Тетя Гарриет сказала:
- Мы ведь не надолго, Гетти. Давай, пока у нас еще есть время, потолкуем со старым приятелем. Как он тут?
Гетти ответила не сразу. Полл видела, чтo ее круглое лицо сделалось серьезным и как-то потускнело под огненными волосами, будто тучка набежала на солнце.
- Плох, совсем плох, - сказала она. - Одной ногой в могиле.
Тетя Гарриет протянула ей руку через стол, Гетти пожала ее. Они поднялись и, прихватив чай и чашки, направились в дом. Полл хотела им помочь, но тетя Гарриет сказала, чтобы она лучше тут поиграла со щенками. Полл решила, что «старый приятель», кто бы он ни был, детей, очевидно, не жалует. Дверь оставалась открытой, и Полл слышала, как тетя Гарриет обращалась к кому-то, а этот кто-то жаловался ей в ответ, голос низкий и ворчливый. Полл вытянула шею, как могла, но разглядела только конец кровати под лоскутным одеялом.
Она принялась теребить щенков, и шерстистый решил, что ее рука самая подходящая для него игрушка, поэтому он атаковал ее короткими решительными наскоками, а зубки у него оказались острые, как иголки. Она хохотала и дразнила его, а он вцепился ей в палец и уперся ногами, урча, как маленький мотор.
- Хочешь взять его себе? - спросила тетя Гарриет.
Сердце Полл остановилось на мгновение. Может, она ослышалась. Но когда она подняла глаза, тетя Гарриет улыбалась ей во весь рот, скулы натянулись и блестели, как яблочки.
- Подарок на именины, - добавила она.
Но день рождения у Полл уже миновал две недели назад. Мама подарила ей новый ранец, Тео и Лили голубую фарфоровую утку, набитую шоколадками, а Джордж сделал для нее духовое ружье из прутика ольхи: сердцевина выдолблена, а стрелять можно маленькими желудями или жеваной бумагой. А тетки подарили ей пару длинных перчаток на зиму. Может, тетя Гарриет забыла?
Полл ей напомнила через силу:
- Ты уже подарила мне те перчатки.
Тетя Гарриет засмеялась:
- Ты хочешь этого щенка или ты его не хочешь?
От счастья ей чуть дурно не сделалось. Но она все не могла поверить, ведь тетя Гарриет всегда действовала по настроению. «Сперва отрежет, потом отмерит», - говорила про нее тетя Сара. Тем более нехорошо испытывать ее доброту, но Полл знала, что должна задать еще вопрос:
- А что мама скажет?
Спросила и сама ужаснулась, потому что ответ-то известен: мама не раз повторяла, что хватит с нее зверья, что они не могут позволить себе лишнего едока, а остатки со стола все для Джонни.
- Тут все в порядке, - отвечала тетя Гарриет. - С мамой я договорилась.
Полл схватила щенка. От полноты чувств она не могла и слова молвить. Гетти с ней попрощалась, а Полл только слабо улыбнулась ей немыми губами. И лишь когда они отъехали, Полл, устыдясь своего поведения, заставила себя произнести:
- Я забыла сказать спасибо.
- Твои глаза все за тебя сказали, смею тебя уверить.
Тетя Гарриет как бы прекратила этот разговор; Полл подумала, что она чем-то расстроена, и спросила:
- Муж твоей приятельницы болеет?
Тетя Гарриет кивнула:
- Умирает. И мстит за это бедняге Гетти - ненавидит ее за то, что она живет и дышит, а ему уже недолго осталось. Я бы на ее месте сказала ему словечко-другое, но она добросердечная чересчур. В этом мире добрые больше всех переживают, а мы тоже переживаем, глядя на них. - Она глянула на Полл. - Ты уже придумала имя для своего щенка? (Полл головой мотнула.) Видишь ли, Гетти родом из Шотландии. Гетти Макгрегор. Почему бы не назвать его Maк?
Пол л попробовала:
- Maл!..
Волнистый щенок сразу завозился, возбудился и сунулся холодным носом ей в шею.
Мама сказала:
- Смотри, все под твою ответственност! Напачкает, намочит - сама подтирать будешь.
Полл ответила:
- Я такая счастливая, я умереть могу от счастья. Тео всегда хочет умереть, когда он несчастный, а я наоборот.
- У тебя все шиворот-навыворот, - заметил Тео. - Можно мне его подержать?
- Он может тебя описать. Меня - уже два раза! И вообще он г о л о д н ы й. Можно ему еще немножко молока, мама?
Мама поставила блюдечко молока возле плиты, Мак принялся лакать, но тут Джонни явился - знакомиться. Огромный подсвинок до ужаса напугал Мака, он с писком бросился к Полл, пытаясь залезть к ней на колени.
- Джонни, уйди, ты его напугал! - прикрикнула Полл.
- Бедный старина Джонни! - сказал Джордж. - А ведь он здесь первый поселился. Иди сюда, старик, ты ей больше не нужен.
Он присел и почесал Джонни хребет, подул ему в ухо, пока тот не захрюкал от удовольствия.
- Я не гоню Джонни, - сказала Полл. - Но ведь Мак еще совсем ребенок, я должна о нем заботиться.
- Да, разумеется, - откликнулся Джордж. - Старая любовь прошла, началась новая!
- Не дразни ее, Джордж, - одернула его мама.
Джордж глянул на нее, потом они глянули друг на друга, затем оба - на Полл. Будто обменялись каким-то несказанным словом. Джордж промолвил:
- Прости меня, Полл.
- Вот именно! - сказала мама и ушла в кухню.
Джордж еще почесал Джонни за ухом, а глядел при этом на сестру. Он было рот раскрыл, чтобы сказать ей что-то, но передумал, закрыл. Полл сказала:
- Мак, глупенький, ты должен привыкнуть к нашему Джонни.
Она спустила его на пол, и на этот раз, когда Джонни к нему приблизился, он уже не так испугался, только опрокинулся на спину, открыв свое мягкое, пульсирующее брюшко-барабан. Джонни ткнул его разок пятачком, а затем расположился на своем законном месте возле камина. Тогда щенок его обнюхал, а затем, проявив недюжинную отвагу, накинулся прямо на круглый поросячий живот. Джонни хрюкнул, Мак принялся с ним заигрывать, плясать вокруг, таскать его за уши, тявкая от возбуждения. Джонни не реагировал на такие знаки внимания, а когда ему это все надоело, он встал и направился к дверям. Но уже с порога обернулсяк щенку; будто хотел сказать: «А может, хочешь прогуляться, поглядетьна наш сад?» И маленький Мак сперва склонил голову набок, а затем затрусил вслед за ним.
- Я так и знала, что они подружатся, - сказала Полл. - и ты, Джордж, тоже знал, да?
Но Джордж не ответил. Он не двинулся в своем кресле, глядя на Полл с выражением какой-то тревоги и в то же время отрешенности, будто был настолько погружен в собственные свои думы, что ему уже не до этого нового любимчика своей сестры. Может быть, он притворялся, что не интересуется щенком, потому что завидовал? Полл на его месте позавидовала бы обязательно, но Джордж не такой. «Джордж у нас без завистливой косточки уродился», - говорила мама, а Полл всегда считала, что это глупость какая-то: разве кости бывают завистливые? Скорей всего, Джордж просто не в настроении.
И через день, и через два Полл стала замечать, что Джордж проявляет больше заботы о Джонни, чем за весь прошедший год. Раньше он ругался, что от поросенка некуда деваться, что если человек хочет сесть у камина и вытянуть свои длинные ноги, то это место обязательно занято поросенком. Теперь Джордж не только не жаловался, но каждый день приходил домой с каким-нибудь лакомством для Джонни: горсть желудей или яблоко. Полл решила, что даже если Джордж сам не ревнует ее к щенку, то он за Джонни обижается и за него ревнует.
Неделю спустя эта ее догадка подтвердилась. После завтрака, когда она перед школой играла напоследок с Маком, бросая ему шнурок с привязанной тряпицей, а он кидался на нее с яростным рычанием, Джордж вдруг сказал:
- Полл, ты бы попрощалась с Джонни перед тем, как уйти. - Она глянула на него удивленно, и он добавил: - Бедный старый свиненок, ты совсем его забросила в последнее время.
Она ответила:
- Не говори ерунды.
Но все равно почувствовала себя виноватой. Конечно, она любила Джонни, но он был уже взрослый и толстый, с Маком играть интересней... Взявши ранец, она вышла в сад, чтобы загладить свою вину, но хотя дверь курятника стояла открытой и Полл ожидала, что Джонни радостно выбежит ей навстречу, он не показался. Мама смотрела на нее из задней двери, торопила:
- Поторопись, а то опоздаешь. Анни уже ждет тебя.
Полл позвала в нетерпении:
- Джонни!
Но он так и не вышел из курятника. Мама хмурилась, когда целовала Полл на прощание:
- Впервые в жизни он не вышел, когда его звали.
- Просто обленился, - отвечала Полл, потом крикнула: - До свидания, старый ленивый поросенок!
И убежала в школу.
Когда она вернулась, Джонни уже не было.
Она ни о чем не догадывалась - до конца своей жизни она сама верила, что ни о чем не догадывалась заранее. Но едва войдя в дом, она догадалась сразу, что тут произошло. Хотя никто ей слова не сказал.
Она припозднилась к чаю. Вместе с Анни они набрали полные карманы желудей для Джонни, а когда пришли, вся семья уже сидела за столом: Лили, и Джордж, и Тео, и мама, и Мак у мамы на коленях. И только одного не хватало. Полл крикнула:
- Где Джонни?
Но она уже знала ответ, сердце ей подсказало.
Мама промолвила:
- О Полл!..
В маминых глазах стояли слезы. У Полл язык сразу пересох и еле ворочался во рту:
- Куда он девался?
Мама только головой покачала, говорить она не могла. Она спустила Мака на пол и направилась к шкафу, чтобы достать еще одну тарелку для Анни.
Лили оказалась решительной:
- Он девался к мяснику, нынче утром.
Полл не сказала ничего. Лили сказала:
- Полл, милая, мы же не могли держать его вечно. Огромная свинья уже всех нас объедала, ты же сама это понимала, разве нет?
- Ничего она не понимала! - Голос Джорджа дрожал от гнева, он глядел на маму и обвинял: - Ты должна была ей объяснить. Иначе это ж е с т о к о!
- Джордж, замолчи, - сказала Лили.
Мама поставила на стол тарелку и чашку. Села. Проговорила с болью:
- Мне все казалось, что не пора. То она болела, потом стало еще трудней. Я надеялась, что должна же она понять, - у всех ее подруг в доме держали свиней. У вас тоже был поросенок, да, Анни?