– Оказывается, ты живешь, как принцесса, – брякнул Клим, оглядываясь по сторонам – окружающая обстановка впечатляла. Да и лежать было довольно удобно, только веревка с петлей его немного нервировала. – Хочешь удавиться? Или меня удавить? – полюбопытствовал он ненавязчиво.
– Если хочешь пить, ползи в кухню, только так, чтобы тебя видно не было, – вместо ответа попросила девушка, с отчаянием схватилась за голову и прошлась вокруг табуретки.
«Все ясно, опять под сумасшедшую косит», – отметив, что шторки на окне открыты, сделал вывод Клим и пополз в направлении кухни.
Холодная водичка привела его в относительный порядок. Обратно он вернулся уже на своих ногах и дипломатично замер у порога. Шторы на окне были задернуты, Аля сидела на табуретке и тихо плакала, закрыв лицо руками.
– Что, фигово? – спросил он.
– Ага, – всхлипнула Алечка и зарыдала громче.
– Не реви, все будет хорошо.
– Откуда ты знаешь? – Она подняла глаза, полные слез, и посмотрела на него так трогательно, что он понял – даже если он выполнит условия сумасшедшего старика и вместе с Заболоцким вернется домой живым и здоровым, как прежде жить он уже не сможет.
– Знаю, – откликнулся Клим, подошел к ней, встал рядом на колени, взял ее за руку и поцеловал ладошку. Она вздрогнула, но руку не одернула. Рука была теплой и еле уловимо пахла мятой.
– Смотри, мне сегодня времянку поставили. Предупредили, правда, что яблоки есть категорически нельзя. А я их люблю очень, с ветки особенно, – с сожалением сказала она и улыбнулась.
– Яблоки? – переспросил Клим, потрясенно глядя на нее: он не понимал, о чем она говорит, не понимал, что происходит, не понимал – почему раньше не замечал, как она привлекательна. Глаза, волосы, губы, улыбка… Внезапно она стала другой, неповторимой…
– Но после, когда Илья Ильич… Он обещал, что через неделю наверняка… Ты хочешь остаться, да?
«Да», – уже было готово сорваться с языка. «Да», – говорило его сердце. «Да», – вопила его душа… «Нет», – шепнул ему внутренний голос – и мгновенно отрезвил. Не хватало еще, поддавшись сиюминутному порыву, лишить себя шанса хотя бы перед Лерочкой остаться чистым! Как только он сделал ей предложение, дал себе зарок – других женщин забыть раз и навсегда, потому что семья есть семья и верность супругов должна быть нормой. Пусть они еще не женаты, но это ничего не меняло. Лерочка является его официальной невестой, и этим все сказано. Как он будет смотреть любимой в глаза, зная, что изменил ей с другой? Нет уж, покушаться на «девичью честь» своей фиктивной невесты он не собирается, поведет ее к алтарю «невинной». Пусть он подлец, но хотя бы перед Лерой ему не в чем будет оправдываться, потому что как таковой измены не будет, и не придется потом корить себя напрасно. Да и Алевтине в этом случае легче будет перенести его уход. Придется, правда, пару раз поцеловаться для проформы, дабы соблюсти законы жанра, не без этого, конечно, глядя на ее губы, подумал Клим и нежно погладил девушку по щеке. И совсем он не подлец! В конце концов, его поступок оправдан. Во-первых, его вынудили, во-вторых, ему не оставили выбора, в-третьих, он не негодяй, а самый настоящий герой, который, рискуя своей репутацией, старается спасти жизнь своему лучшему другу. В-четвертых, ничего с этой девушкой не случится, если она один раз неудачно попытается выйти замуж. Переживет!
– Я хочу помочь тебе, – шепнул Клим, стянул ее с табуретки на пол и прижал к себе, уткнувшись носом в ее вьющиеся волосы.
– Я в тебе ничего не понимаю, – вздохнула Алечка.
– Наверное, это к лучшему, – тоскливо усмехнулся Клим. – Хочешь, я приготовлю тебе чай с мятой? Я видел, на кухне, на столе…
– Не нужно. Не уходи. Я так боюсь опять остаться одна. Побудь чуть-чуть со мной. Совсем чуть-чуть, мне нужна всего лишь минутка…
Он вдруг почувствовал такую невыносимую боль… зажмурился, мягко отстранил ее и встал. Она еле слышно вздохнула, обхватила колени, положила на них голову и закрыла глаза. Ее волосы переливались в свете электрической лампы, она казалась маленькой девочкой, и тем ужаснее смотрелась над ее головой веревка с петлей.
– Ты не волнуйся, – тихо сказал он, изо всех сил преодолевая желание опять прижать ее к своей груди и успокоить, – теперь ты не одна… Я всегда буду с тобой. Просто… пить очень хочется. Сейчас вернусь, и ты мне все подробно расскажешь. Ладно?
Клим вылетел из комнаты на кухню, сделал два глубоких вдоха и выругался. В реальности все оказалось гораздо страшнее, чем он мог себе представить. Нужно было срочно что-то делать со своими чувствами и постараться взглянуть на ситуацию под другим углом зрения. Нужно было заставить себя прекратить воспринимать эту странную девушку как женщину. Он вытащил из кармана мобильный и набрал номер Леры. На звонок долго не отвечали.
– Клим? Вообще-то, я сплю, – послышался сонный голос невесты. – Что-нибудь случилось?
– Нет, все хорошо. Прости, что разбудил, я позвоню тебе завтра, – тихо сказал Клим.
– Так зачем ты звонил? – зевнула в трубку Лерочка.
– Мне просто нужно было услышать твой голос, – прикрыв трубку ладонью, прошептал Клим. – Я его услышал, и теперь все будет хорошо. У меня все получится.
– Я соскучилась, Климушка, – промурлыкала сквозь очередной зевок Лерочка. – Ты знаешь, вчера мне приснился кошмарный сон, что ты женился на другой. Я даже плакала во сне, так все было ужасно.
– Глупышка, – нервно усмехнулся Клим, чувствуя, как по спине ползают мурашки.
Лерочка звонко рассмеялась.
– Вот и я тоже так подумала, тем более, если бы ты позволил себе нечто подобное в реальности, то папочка…
– Не продолжай, я в курсе, – торопливо перебил невесту Клим. – Переворачивайся на другой бочок, закрывай глазки, и пусть тебе приснится что-нибудь более приятное. Извини, что разбудил. Спокойной ночи, малышка.
– Получилось? – услышал он голос Алевтины за спиной, вздрогнул и уронил телефон на пол.
– Что? – растерянно спросил он. Поднял телефон и сконфуженно сунул трубку в карман.
– Конфорку зажечь и чайник поставить? Вижу, что нет.
– Конфорку? А, конфорку! Прости. Я тут с сестрой разговаривал, с младшей, мы с ней созваниваемся регулярно.
– На рассвете?
– Ну да. А что тут такого! – возмутился Клим. – Ей кошмары ближе к утру снятся, вот я ее и бужу, чтобы…
– Присаживайтесь, я сама все сделаю. Вы будете кофе или чай?
– «Вы будете кофе», – пошутил Клим. – Мне казалось, что мы на «ты» уже перешли?
– Значит, кофе. Но учтите, кофе у нас только растворимый, – не обратив на его реплику внимания, уточнила Аля.
– Все равно – кофе. Так, ничего не понимаю! Что случилось? Алевтина, объясни, пожалуйста, в чем я перед тобой провинился, пока был на кухне? Почему ты мне выкаешь, как… как… чмошнику какому-то?
– После кофе тебе лучше уйти, – тихо сказала девушка.
– Почему?
– Потому что уже почти утро, а утро имеет такую особенность: все всегда расставлять по своим местам. Я имела неосторожность показать тебе все свои слабости, ты меня пожалел и решил помочь. Уже за это я тебе благодарна. Спасибо тебе за участие, но…
– Так, Алевтина! А теперь послушай меня. Во-первых, утро еще не настало. Во-вторых, я никуда не уйду, пока ты мне все не расскажешь и мы не придумаем, как нам вместе действовать. В-третьих, долго мне еще обещанного кофе ждать?
Она молча отвернулась, засуетилась у плиты, и Клим вздохнул с облегчением. А утро и вправду все расставило по своим местам, во всяком случае, свое место в этой истории теперь он видел отчетливо. Какие глупые мысли иной раз лезут в голову, задумчиво разглядывая девушку, которая готовила ему кофе, размышлял он. В ней не было ничего, что когда-либо он ценил в женщинах. Вся ее детскость и нелепость теперь вызывали в нем лишь жалость. Это тоже было плохо, но пока чувство сострадания он решил в себе не подавлять, чтобы его намерения помочь выглядели убедительно.
Кофе оказался отвратительным, но исповедь Алевтины так его поразила, что он этого даже не заметил.
– У меня есть план! – заорал он, вскочив на ноги.
Алечка, которая уже выложила все свои проблемы и отчаянно клевала носом, изо всех сил стараясь не уснуть, дернулась и смахнула чашку со стола. Клим не обратил на упавшую чашку никакого внимания, с умным видом прошелся по кухне и замер у стола.
– Какой план? – пискнула Аля. Активность неожиданного спасителя ее немного напугала. Клим облокотился о стол руками, приблизил к ней лицо и пристально посмотрел Алевтине в глаза.
– Ты покончишь с собой, и мы тебя похороним. Все расходы я беру на себя! – с азартом зашептал он, и Алевтина съехала со стула на пол. – Эй, ты чего? – удивленно спросил Клим, подхватил ее и усадил обратно на стул.
– Ничего, – надулась Аля, – тоже мне нашел время шутки шутить! Если тебе ничего умного в голову не приходит, тогда лучше вообще рот не открывай. Какой-то ты дурак, в самом деле!
– Сама дура, – обиделся Клим. – Я, между прочим, не шучу, а говорю совершенно серьезно.
– Даже так! Ну что же, спасибо тебе большое за щедрость. Только, знаешь, шел бы ты домой, у меня что-то голова от тебя разболелась.
– Нет, ну ты правда бестолковая! Ты что, решила, я тебя по-настоящему похоронить решил?
– А как, интересно, можно похоронить не по-настоящему? – ехидно поинтересовалась Аля.
– Очень просто: ты сделаешь вид, что умерла, и мы изобразим, что тебя похоронили. И все! Проблема решена. Если, как ты говоришь, убийца внимательно наблюдает за домом, то увидит твои похороны и уедет. А потом мы тебя под покровом темноты откопаем, и все дела!
– Как это – откопаем?! Ты в своем уме? Нет, я хотя бы кошу под ненормальную, а вот ты настоящий псих! Я сразу это поняла, когда ты за гробом для собаки приперся. Сразу! Откопает он меня, видите ли! Да ты вообще понимаешь, что похоронить человека не так просто. В первую очередь нужно справку о смерти от врача получить. А для того, чтобы эту справку получить, нужно, чтобы я умерла по-настоящему!