Тут он, наконец, опасливо взглянул на меня и озадачился:
– Чему ты радуешься?
Я спохватилась и стерла с губ радостную улыбку. Действительно, как-то неприлично радоваться чужому несчастью.
– Странная ты барышня, – сказал Влад. – Рассказываю тебе о своем мифическом благополучии – ты мрачная, как филин. Рассказываю о том, что я банкрот, – рот до ушей. Не поймешь тебя, мать.
Я не выдержала и тихо засмеялась. С души свалился огромный камень. Слава богу, никакого социального неравенства между нами нет! А я-то боялась!
– Не бери в голову, – сказала я, отсмеявшись. – Все это ерунда. Справимся, выкарабкаемся, заработаем денег, сколько захотим. Слава богу, мы с тобой не калеки, не идиоты и не тупицы.
– Это все, конечно, так, – с сомнением произнес Влад. – Только мне хотелось обеспечить тебе сытую жизнь.
Я похлопала себя по животу и сказала:
– Не вздумай! А то я снова растолстею!
– А я не против, – отозвался Влад. – Толстей, если хочешь. Я тебя любую люблю.
Я почувствовала, как краска снова заливает щеки. Прижала к ним ладони и весело спросила:
– Я так понимаю, что это предложение?
Влад засмеялся:
– Поймала-таки за язык, зараза!
Коротко просигналила машина. Мы одновременно повернули головы. Олег Витальевич, стоя возле открытой дверцы, призывно махал нам рукой. И как ему удалось так бесшумно подкрасться?
– Ну вот, – сказала я, – мои документы готовы, дипломатические формальности улажены, можно отправляться в путь.
– Похоже на то, – согласился Влад, поднялся с земли, протянул мне руку, помог встать. Отряхнул с брюк пыль и спросил: – Домой?
– Домой, – ответила я.
Мы взялись за руки и побрели к машине.
А позади нас река Керулен медленно несла свои воды над гробницей великого завоевателя, которая никогда не будет найдена.
По крайней мере, я на это очень надеюсь.