Он протянул мне подписанный контракт, и мои глаза стали отчаянно искать тот пункт, который я не удосужился прочитать. Я даже не стал уточнять, зачем он притворялся, что шепелявит. Очевидно, этим действием он сбивал с толку таких, как я. Вот почему я пролистал контракт поверхностно. Потому что он вел себя как трусливая курица. Но это обман. Даррен представлял собой нечто совершенно иное, и хуже всего было то, что я до сих пор не понял, что именно. Мой взгляд добрался до нужного пункта, и я почти почувствовал, как смешок Даррена отдается в моем горле, перекрывая кислород.
77.7. В случае расторжения или нарушения контракта по какой-либо причине Романом Проценко (Предпринимателем) и в отношении времени, усилий и ресурсов Даррена Моргансена (Инвестора) Предприниматель обязуется выплатить инвестору компенсацию в размере 1,5 миллиона долларов США, которая представляет собой легко определяемую сумму определенного ущерба, понесенного Инвестором.
Мои глаза продолжали снова и снова перечитывать один и тот же гребаный абзац, потому что это не имело никакого смысла. Как я мог подписать нечто подобное? Я не растерял здравый смысл и всегда просчитывал шаги во избежание ошибки. Возможно, со стороны я выглядел легкомысленным – и я придерживался этой роли, точно так же, как и Даррен играл свою, – но я, черт возьми, был хорошим шахматистом. Артем бы меня убил, если бы узнал. Если бы он только был жив.
Вот дерьмо. О боже. Дерьмо-дерьмо-дерьмо.
Даррен оперся локтями о стол, его ухмылка стала шире. Он явно наслаждался ситуацией. Он прижал указательный палец к середине страницы и медленно потянул ее на себя, театрально изображая вздох сожаления.
– Похоже, ты находишься в слегка затруднительной ситуации.
Я смотрел на него, чувствуя, как воздух внутри меня превращался в топливо, пылающее гневом.
– Какая тебе с этого выгода?
Даррен приподнял бровь, выпячивая нижнюю губу.
– Выгода?
– Ты ведь все это затеял не просто так. Какую цель ты преследуешь в своей игре, Моргансен? И лучше не шути со мной.
Он почесал подбородок, обдумывая свои следующие слова.
– Что ж, ладно. Убедившись, что ты задолжал мне сумму денег, которую никогда не сможешь вернуть – полагаю, два с половиной миллиона, – и что твои отношения с Джесси вот-вот подойдут к концу, я готов тебе рассказать. Я затеял все это из-за Артема.
– Что? – в какой-то момент я, видимо, потерял нить разговора.
– Артем, – спокойно повторил он, – он и был моей целью. Видишь ли, я знал, что ты не сможешь держать свои руки подальше от Джесси, и ты мне никогда не нравился, Бэйн. Я возненавидел тебя еще до нашего знакомства. Я ненавидел тебя, потому что испытывал ненависть к нему.
– Какое ты имеешь отношение к долбаному Артему? – выплюнул я. Мне нравился бывший парень мамы, но он уже давно стал далеким воспоминанием. И я грустил по этому поводу только из-за матери. Она его действительно любила.
Даррен запрокинул голову и рассмеялся. Мне хотелось врезать ему по лицу, но еще больше я желал услышать объяснение.
Наконец он успокоился.
– Артем Оменски – отец Джесси.
Настало время рассказать кое-что о жизни: большую часть времени вы находитесь в движении, поэтому не замечаете, что происходит вокруг вас. Вы просто реагируете на определенные ситуации, именно поэтому говорят, что жизнь на самом деле не что иное, как совокупность ваших решений. Но иногда жизнь – это нечто большее. Временами она напоминает детали головоломок, которые со щелчком встают на свои места. И тогда все обретает смысл.
Пэм и Артем никогда не были женаты. Поэтому фамилия Джесси Картер, а не Оменски.
Артем изменял Пэм с моей матерью, разрушив семью Джесси.
Джесси любила и обожала Артема, а Даррен ненавидел его или сам факт его существования. Следовательно, он знал, что я – выродок, которого Артем взял под свое крыло много лет назад. Именно так они с мамой и познакомились. Когда я учился в средней школе, его назначили следить, чтобы я не стал серийным убийцей, или кем-то в этом роде, и мы с ним проводили еженедельные встречи. В школе хотели, чтобы мной занимался русскоговорящий социальный работник, дабы я почувствовал себя комфортнее. Со временем мы поладили, и Артем часто приходил в наш дом. Ужинал вместе с нами, учил меня всякому дерьму. Моя мама всегда была доброй, красивой, проницательной и скромной. Они нашли много общего в своих ценностях, мыслях и принадлежности к одной культуре. Я не мог винить его за измену Пэм. Черт, он, вероятно, оставался с ней только чтобы не потерять Джесси. Кто знает, на что могла пойти Пэм, если бы он ушел от нее.
– Так ты хотел через меня отомстить Артему? – Я потер подбородок. – Ты ведь понимаешь, что мертвым нельзя навредить. Они вне пределов досягаемости.
Даррен пожал плечами.
– И все же. Джесси так сильно любила этого ублюдка. Он не заслуживал такого восхищения.
– Так ты убил его? – Насколько мне известно, Артем упал с лестницы и сломал шею. Он умер в том же здании, где и работал. Но его смерть казалась слишком удобной для Моргансена.
Даррен уставился на меня в замешательстве.
– Я не убийца.
– Получается, что и Вишес был частью плана, – произнес я, пытаясь убедиться, что все части головоломки аккуратно встали на свои места. Даррен отрицательно покачал головой. – Он помог тебе добраться до меня.
Я подумал о той встрече с Вишесом, несколько месяцев назад. О том, как он направил меня прямиком к Даррену. Но Моргансен продолжал качать головой.
– Я познакомился с Бароном в загородном клубе за несколько месяцев до этого. Я знал, что ты обратишься к нему с предложением, потому что ты на него равняешься. Все в этом тухлом городке знают, что ты следующий наследник в очереди на титул короля. Поэтому я вскользь упомянул, что хочу инвестировать в местный бизнес. Он не знал о моих истинных планах на твой счет – Барон просто заглотил наживку.
– И как, ты думаешь, отреагирует Джесси, когда обо всем узнает? – процедил я.
– В этом вся прелесть нашей ситуации. – Он улыбнулся и широко раскинул руки. – Ты не сможешь ничего ей рассказать, если не хочешь тонуть в долгах до конца своей никчемной жизни. Я сделал все это для Джесси. Артем был ужасным человеком. Я знал это с того самого момента, когда много лет назад обратил внимание на Пэм и Джесси. Я хотел подарить Джесси жизнь, которую она никогда не смогла бы получить рядом с ним. И я это сделал. Но после того, как на Джесси напали, мне нужно было найти способ, как вернуть ее в реальность. И ты идеально подошел для моего плана – красивый, молодой и, что самое главное, готовый продавать себя. – Он остановил рассказ, пронзая меня взглядом. Я не дрогнул и сохранил свое каменное лицо. Он осторожно продолжил: – Я знал, что за правильную цену ты согласишься укротить ее демонов. А дальше сценарий мог развиваться двумя путями – либо ты выполнишь свою часть сделки и спокойно отпустишь ее, потому что, давай будем честными, такая девушка, как Джесси, слишком хороша для такого подонка, как ты, – он, ухмыльнувшись, похлопал меня по плечу, – или же ты нарушишь контракт, и в этом случае я не только не позволю любимчику Артема получить его драгоценный «Серф-Сити», но и повешу на него многомиллионный долг. Так что вот как мы поступим – сейчас ты покинешь мой кабинет и порвешь с Джесси. Скажи ей, что не хочешь отношений, но что она все еще может работать в твоей кофейне. Удали ее номер из списка контактов, игнорируй ее сообщения и просто оставь в покое. Сделай это, и считай, что мы квиты. Ослушаешься, и у тебя будут крупные проблемы. Вернее сказать – миллион проблем.
Существует неписаное правило конфронтации – обычно побеждает тот, за кем остается последнее слово. Или, по крайней мере, последний, кто произнесет что-то разумное, точно не проиграет. Я хотел выйти победителем, поэтому сделал единственное, что посчитал нужным. Я улыбнулся ему так, будто он только что предложил мне сделку, от которой я мог легко отказаться, хотя на самом деле я знал, что больше не тону в дерьме. Я уже наполовину мертв.
Я положил руку на шею Даррена, провел пальцами по его галстуку и дернул за его кончик. Сильно. Не для того, чтобы задушить, но чтобы показать мужчине: я мог бы так поступить. И я сделаю это, если понадобится. Мое лицо находилось так близко к нему, что я видел, как паника заполняла его зрачки. Он мог притвориться шепелявым, но не мог имитировать храбрость. Даррен был напуган. Вполне обоснованно.
– Мне кажется, ты не принял во внимание одну вещь, Моргансен. Я вырос в этом городе. Я знаю это место. Я олицетворяю его. Может, у тебя и есть деньги, но нет уважения. Нет друзей. И нет связей. Ты не имеешь надо мной власти, и если ты думаешь, что я съежусь и упаду перед тобой на колени, то можешь обратиться к юристам прямо сейчас. – Я отпустил его галстук, позволяя Даррену упасть обратно в свое кресло, подобно мешку картошки. Я направился в сторону двери легко, беззаботно и с улыбкой на губах, хотя мое внутреннее состояние и нельзя было назвать спокойным. Остановился у порога и обернулся. – Ты связался не с тем ублюдком, Даррен.
– Брось ее.
– Извини, но ты оглох? Не слышал мою последнюю фразу?
– Ты пожалеешь об этом, сынок.
В целом у меня была не очень хорошая история с отцами, но я уверен, что лучше оторву себе яйца, чем когда-нибудь еще услышу, как Даррен называет меня сыном. Я хлопнул дверью, позволив ей дребезжать на петлях вслед за мной.
Черта с два я пожалею об этом.
Едва я спустился на лифте, как к горлу подкатила желчь. Я выблевал свой завтрак прямо в ухоженный куст роз перед офисом Даррена, затем, пошатываясь, добрался до ближайшего магазина, где купил бутылку водки, чтобы запить лекарство. Прекрасно. Проглотив две таблетки, я отправил остаток бутылки с алкоголем в мусорку и облокотился на свой мотоцикл, пытаясь понять, что, черт возьми, я собирался сказать Джесси.
Правду, ты, жалкий лжец. Как насчет того, чтобы стать честным?