– Понимаешь, – сказала я, нарушая молчание, – мне одно покоя не дает.
Тоня подняла брови.
– Грабители открыли дверь ключами. Сечешь?
– Динкина связка, – тут же ответила Тоня.
Я мрачно кивнула. Схватила стакан, отпила большой глоток и невольно всхлипнула.
– Ты бы видела эту гориллу! Господи! А руки-то, руки! После того, как он меня придушил, я несколько часов в сознание прийти не могла!
– Больно? – жалостливо спросила Тоня, указывая пальцем на шею.
– Уже нет, – ответила я. – Да я не о себе! Ты представляешь, что они могут сделать с Динкой?…
Я не договорила и содрогнулась. Тоня тут же ринулась в атаку:
– Ну, предположим, с Динкой не так-то легко справиться! Сколько лет она ходит на курсы самообороны?
– Пять.
– На скольких соревнованиях она побеждала?
– На восьми.
– На восьми! – подчеркнула Тоня, подняв палец.
– Тонь, ну зачем ты юродствуешь? – тихо спросила я. – Если они захотят… Господи, да они могут сделать с ней все, что пожелают!
– Однако заметь, – снова вклинилась Тонька с благой вестью, – тебя было приказано не трогать. Так, что ли?
Я почесала бровь:
– Точно!
– Выходит, ты им зачем-то нужна!
– Ну, выходит, так.
– А на фиг ты им без Динки?
Возможно, этот довод был шатким, но я за него ухватилась. А может, это виски пришло на помощь, как техасские рейнджеры, и сделало мир не таким мерзким? Не знаю! Мы немного помолчали. Тонька задумчиво допила свой стакан и отодвинула его.
– Знаешь, Лиз, не в обиду будет сказано, но если вы с Динкой попадете на необитаемый остров, я поставлю на Динку. Она точно выживет, а ты – не знаю.
– Почему это? – удивилась я.
– Потому! Динка умная, жесткая, сильная и практичная! А ты сентиментальная! Она Робинзон, а ты Пятница. Сечешь?
Я кивнула.
– Так что, может, это и к лучшему, что украли Динку, а не тебя, – резюмировала Тоня. – Динка выберется, а ты бы не смогла.
– Она выберется, – повторила я, как заклинание. – Она выберется.
Тоня наклонилась ко мне:
– Лиз, а много она должна получить после смерти англичанки?
– Жены Ибрагима?
– Ну да! Как ее зовут, забыла?
– Лора, – ответила я. – Лора Альтхани.
– Мне все никак не дает покоя эта история с наследством, – продолжала Тоня. – Нет, ты мне объясни, с чего посторонняя тетка решает завещать свое состояние незнакомой девчонке?
– Она дочь ее мужа, – возразила я вяло.
– Вот-вот! Много ты знаешь женщин, которые отдают свои деньги падчерицам и пасынкам?
Я пожала плечами.
– Вот и я ни одной не знаю, – поддакнула Тоня. – Ну, кроме Лоры. Так много она Динке собиралась оставить или нет?
Я вздохнула. Виски начало обволакивать мозг, и меня потянуло в сон.
– Тонечка, я не в курсе. Помнится, Лора писала, что денег у нее немного. То есть, наличными. Самое ценное, что у нее есть, – это квартира в Лондоне. Квартира большая, в престижном районе. Ее оценили примерно в миллион фунтов.
– Ни фига себе!
– Есть еще дом за городом. Но Лора писала, что он запущен, требует ремонта…
– В общем, тысяч сто, не больше, – нетерпеливо резюмировала Тоня. Помолчала и добавила: – Лиза, это же громадные деньги! Господи, в наше время люди готовы друг друга убить за бутылку водки, за дозу наркотика, а тут!..
Она не договорила и развела руками. Я подняла палец:
– Не забывай, что Динка еще ничего не получила! То есть, получила пятнадцать тысяч долларов после смерти отца и все! Остальное наследство только в проекте! Лора может сто раз передумать!
Тоня закивала:
– Ну да, ну да… Может передумать, это точно. А они с Динкой виделись? Ты говорила, что она приехала в Москву?
– Динка звонила мне на прошлой неделе, сказала, что Лора в Москве. Где она остановилась – понятия не имею! Виделись с Динкой или не виделись, тоже не знаю.
– А что делает твой следователь? – вскинулась Тоня. – Он мычит или телится? Делает что-нибудь или нет?
Я пожала плечами:
– Говорит, что делает все, что должен.
Тоня задумалась. Ее лицо было мрачным.
– Знаешь, Лиза, ты должна взять ситуацию в свои руки. Ты должна узнать, где остановилась эта самая Лора. Мы с тобой поедем к ней и поговорим.
– Следователь просил воздержаться от личного геройства.
– Да пошел он! – непочтительно высказалась Тоня. – А то ты не знаешь нашу милицию! Жулик на жулике, бандит на бандите, взяточник на взяточнике!
Я не смогла промолчать и заерзала по табуретке.
– Нет, Олег Витальевич не такой. Помнишь, год назад все газеты трубили про знаменитый голубой бриллиант?
Тоня нахмурилась, припоминая.
– Ну, бриллиант царицы Пальмиры! – напомнила я. – «Вторая капля»!
– А-а-а!
Тоня просветлела:
– Помню! Кстати, интересная была история! Прямо хоть фильм снимай! А почему ты вспомнила?
– Это дело раскрыл Олег Витальевич, – сказала я.
Тоня молча откинулась назад. Наверное, забыла, что сидит на табуретке, а не на стуле. И чуть не свалилась. Я ухватила ее за руку:
– Спокойно, ангел мой, не сверни себе шею!
– Да ты что! – воскликнула Тоня, приходя в себя. – Это тот самый следователь?!
– Тот самый.
Тоня с уважением наклонила голову:
– Беру свои слова обратно. Он мне показался дельным мужиком, не позером. Ему микрофон под нос суют, а он морщится. Нет, правда, уважаю! Не стал мужик себя пиарить, не воспарил к небесам!
– Да, – согласилась я. – Он из породы честных служак. Так что сама понимаешь, делает все, как полагается.
Тоня покивала:
– Понимаю. И все же, знаешь, мы с тобой просто обязаны найти эту Лору. В конце концов, это семейное дело. А Лора член семьи. Я права?
Я шмыгнула носом:
– И как мы ее найдем?
– Очень просто! – ответила Тоня. – Через британское посольство!
– Так они нам и дали ее московский адрес! – возразила я неуверенно.
– Адрес, может, и не скажут, – согласилась Тоня. – Зато передадут твой телефончик этой даме. А в том, что она тебе позвонит, я не сомневаюсь. Вряд ли она захочет попадать под подозрение в похищении человека. Бриты законопослушны до омерзения. Впрочем, как большинство европейцев.
Я подперла щеку ладонью:
– Может, ты и права.
– Конечно, права! – с жаром воскликнула Тоня. – Мы что, так и будем сидеть на задницах и ждать, чем дело кончится?! Я не согласна!
Виски стукнуло мне в голову, и я горячо поддержала подругу:
– Я тоже!
– Прямо сейчас сажусь на телефон!
– Садись! – разрешила я и икнула. – Только знаешь что? Дай я сначала позвоню в домоуправление, вызову слесаря. Не могу же я остаться ночью в незапертой квартире!
Я вызвала слесаря, попросила по дороге купить замки, пообещала компенсировать затраты. Вернулась в кухню и увидела, что внимание подруги переключилось на альбом с семейными фотографиями, который Тоня нашла в комнате. Она перелистывала странички, разглядывая наши снимки.
Я уселась на прежнее место и подвинула к себе стакан с недопитым виски. Тоня ткнула пальцем в большую фотографию Динки:
– Смотри, какая она красавица.
– Красавица, – подтвердила я мрачно.
– Глаза у нее странные, – продолжала подруга. – Никогда таких не видела.
– Синие глаза, что тут такого необыкновенного? – возразила я. – Разве что разрез татарский. Эффектное сочетание.
– Не так все просто, – ответила Тоня. – Тоже мне, любящая сестра, никогда Динке в глаза не заглядывала, что ли? У нее вокруг зрачка темный ободок. Получается синий кружок в черной рамке, а в середине еще одна черная точка. Никогда ничего подобного не видела. На, приглядись!
Я послушно склонилась над снимком. Надо же, а Тоня права! Никогда не замечала, что у Динки зрачок на самом деле с черным ободком! Действительно, необыкновенные глаза. Смотреть на сестру было тяжело, и я резким движением отодвинула альбом.
– Не психуй, – сказала Тоня, правильно истолковав мой порыв. – Хочешь, проверим, жива твоя сестра или…
Я содрогнулась – покрутила пальцем у виска.
– Нет, я не сошла с ума, – ответила Тоня. – Есть безотказный способ, меня одна тетка научила, дай бог ей здоровья.
– К-какой способ? – От волнения я начала заикаться.
– Простой. Берешь фотографию человека, только хорошую фотографию, большую. И еще на снимке не должно быть других людей, а то биополя перемешиваются. Так вот, берешь снимок… – Тоня ткнула пальцем в фотографию Динки. – Потом иголку с ниткой, держишь конец нити и подвешиваешь иглу над головой снятого человека. И если он жив, игла начнет выписывать круги вокруг его головы.
– А если… нет? – спросила я.
– Если нет, то даже не шелохнется.
– Чушь, – сказала я решительно.
– Проверим? – предложила Тоня. – Я уже пробовала дома и не раз. Осечек не было, все точно.
Я посмотрела на улыбающуюся Динку. Мне стало жутко.
– А вдруг… – Я не договорила.
– Не будет «вдруг», – сердито ответила Тоня. – Дура! Да разве я бы тебе предложила попробовать, если уже сама это не сделала до твоего прихода! Жива Динка, жива! Игла такие бешеные пассы вокруг ее головы выписывает, еле в руках удерживаю!
И в подтверждение своих слов подруга быстро отколола от ворота кофты иголку с продетой в нее длинной ниткой. Поднесла к Динкной голове, аккуратно свесила иглу вниз, как маятник. Велела мне:
– Дыши в сторону! А то потом скажешь, что все это обман!
Я послушно отодвинулась от стола, не отводя глаз от иглы, свисающей на длинной нитке. Железный кончик чуть подрагивал. Вот он слегка отклонился в одну сторону, вернулся в прежнее положение. Потом в другую… И вдруг, словно забился невидимый внутренний пульс – игла ожила, стала выписывать круги вокруг Динкиной головы. Сначала маленькие, потом все шире, шире, увереннее, сильнее…
– Ну? – спросила Тоня. Ее глаза сияли. – Если ты скажешь, что это я раскачиваю нитку, я тебя просто убью. Можешь попробовать сама. Держи! – Она остановила бурное раскачивание иголки и протянула мне это странное приспособление. – Попробуй сама!