Тяжело дыша от выплеска гнева, он рухнул на лавку и бездумно уставился на коричневые осколки, разбросанные по полу.
— Делать нечего, — поднял он голову и посмотрел на обступивших его бойцов. — У меня сейчас нет времени заниматься предательницей. Но когда мы вернёмся с дела, я перво-наперво перережу шлюхе глотку, а потом убью Сироту. Если его не остановить, он рано или поздно сам доберётся до меня… Ну, чего вылупились? Собирайтесь в дорогу, через час выезжаем!
Глава 4Учения и еще раз учения!
— Меньше кабельтова, — заявил Пегий, отрываясь от подзорной трубы. — Клянусь всеми морскими чертями, бомбардиры меня опозорят. Не хотел я столь поспешных стрельб, командор.
Я внимательно разглядывал три плавающих мишени, которые по моей просьбе сколотили артельщики Викара и спустили по Чернявке вниз, где их подцепила «Тира» и отволокла подальше от берега. Эти мишени представляли собой сбитые квадратом плоты, на каждый из которых установили ростовую мишень, выкрашенную в серый цвет, чтобы они сливались с водной поверхностью.
Сейчас мишени болтались на невысокой волне, вызывая нервную дрожь шкипера. Ведь это были первые учебные стрельбы с того момента, как я вместе со своими друзьями и командой брига покинули архипелаг Керми. Набрав экипаж, Пегий начал обучать его с помощью постоянных выходов в открытое море. Но шесть пушек, прятавшихся в трюме, так и оставались зачехлёнными, а портики ни разу не открывались, чтобы не нервировать население Акаписа.
— Не ссы, шкипер, — успокоил я бывшего пирата, готового сейчас рвать на голове волосы. — Промажут пару-тройку раз, вычтешь из жалования стоимость ядер. В следующий раз эти мишени будут в щепки разлетаться. Давай уже начинать, что ли.
— Боцман! — заорал Пегий, перевешиваясь через бортик капитанского мостика. — Пушкарям на нижнюю палубу! Доложить по готовности! Убрать и закрепить брамсели и бом-брамсели! Нижние парусу взять на гитовы и гордени! Корабль в дрейф!
Пошло дублирование команды, засвистела пронзительной трелью дудка, и первая группа бомбардиров в количестве девяти человек рванула к открытому люку, скатилась дробным горохом вниз. Боцман Кори, один из старожилов экипажа, выживший после атаки на «золотой караван», и назначенный Пегим своим помощником, присел на корточки, рявкнул в темноту люка:
— Если опозорите капитана, я с вас шкуру спущу, а потом самолично вместо ядра в пушку запихаю!
«Тира», лишённая хода, дернулась словно пойманная арканом лошадь, и стала медленно пятиться назад под ветер. В это время мишени как по команде, выстроились напротив правого борта, как будто хотели облегчить работу бомбардиров. Я снова приник к окуляру подзорной трубы, и высчитав положенное по нормативам время для заряжания пушек, отдал команду «бей». Про слитный залп предпочел молчать. Хотя бы попали для первого раза.
— Бей! — заорал Кори.
Какое-то мгновение стояла тишина. Экипаж облепил борт, ожидая результата залпа. А потом громыхнуло вразнобой, окутав людей вонючим пороховым облаком. Мне и шкиперу было гораздо легче. Мостик очистило от дыма гораздо быстрее, поэтому куда улетели ядра, было хорошо видно. Из трех выстрелов только один снаряд упал рядом с центральным плотом. У остальных был серьёзный разлёт. Пегий выругался. Я же был спокоен. Иного и не ожидал от неопытных пушкарей.
На пиратских кораблях за матросами закреплено несколько функций, и даже бомбардиры в случае сближения с противником дают залп, после чего вместе с остальными идут на абордаж. Поэтому пушкарей особо не выделяют, лишь бы были сильными и выносливыми. Возле раскалённых стволов, в пороховых газах, выедающих глаза, выдержать способен не каждый. Если же абордаж не случался, пушкари оставались на месте, методично расстреливая противника, сами при этом оказываясь под губительным огнем.
Оставалось еще по два выстрела. Я рассчитывал, что парни сумеют приноровиться и с третьего раза хотя бы частично выбьют мишени. Как ни странно, мои предположения оправдались. Второй залп оказался куда удачливее. Два ядра упали рядом со щитами, а вот третье врезалось в край среднего плота. Тот вздыбился на волне, в разные стороны полетели щепки. На палубе возникло оживление.
— Кто наводит на среднюю мишень? — громко спросил я с мостика, найдя взглядом Кори.
— Берни, командор! — тут же откликнулся боцман.
— Давайте еще залп, — приказал я и снова прилип к подзорной трубе.
Томительно потянулись секунды ожидания. Сейчас для меня главное не скорость, пусть люди набьют руку и глазомер, а уже потом будем отрабатывать иные элементы вместе со всем экипажем. Мне нужен боевой корабль, на котором каждый знает свое место и манёвр. Вдруг возникнет нужда прорываться в Сиверию, а неготовый экипаж имеет все шансы погибнуть при встрече с королевским флотом.
Вразнобой зазвучали выстрелы. Белесо-желтый дым от пороха снова окутал палубу. А потом дважды с небольшим интервалом рвануло, затрещало — и радостный вопль взлетел в небо, пугая чаек.
Средней мишени не существовало. Она упала в воду с расколотого пополам плота. Та, что слева, тоже получила повреждения. Выходит, приноровились ребятки.
— Что по правой мишени? Куда упал снаряд? — заорал Пегий.
— Между плотами! — донесся крик от борта.
— Ну, неплохо! — с несказанным удивлением произнес шкипер, глядя на меня. — Учитывая медленный снос корабля, почти идеально положили. — Не думал, что Берни такой глазастый.
— Согласен, на первых занятиях смог показать хороший результат, — я пригляделся к прыгающим на волнах плотам. — Прикажи второй группе готовиться. Делай циркуляцию и становись к мишеням с подветренной стороны.
Пегий быстро отдал нужные команды. Матросы снова забегали, поднимая нужные паруса. Зашипела разрезаемая килем вода. Обогнув по широкой дуге плоты, «Тира» вышла на дистанцию стрельбы, удачно встав по солнцу, отчего их стало видно гораздо лучше. Кори воодушевленно ругался, накачивая вторую группу пушкарей. Матросы облепили ванты и борт, ожидая продолжения развлечения.
— Левой и средней пушкам бить по левой мишени! — дал я громкую команду, видя, что центральный плот окончательно развалился, и остатки бревен расплылись в разные стороны, качаясь на волнах. — Правая стреляет по своей! Огонь!
То ли пушкари другой группы оказались куда глазастее, то ли им подсказали, как правильно наводить на цель, но первые же выстрелы принесли результат. Левая мишень вздрогнула от попадания и завалилась набок, еще одно ядро ударило в край, вырывая щепу из бревен. Бомбардиры крайней правой пушки смазали, но ненамного. Впрочем, им и трех ядер не хватило, но этому были объективные причины. Ветер поменялся, волны стали подбрасывать плоты и гнать их от берега.
— Прогуляемся к югу? — предложил я Пегому, когда занятия завершились, и пушкари взялись за чистку стволов. — Хочу посмотреть удобные выходы к Пустоши. Ты на сколько миль продвинулся?
— Десять, не больше, — шкипер поправил косынку на голове и напялил сверху шляпу. — Сначала идут пологие берега, потом начинаются скальные выступы. Полагаю, дальше пойдет изрезанная береговая линия с удобными бухтами. Но до вечера не успеем, — предупредил он.
— Я пока никуда не тороплюсь, — отмахнулся я. — Встанем на рейд, а завтра с утра вернемся.
— Как скажешь, командор. Для отработки навыков любой поход полезен, — Пегий кивнул на суетящихся внизу матросов. — Этих обезьян нужно учить постоянно, а то забывают, что такое бейфут или марса-фал[1]. Бездари.
Сколько бы не ругал Пегий свой экипаж, но я-то наметанным глазом видел, что парни становятся куда мастеровитее, чем в первые походы. Исчезла спешка, бестолковые передвижения, команды выполняются безукоризненно. Были ошибки, куда без них. Тем не менее, «Тира» возвращалась к своему первичному состоянию: быть морским кораблем, призванным воевать. Еще бы обкатку настоящим боем провести, да не одним. Вот тогда можно сказать, что у меня настоящая команда.
«Тира» удачно поймала ветер, а я с Пегим оставались на мостике, разглядывая проплывающий справа берег. Под марселями бриг шел не больше четырех узлов, дважды разминулись с купеческими кораблями, идущими под торговым вымпелом. Сначала нас приняли за пиратов и стали прижиматься к берегу, но черно-зеленый штандарт семьи Толессо их успокоил. Удивлен, что его здесь хорошо знали.
Через час мы достигли скалистого мыса, заросшего мелким кустарником. Да и ветер поднял высокую волну, гоня её на каменную стену, облепленную водорослями.
— За мысом рыбацкая деревенька Сконса, — пояснил Пегий. — Мы доходили до неё и разворачивались. Что дальше — я не знаю.
— Проверим, — моя подзорная труба скользит в поисках этой самой деревушки. И в самом деле, она появилась сразу же, как мы обогнули утес. Пологий песчаный берег пуст, старые баркасы и лодки перевернуты вверх дном. Или уже не пригодные для плавания, или их просмолили. Растянутые сети, следы от костров, широкая тропинка, уводящая в редкий лесок, где проглядываются рыбацкие хижины. Явно не самый богатый поселок.
— Я разговаривал с рыбаками, — шкипер морщился от ветра, в очередной раз поменявшего направление. Теперь он дул с мыса, неся мелкие частички песка. — Утверждают, что здесь огромные пастбища сельди, улов неплохой. Местные потом везут её на рынок куда-то за три десятка миль от побережья.
— Королевский флот здесь часто бывает?
— Нет. Это внутренние коммуникации, для купеческих караванов, — покачал головой Пегий. — Патрули проходят иногда южнее, сюда не заглядывают.
— Здесь есть очень удобные подходы к воде, — разглядывая холмистые гряды, тянувшиеся вдоль берега, обронил я. Где-то они заросли колючим терновником, где-то густым орешником, но самое главное, что привлекло мое внимание — скалистые выходы, удачно закрывавшие обзор с моря.
— Я заметил, — Пегий оживился. — Командор, ты думаешь о том же, что и я?
— Хрен тебя знает, шкипер, о чём ты думаешь, — я ухмыльнулся и посмотрел в забронзовевшее лицо своего помощника. — Вдруг о бабах?