– Надорвался, родимы-ы-й! – взвыла тетушка. – Слишком много ты, родимый, бра-а-ал…
– Теть, ты это о чем? – шепотом одернула тетку Аля.
– … брал на себя чужих пробле-е-м! – поправилась тетка.
– Кто ж теперь тебя заменит, незаменимый ты на-а-аш! – закричала Аля, и ее истеричный крик эхом разнесся по всему кладбищу.
Вопрос этот оказался актуальным и злободневным. На секунду все смолкли, перестали дышать, испуганно переглянулись и уставились на мужика с повязкой на руке. Мужик нервно откашлялся, вытащил из кармана большой носовой платок, громко высморкался, вытер вспотевшую лысину, решительно подошел к гробу, поцеловал покойника в лоб и печально, с надрывом, произнес:
– Прощай, друг! И знай, ты можешь спать спокойно! Незаменимых, как говорится, у нас не было и нет!..
– Аля, я тебя умоляю, ну не нужно так убиваться, – поглаживая по голове рыдающую племянницу, успокаивала ее тетка.
– Я, я, я… никчемная актриса, – судорожно всхлипывала Алевтина.
– Ты прекрасная актриса, – возмущенно возразила тетушка.
– Ага, такая прекрасная, что эта мымра крашеная отказалась оплатить нашу работу, – рыдала Аля.
– Не говори ерунды, Аля. Она отказалась платить совсем не поэтому, – опять возразила Зинаида.
– А почему же тогда? – с вызовом спросила Аля, вытирая слезы траурным палантином.
– Да потому что… – тетка на секунду задумалась, пытаясь подобрать подходящее объяснение.
– Ну почему? Почему? – усмехнулась Аля.
– Потому что жлобье – оно и есть жлобье, – устало вздохнула Зинаида. – Надо было с нее аванс потребовать. Я сама виновата, видела же, что она собой представляет!
– Не ты виновата, а я! – крикнула Аля сквозь слезы.
– А я говорю, что… – Тетка вновь не успела закончить свою мысль, на этот раз ее перебил Сан Саныч, который робко заглянул в спальню.
– Так это… может, это самое… – промямлил он и изобразил характерный жест рукой. Тетушка посмотрела на суженого с укором, и Сан Саныч мгновенно испарился.
– Аля, все! Прекращай рыдать! – строго сказала тетка. – Я могу тебе сказать как профессионал – там все было глухо. Ты морды этих людей видела? Да они все рады были до смерти, что этот человек отправился на тот свет и расчистил многим дорогу. И вдовушка тоже не сильно опечалена была, так и зыркала глазищами по сторонам, подыскивая муженьку замену.
– Я просто что-то сильно устала, теть, – всхлипнула Аля.
– Ну, это дело поправимое, – улыбнулась тетушка. – Отдыхай, моя золотая. Хочешь, поспи. Вон синячищи под глазами какие ужасные!
– Ночью уснуть не смогла, – виновато объяснила Аля, понемногу успокаиваясь.
– Вот и ложись, – подбодрила ее тетка. – Постель я с утра свежую постелила. Давай-давай, снимай все с себя и под одеялко забирайся.
– Неудобно мне как-то, теть, – широко зевая, вяло возразила Аля.
– Глупости какие! Спи. – Зинаида поцеловала племянницу и вышла из комнаты.
Аля еще раз широко зевнула и мгновенно провалилась в глубокий сон.
Глава 10 Сумасшедший Ихтиандр
Николай не обманул: рыбы в озере было полно, она нагло плескалась вокруг поплавков, жрала прикормку, срывала насадку с крючка и радостно и сыто ухмылялась из воды, поигрывая хвостом.
К двенадцати часам дня подул северный ветер, погнал по воде рябь, и без того капризный клев совсем прекратился. Клим положил удочку на подставку, потер покрасневшие, воспаленные от напряжения глаза и завистливо покосился на Заболоцкого, который дремал неподалеку в рыболовном кресле, крепко держа удилище в руке. Вокруг Петра на земле валялись пустые бутылки из-под пива в количестве семи штук, а в садке бултыхалась единственная плотвичка размером с мизинец. В общем, у Заболоцкого рыбалка удалась на славу, в отличие от Клима, который вообще ничего не поймал. Расстраивало еще одно обстоятельство: принять «на грудь» и вкусить всю прелесть отдыха на природе у Клима так и не получилось.
– Как улов? – прогудел за спиной Николай, и Клим от неожиданности вздрогнул и подскочил в кресле. – М-да, не густо, – оглядывая пустой садок, изрек егерь.
– Такое впечатление, что рыба просто издевалась над нами, – обиженно засопел Клим. – Может, снасть поменять?
– Снасть тут ни при чем, – тихо и серьезно сказал егерь.
– А что ж тогда, насадка? – полюбопытствовал Клим.
– Да нет, не в этом дело, – замялся Николай и задумчиво посмотрел вдаль.
– Что ж еще? – разозлился Клим. – Давай, Коля, выкладывай все свои рыболовные секреты. Хватит нас за лохов держать!
– Секрет в том, что вы зря приехали, – нагнувшись к Климу, зашептал Николай. – Уезжайте, пока не поздно, мой вам совет.
– Не понял? – растерялся Клим.
Николай резко выпрямился, затравленно посмотрел по сторонам и громко сказал:
– Я говорю, что секретов особенных здесь нет. Просто день не клевый. Такое иногда случается перед грозой. Обед будет готов через десять минут. На улице кушать будете или вам в номер подать?
– В номер, – буркнул Клим и, щурясь, посмотрел на небо: яркое полуденное солнце купалось в белоснежных облаках, и на грозу даже намека не было. Ветер тем не менее усилился, его резкий порыв сорвал с головы Клима бейсболку. Он нагнулся за головным убором, подхватил его с земли, открыл было рот, чтобы тихонько расспросить егеря о его недавних странных словах, но Николая уже и след простыл, и Клим так и остался сидеть с отвисшей челюстью.
Очередной порыв ветра донес до его носа аппетитные запахи жареной рыбки, незнакомых приправ, чесночка и свежего хлеба, и рот пришлось закрыть, дабы не залить слюной новенький рыболовный костюм цвета хаки. Заболоцкий тоже учуял запах скорого обеда и пробудился.
– Что? Уже обедать пора? – уставился он на Клима осоловелыми глазами и сглотнул слюну.
– Ага, пора, только не обедать, а сваливать отсюда, – уточнил Клим и тоже уставился на Заболоцкого осоловелыми глазами.
– Ты о чем, Клим? – испугался Петр.
– Слушай меня внимательно, Заболоцкий. Только что мне егерь сказал, что против нас что-то замышляется. Не знаю, что, но он посоветовал нам отсюда линять как можно быстрее. Короче, сматываем удочки, – вкрадчиво сказал Клим, секунду подумал и нервно хихикнул – фразу можно было воспринимать в прямом и переносном смысле. Заболоцкий воспринял «в прямом» и схватился за свое удилище.
Через пять минут друзья уже паковали сумки и готовились к отъезду. Еще через пять минут в их коттедж вкатила свою волшебную тележку горничная и сообщила, что сегодня на обед наваристая ушица, запеченная в фольге рыба с картошкой, жареный сулугуни, салат из свежих овощей, ледяной квас, домашний хлеб с хрустящей корочкой, далее – по желанию клиентов…
Отъезд решительно перенесли на время принятия пищи, помыли руки и дружно уселись за стол. Далее Заболоцкий пожелал бутылку водки.
– А что это вы сумочки-то еще не разобрали? – словно невзначай поинтересовалась горничная, разливая уху по тарелкам.
– Не успели еще! – дернулся Заболоцкий и чуть не опрокинул на себя горячий суп.
– Ах, не успели, – мило улыбнулась горничная. – Что ж, я вам помогу.
– Чего? – переспросил Петр.
– Сумки разобрать, – уточнила горничная. – Хорошо у нас, правда?
– Угу, замечательно, – промычал Клим, наваливаясь на еду.
– Еще бы! Хозяин так хочет, чтобы вам у нас понравилось. Вы же первые наши клиенты! Завтра ожидаем еще один заезд. Жаль только, что… – горничная умолкла, подошла к входной двери, открыла ее, выглянула наружу, закрыла и вернулась в комнату.
– Жаль только – что? – ерзая на сиденье, поинтересовался Заболоцкий.
– А? – непонимающе посмотрела на Петра горничная.
– Ты хотела что-то сказать, – рассердился Петр.
– Ничего я не хотела сказать, с чего вы взяли, – возмутилась горничная, вырвала у Петра пустую тарелку, с шумом поставила ее на тележку, шмякнула перед Заболоцким другую и налила ему водки, расплескивая ее по столу.
– Если скажешь, денег дам, – пропел Петр и добавил: – Много!
– Много – это сколько? – сощурилась горничная.
Заболоцкий на минуту задумался, набрал воздуха в легкие и, зажмурившись, выпалил:
– Сто рублей!
– Ух, какой вы щедрый! – ехидно фыркнула горничная.
– Че ты ухаешь?! Че ты мне тут ухаешь?! – разозлился Петр.
– Да вы, Петр Павлович, ешьте-ешьте, а то остынет все, – хмыкнула горничная.
– Я ем, ем, не волнуйся за меня, голодным не останусь! – буркнул Петр. – Так сколько ты хочешь за информацию? Назови свою цену.
– Помножьте то, что предложили, на двадцать девять, и меня это вполне устроит, – спокойно и равнодушно сказала горничная и поставила на стол блюдо с горячим.
– Во дает! Это же сто баксов получается. Ты, дорогуша, обнаглела совсем, я смотрю, – расхохотался Заболоцкий. – Как звать-то тебя, я запамятовал?
– София, – кокетливо пропела горничная и блеснула большими темными глазами.
– Так я и знал, все Софии вот такие, – печально скаламбурил Заболоцкий и посмотрел на Клима трагическим взглядом.
– Какие это, интересно, такие? – полюбопытствовала горничная.
– У него жену зовут Соня, – обломал флирт Заболоцкого Клим и мельком взглянул на часы.
– Ах, вот оно что? – вскинула аккуратные бровки горничная.
– Да, она и внешне на вас очень похожа, – добавил Клим. – Поэтому он и ведет себя с вами так… по-свойски. Извините его.
– Извиняю, – улыбнулась София, и Клим машинально про себя отметил, что горничная довольно хороша собой, только, пожалуй, на его вкус излишне полновата: пышный стан, темные блестящие вьющиеся волосы, стянутые на макушке в пучок, крупные яркие черты лица, здоровый румянец на щеках, белоснежные ровные зубки. В ее манере держаться, в лице и темных глазах читались достоинство и интеллект. Было странно, что она выбрала именно эту профессию. – Водку еще будете? – почувствовав на себе его внимательный, оценивающий взгляд, поинтересовалась София.
Заболоцкий моментально потянулся к своей рюмке, но…