ожение было искренним, но несправедливо и неблагородно взваливать на кого бы то ни было свои проблемы.
Я должна освободить его. И хотя эта мысль терзала душу, я понимала, что собираюсь поступить правильно. Закрытая рана будет болеть каждый раз, когда к ней прикасаешься, и раз я решила содрать с нее защитный пластырь, надо сделать это одним движением. Поэтому, когда мы подъехали к дому, я сделала глубокий вдох и повернулась к Рашу.
— В последнее время я много думала. И поняла, что не могу принять твое грандиозное предложение. Я уеду, как только закончится срок аренды.
Раш, не отрываясь, смотрел в окно и не повернулся, даже когда мы подъехали к обочине. Наконец он очнулся.
— Что? Почему?
— Я должна научиться справляться сама, Раш. Если я останусь здесь, то начну во всем опираться на тебя, а это ничем хорошим не закончится для обоих.
Его взгляд скользнул по моему лицу.
— Я хочу быть твоей опорой.
— Знаю, что будешь. Потому что ты хороший человек. Тем тяжелее будет уйти в нужный момент. И я буду удерживать тебя от дальнейшего пути. Смотри, что вышло, когда прошлой ночью ты пытался быть с другой женщиной. Ты самый преданный человек из всех, кого я встречала. И понимаю, что, пока я здесь, тебе будет сложно строить свою жизнь, даже если ты этого захочешь. И то же самое будет со мной.
Я утерла слезы и продолжила:
— Думаю, время пришло. Иногда человек должен отказываться от того, чего у него по-настоящему и не было.
Голова Раша была откинута, глаза закрыты, так что я воспользовалась возможностью выйти из машины, пока он не увидел меня в таком состоянии.
— Спасибо за сегодня, Раш.
Сдерживаясь изо всех сил, я добралась до двери, но когда вставляла ключ в замок, непролитые слезы затуманили глаза, и я уронила ключи на землю. Я наклонилась было, но прежде чем смогла их поднять, ключи накрыла большая рука.
Голос Раша раздался прямо за спиной, но я не могла повернуться.
— Я идиот, — произнес он странно низким голосом.
Слезы закапали из глаз чаще. Не отрываясь, я смотрела на дверь.
— Нет. Ты не такой. Ты не идиот.
— Ты сказала, что я самый преданный человек, которого ты когда-либо встречала. Это и есть мой самый большой страх: что я не такой. Что я такой же, как мой отец. Ты видишь меня, каким хочешь видеть. Не тем, кто привык трахать дюжину женщин за лето и ничуть не беспокоиться о том, что они чувствуют, когда на следующее утро он покидает их.
Повернувшись, я увидела слезинки в глазах Раша. Поднявшись на цыпочки, я большим пальцем вытерла сначала одну щеку, потом другую.
— Это было соглашение взрослых людей. Ты ничего им не обещал и никуда не заманивал. Верность и преданность предполагают правдивость по отношению к себе и другим. Ты никогда никого не обманывал, не скрывал, что тебе нужно. То, что ты дал мне, это тоже правда. Именно потому что ты так предан, я должна покинуть это место.
Я положила руку на его сердце.
— Ты поклялся быть здесь рядом со мной. И если останусь, так и будет. Потому что твое слово непоколебимо. Поэтому я и должна уехать: твоя верность не позволит уйти тебе самому.
Раш смотрел вниз и тяжело дышал. Не хотел показывать, насколько он уязвим, поэтому я не настаивала на ответе. Когда он поднял глаза, то не стал отводить взгляд.
— Она всегда у тебя была.
— Твоя преданность?
Он кивнул.
— Ты сказала, что иногда человек должен отказываться от того, чего у него по-настоящему и не было. Моя любовь была у тебя с самого первого дня. С самого первого дня у тебя был я. Но был слишком труслив, чтобы признать это.
Мое сердце помчалось вскачь. Я пыталась остановить его от страха дать шанс надежде, от страха, что он имеет в виду вовсе не то, что я жаждала услышать. Но в груди у меня грохотали молнии.
Раш обхватил обеими руками мои щеки.
— Джиа Мирабелли, я настолько влюблен в тебя, что не могу мыслить здраво. Ни за что на свете я не позволю тебе покинуть этот дом, «Высотку» и мою жизнь. Меня это пугает до чертиков, но сегодня, глядя на пацана на экране, я понял, что люблю не только тебя. Но и этого маленького инопланетянина, который сейчас растет в тебе. Я хочу все это. Хочу, чтобы в шкафу лежали уродливые куклы. Хочу держать твои волосы, когда выворачивает твои внутренности. Хочу есть «Толстую обезьяну» прямо из коробки, лежа с тобой по утрам в постели. И определенно, даже совершенно точно, хочу заботиться о тебе в период повышенного сексуального аппетита.
Слезы потоком струились по моему лицу. По какой-то идиотской причине из всего, что он говорил, мысли застряли на мороженом.
Может, потому что в самой глубине сердца я уже знала, что он хочет держать мои волосы и заботиться обо мне, но не считала его настолько сумасшедшим, чтобы хотеть толстую тетку, в которую я превращусь через несколько месяцев.
— От «Толстой обезьяны» я стану огромной и жирной.
Раш подошел на шаг ближе и провел рукой по изгибу моего бедра.
— Давай. Когда я дрочил в последние дни, представлял тебя фунтов на пятьдесят тяжелее и гораздо более округлой. Думаю, удастся удержать тебя в таком состоянии и после беременности.
Я рассмеялась, но, как бы дико это ни звучало, знала, что Раш говорит правду.
— Думаю, ты немного не в себе.
Красивое лицо Раша посерьезнело.
— Прости за то, что отталкивал тебя и причинял этим страдания. Но мне надоело быть слабаком. Я хочу быть с тобой, несмотря на все внутренние страхи, которые не имеют к тебе никакого отношения, несмотря на тот очевидный факт, что ты заслуживаешь лучшего мужчину, чем я. Пожалуйста, прости меня и скажи, что ты останешься, что ты будешь со мной. Будешь по-настоящему.
Мне не надо было думать над ответом. Правда, стоило предупредить Раша, что ответ будет не только устным. Я прыгнула ему прямо в руки, заставив отступить на несколько шагов, от чего он практически свалился с крыльца.
— Да! Да! — Я поцеловала Раша прямо в открытый смеющийся рот.
— Давай уже пройдем внутрь, — он потряс головой, — думаю, нам пора закрепить наши отношения.
— Что же, черт подери, с тобой не так? — посмотрела я на себя в зеркало. Попросив Раша устраиваться поудобнее, я удалилась в ванную комнату, чтобы успокоить нервы. Ведь я уже была с этим человеком. Он уже видел мое обнаженное тело и кончал на него. А не более десяти минут назад он признался в любви ко мне и не родившемуся пока ребенку от другого мужчины. И все же меня буквально трясло. Почистив зубы и прополоскав рот, я еще несколько минут смотрела в зеркало.
Он сказал, что любит. Так чего же ты ждешь?
Раздался мягкий стук в дверь.
— Все в порядке?
— Ага. Я сейчас.
Десять минут спустя, когда я еще была внутри, пытаясь заставить непослушные ноги выйти из ванной, раздался еще один стук.
— Джиа?
Похоже, он был прямо за дверью. Я подошла и прислонила голову к другой стороне двери.
— Что?
— Я тоже нервничаю. Если тебе это поможет.
Мои плечи немного расслабились.
— И ты?
— А как же. Напуган до смерти.
Улыбнувшись, я все еще не открывала дверь.
— Почему мы сейчас так боимся друг друга, Раш?
— Потому что, когда находишь того единственного, начинаешь бояться потерять его и никогда не обрести другого.
Моему сердцу стало тесно в груди.
— О мой бог! Это самые романтичные слова, которые я когда-нибудь слышала.
— Правда? — произнес он. — Тогда выходи и позволь мне сделать с тобой романтичные вещи, красавица.
Глубоко вздохнув, я отперла дверь и распахнула ее. Когда Раш протянул ко мне руки, колени ослабли от его улыбки. Кладя свою руку в его, я чувствовала, будто передаю ему свое сердце. Ни милая улыбка, ни открытость Раша не заставили меня расслабиться так, как резкий рывок за руку, которым он притянул меня к себе и крепко прижал. Теперь я опять чувствовала Раша. Моего Раша.
Прижав меня к себе, он завел мои руки за спину и обхватил. Другой обнял за шею и начал целовать.
Когда Раш подхватил меня и понес в кровать, я вскрикнула. Каким-то чудом мы умудрились не прервать поцелуй, пока он укладывал меня и ложился сверху. Вся нервозность, которую я чувствовала еще несколько минут назад, растворилась в жарком плотском желании этого мужчины. Теплый и нежный поцелуй быстро превратился в неистовое и дикое лобзание. Раш коленом раздвинул мои ноги и опустил свои бедра. Ощущение твердого члена в самом центре своего существа заставило меня стонать. Не могла дождаться момента, когда же он наконец войдет в меня.
Почувствовав мое нетерпение, Раш прервал поцелуй и отстранился. У меня буквально срывало крышу. Ни на секунду не отрывая взгляд, он стащил рубашку с себя, потом с меня. Глядя на мою грудь, он облизнул языком нижнюю губу. Он снова посмотрел мне в глаза и, сглотнув, произнес:
— Хочешь, чтобы я сделал это нежно, детка?
Я отрицательно потрясла головой.
Дикая усмешка появилась на его лице.
— Мерси, черт возьми.
Раш снял с нас обоих оставшуюся одежду так стремительно, что казалось, будто одной его рукой он обнажает меня, а другой снимает с себя штаны. Оседлав меня, он потер голый член между моими ногами, а потом с силой прижал его к моему клитору. Я подумала, что уже готова кончить. Блеск в его глазах говорил, что Раш точно знает, что нужно делать. Но в игре были двое. Раскрыв ноги так широко, как только могла, я просунула руку между нами, чтобы схватить его член. Поняв, что руки не хватает, чтобы обнять его толстый ствол, я растворилась в благодарности за то, что этот мужчина так возбуждает меня. Я была готова на все ради него.
Когда Раш вошел, наши глаза встретились. Он задвигал бедрами, чтобы его твердый, толстый и длинный член свободно входил и выходил внутри моего тела. Я невольно ахнула, когда он опустился еще ниже и глубоко вошел в меня.
Раш замер, и я почувствовала, как его тело начала сотрясать дрожь.
— Черт, Джиа. Твою мать! Вот где я мечтал быть с того самого дня, как встретил тебя. Глубоко в тебе, а ты — во мне.