шире, я застонала, зная, что ему нравится то, что он видит. Агония исказила его лицо. Я опустила взгляд, наблюдая, как набухает его член на уровне края стола. Я ожидала, что страх захватит мое тело, но этого не произошло. Мне хотелось стянуть его шорты зубами, взять его член в рот и показать ему, что я не сломана. Во всяком случае, ремонту еще подлежу. Хотя раньше я так не думала.
О чем ты думаешь? Что ты такое говоришь? Ты вообще узнаешь себя?
Но именно такой я и была. Во времена прежней Джесси. Она требовала и заявляла права на то, чего желала.
И сейчас она вышла на свет, чтобы поиграть в подсобке.
Я сжала сосок через майку, он выпирал даже через спортивный бюстгальтер. Обычно я с жаждой поглощала все, что мне давал Бэйн. Он не пытался изменить меня. Неприкасаемую. Но сегодня я хотела стать захваченной, одержимой и поглощенной. Я хотела показать самой себе, что способна на это.
Что ко мне можно прикасаться.
Что я могу чувствовать.
Что я могу сломаться в чьих-то руках, но не чувствовать себя при этом сломленной.
– Джесси, – прорычал Бэйн, со вздохом опустив лоб на стол. Он дышал глубоко и часто. Словно он терпел поражение во внутренней битве. Его костяшки побелели, пока он изо всех сил старался не откинуть стол в сторону и не броситься ко мне. И я хотела, чтобы он это сделал. Мне было плевать на всех этих людей снаружи.
– Ты хочешь меня? – почти уговаривала я.
– Хочу ли я тебя? – Стол чуть не отлетел в другой конец комнаты от удара по его поверхности. – Я уже далеко за гранью простого «хочу». Я нахожусь где-то между нуждой и отчаяньем. И мне не нравится это место, Джесси. Мне оно совсем не нравится.