— То есть, вы отказываетесь применить к преступникам хоть какую-то толику правосудия? — мне всё стало понятно. — Речная Хартия уже не является документом, по которому любой город, стоящий на Рокане и Эритии, может брать на себя функции суда?
— Раньше пиратов, пойманных на преступлении, вешали на реях, — пожал плечами бейлиф, сцепив пальцы рук на животе. — Если вы так ратуете за Речную Хартию, кто вам мешал вздёрнуть злодеев там же, на месте? Сейчас судопроизводство разнесено по провинциям, каждый судья сам решает, как поступить. Междуречье находится в юрисдикции Натандема, вот туда и везите своих пленников.
— Командор, а давай их здесь отпустим, — лениво проговорил Рич, — раненных и ослабленных. Если сдохнут на улицах Ромси — барон Марисьяк будет очень недоволен, что его людям не помогли.
Бейлифу его слова не понравились. Он свел брови к переносице, поиграл ими, пока обдумывал как ответить наглому слуге, как с улицы послышался глухой звон с колокольни.
— Увы, господа, я ничем не могу вам помочь, — обрадовался Беддо, решив соскользнуть с опасного разговора. — У вас два варианта: заботиться о раненых, пока их не доставите в Натандем, чтобы сдать королевскому дознавателю, или доделать то, что и должно при угрозе ваших жизней.
Проще говоря, он откровенно предложил нам удавить пленников и не мучиться угрызениями совести.
— При военном положении таких разбойников можно судить в любой деревне, — заметил Николь.
— У нас военное положение? — удивленно вздернул брови бейлиф. — Нет-нет, господа, не толкайте меня на должностное преступление. Я все сказал… А теперь прошу покинуть дом. У меня неотложные дела, — он грузно поднялся с кресла, на что нам тоже пришлось встать и раскланяться.
Мы молча шли к центральной площади, не замечая раскаленного солнца на небе, ни густых запахов, висящих плотным облаком над крышами домов, ни ставших вдруг пустыми улочек.
— Хитрый, гнида, — не выдержал Рич, на ходу умудряясь подрезать ногти своим страшным метательным клинком. — Не захотел брать на себя ответственность.
— Так-то он прав, — возразил Пенберти. — Если бы в городе знали о введённом военном положении, то бейлиф не отвертелся бы от своих обязанностей. Но мы только можем догадываться, что происходит в верховьях Роканы. Мы даже ни одного патрульного корабля здесь не видели.
— Ну, я, например, вижу, — ухмыльнулся Рич и вытянул руку вперед, а острие клинка, словно компас, указывало на северо-запад.
— Не может быть, — Николь даже снял свою шляпу.
С той стороны к Ромси приближались три точки, явственно выделяющиеся на лазурном фоне неба своими очертаниями. Опытный взгляд мог сразу определить, что две из них были корветами Патруля. Они летели довольно быстро, и в какой-то момент стали снижаться по горизонтальному лучу. А вот третья точка, пузатая как раскормленная муха, шла вяло. Судя по очертаниям, это фрегат.
— Садятся на воду, — понял я. — Вот вам и ответ.
— Я ничего не понял, — пожал плечами Николь.
— Во власти не дураки находятся. Люди, отвечающие за войсковую операцию, всё прекрасно понимают. Если патрульные корветы появились в Ромси, значит, генералы осознают, где мятежники могут ускользнуть из блокады. Или намеренно будут их туда загонять.
— Но пока всё тихо! — воскликнул управляющий. — Мы не слышали канонаду пушек, не видели крестьян, бегущих от войны. Ничего этого нет!
— Последние приготовления, — успокоил его Рич. — Обычно, когда кольцо окружения замыкается, противнику дают пару дней на осмысление своего будущего. Или они начнут атаковать сразу, что приведёт к их гибели, или сдадутся.
— Два дня? — Пенберти замедлил шаг. — Но в таком случае нужно быстрее уходить из Ромси! Я предпочту пережить мятеж в Осхоре, лишь бы товар дошёл до места назначения без потерь!
— Вряд ли капитан Хубальд сейчас же вытравит якорь и помчится дальше, — с сомнением ответил я, глядя на снижающиеся корабли. — Он хотел провести осмотр трюмов, а это займет весь световой день. Пойдём завтра. И надеюсь, ничего не произойдёт.
Мы заторопились к порту. Самые глазастые жители города — а они состояли предпочтительно из детей и подростков — уже подняли шум, что в город прибыли королевские войска. Народ, пережидавший жару в прохладных домах, стал высыпать на улицы.
— Пожалуй, надо пообедать, — предложил я, представив, что сейчас творится на берегу. Патрульные корветы не имеют больших экипажей, но вот фрегат — это почти триста человек на борту. Получается, полутысяча моряков заполонят город вечером, и головной боли для гарнизона Ромси прибавится. Погромы и драки точно будут.
— Я согласен, — потер руки Рич и кивнул на высокое крыльцо, ведущее в таверну «Козочка», как горделиво гласила надпись на фигурно вырезанной доске. — А вот как раз и местечко подходящее.
Таверна, к моему удивлению, оказалась приятной на глаз. Все чисто, столы выскоблены добела, на стенах висят горшки с цветами, между столов бегают две молоденькие подавальщицы в белых фартуках. Да и публика сплошь из посетителей благоприятного вида: мужчины в сюртуках, с гильдейскими жетонами на груди, даже женщины есть под присмотром своих сопровождающих. За порядком присматривают двое крепких парней в кожаных жилетках. И главное, не пахнет прогорклым маслом, пережаренным луком и невесть чем ещё, от чего хочется, зажав нос, выскочить на улицу.
Мы заказали жареных цыплят, жгучую приправу к ним, сыр, зелень и хлеба. Чтобы все это легко проскользнуло внутрь, кстати оказался кувшин с холодным пивом.
— О чём задумались, Николь? — дружелюбно спросил я, когда Пенберти после нескольких цыплят и двух кружек пива подпёр подбородок рукой.
— Фрегат ведь морской корабль, — откликнулся управляющий. — Разве он может сесть на реку? А как же вес, размер, водоизмещение?
— В таких случаях подготавливают специальные сухие доки, — пояснил я. — Но как-то с трудом вспоминается, чтобы морское судно садилось на воду. Судя по картам, глубина Роканы возле Ромси позволяет совершить посадку фрегату.
— А если осадка будет слишком глубокой? Корабль сядет на мель?
— Николь, поверьте, для военного судна с полным набором гравитонов не составит труда подняться в воздух, будучи зарытым в песок по самую ватерлинию, — я улыбнулся. — Так что не переживайте за королевский флот.
— За него я как раз и не беспокоюсь, — отрезав от сыра кусок, Пенберти печально сожрал его. — Я переживаю, чтобы фрегат не перегородил русло. Мы можем застрять здесь надолго.
— Давайте надеяться на лучшее, — Рич вообще не унывал, успев расправиться с большей частью цыплят, о чем говорила горка косточек перед ним. — Мне тоже здесь не хочется оставаться. Большие дела закручиваются.
— Не узнаю тебя, дружище, — я отхлебнул слегка горчащего пива. — Раньше ты просто рвался в любую заварушку.
— Теперь есть ради кого жить, — усмехнулся Рич, намекая на Озаву.
Черт, да у них и в самом деле все серьёзно. Ну вот чем эта невзрачная девчонка привлекла моего лучшего штурмовика?
— Да не переживай так, командор, — пластун, кажется, прочитал мои мысли. — Ничем она меня не опоила, магию не использовала.
— А откуда ты знаешь? Вдруг в самый неожиданный момент она даст тебе приказ, и ты мне горло перехватишь своим ножиком?
Пенберти ничего не понимал, и благоразумно молчал, хрустя нежными косточками цыплят и запивая пивом. Я постучал пальцем по виску и мягко произнес:
— Поверь, дружище, в голову человеку можно что угодно внушить, даже самые дикие команды. Это так и называется — «закладка». Поступит команда, и ты пойдёшь, и сделаешь все, что тебе прикажут.
Рич нахмурился, приложился к кружке и пил долго, пока не осушил её.
— Я понял тебя, командор. Озава служила Котрилу, и ты опасаешься, что она до сих пор верна ему. Может быть… но я уверен в девушке. Ей больше некуда идти после того, как убежала от него. Котрил убьет её.
— Ладно, я тебе доверяю, а значит, и ей буду доверять, — мне не хотелось при постороннем человеке обсуждать довольно серьёзную проблему. — Но, прошу тебя, будь внимательнее и осторожнее. Нельзя быть настолько уверенным в человеке, живущим с тобой меньше года.
Какое-то время никто не обронил ни слова, а я неожиданно вспомнил просьбу Айвора.
— Николь, вы же здесь не раз бывали? — спросил я управляющего. — Могу ли проконсультироваться?
— На предмет чего? — заинтересовался Пенберти.
— На предмет щенков, — улыбнулся я, и лицо собеседника удивлённо вытянулось. — Хочу преподнести подарок своей невесте. Один приятель уверял меня, что в Ромси выращивают очень крепких охранных собак. Нужно штук пять-шесть, только маленьких, чтобы воспитать так, как нужно.
Николь глубоко задумался, даже жевать перестал. Аккуратно вытащил изо рта косточку, бросил её в опустевшую тарелку.
— Действительно, Ромси славится своими волкодавами, — сказал он неторопливо. — Выращиванием и воспитанием занимаются несколько потомственных семей. Одна завязана на овчарах, другая пестует следопытов, а вам тогда нужно к Абгилерму. Именно он натаскивает щенков для охраны больших поместий.
— Знаете, где он живёт?
— Не знаю, но спросим местных, — пожал плечами Пенберти.
Мы заплатили за обед и вышли на улицу. Рич шел молча, то ли задетый моими словами о недоверии к Озаве, то ли всерьёз раздумывал, не попал ли он под её магические чары? Я тоже не лез к нему со своими нравоучениями. Достаточно и того, что сказано за столом. Пусть поразмышляет на досуге, присмотрится получше к чародейке. А вдруг это игра Котрила? Вдруг он просчитал такой момент, когда на Озаву выйдут и попытаются перекупить на свою сторону? Рэйдж не дурак. Авантюрист, да, но совсем не дурак.
Нам повезло. Старенькая карета, сильно осевшая на один бок, торчала на углу таверны в ожидании клиентов. Лошадка, на которую была надета торба с овсом, успевала наедаться перед работой. Сильно бородатый извозчик в пыльном сюртуке и мятой-перемятой шляпе, которой пора на свалку, дремал, привалившись к внешней стенке короба.